Араб у трона короля - Михаил Васильевич Шелест

а вот казначею королевскому сильно не повезло, царство ему небесное.

Джон усмехнулся и перекрестился.

— Спи. До рассвета ещё долго. Первые петухи не кричали. И я присну. Заутренняя скоро.

— Оставь свет, — попросил я, но скоро, наблюдая за движением бликов на потолке, и слушая мерное посапывание Джона, заснул.

Глава 5

В тот же день приехали Мигель, Лорис и дети. Жена осмотрела мои раны и приказала выздоравливать. Дом ожил. Я решил перебраться на второй этаж, чтобы не занимать баню и меня перенесли наверх. Чистота — залог здоровья. Этот «лозунг» я за десять лет «вдолбил» в головы и домочадцам, и слугам. Некоторым в буквальном смысле. Я терпел вонь людских тел только в боевых походах и от трудящихся.

Дом лишь с виду казался небольшим, имея фасад почти в два раза уже боковых стен.

В нижнем этаже, кроме бани, находились две комнаты для четырёх служанок, кухня и кладовая. Все с отдельными выходами на улицу.

Второй этаж состоял из шести комнат, объединённых в три помещения. Четыре комнаты — хозяйские, две — гостевые. Все три помещения имели отдельные входы из общей прихожей. Обогревался второй этаж за счет тепла, поднимающегося из «банного» помещения через отверстия в полу, закрываемые заслонками, ну и сам пол имел дымовые каналы, шедшие от трёх банных топок.

Пол в некоторых местах прогревался довольно сильно, поэтому на его каменных плитках, уложенных внахлёст, чтобы не пропускать дым, лежали плетённые из койра[4] циновки.

Меня положили в одну из гостевых комнат и приказали выздоравливать, что я и сделал через двадцать шесть дней

Я не стал торопиться ко двору, и только дав ранам окончательно затянуться, сел на своего любимого мерина, и двинулся на встречу королевскому гневу.

За время моего выздоровления несколько раз приезжал Санчес и привозил новости, которые меня не особо радовали. Генрих «рвал и метал».

* * *

— Какого дьявола вас понесло в этот проклятый лес?! И Эдварду я говорил, что зря он купил этот участок, и вы какого-то дьявола выкупили эту землю у его жены. Я вас отговаривал, помните?!

— Помню, ваше величество. Я его тоже отговаривал. Я про Томаса. Я не хотел его брать с собой, вы же помните? Наш разговор проходил при вас, когда я отпрашивался на поездку. У меня тоже было предчувствие.

Король подошёл ко мне и, сощурив глаза и сжав губы, проговорил:

— Это мне перестаёт нравиться, сэр Питер. Сначала Уолси, теперь Томас. И с Анной…

— И Анна?! Что с ней?!

Король отшатнулся.

— С Анной всё в порядке. Просто, вы рассорили меня с ней!

— Я рассорил?

Я искренне удивился, но не очень. О постоянстве королей и в наши времена ходили анекдоты.

— Я готов сложить должность и вернуть титул, сир в любое время, если вы считаете…

— Не дерзите, сэр. Я, если даю титулы, то отбираю их только вместе с головой.

Генрих посмотрел мне в глаза и я увидел глаза крокодила.

— Если вы привезли Томаса к себе, вы обязаны были обеспечить ему безопасность. Напросился он, или не напросился, но это так. Если он погиб, тем более на ваших глазах, значит — вы повинны в том, что у меня сейчас нет ни друга, ни казначея, ни мастера Ордена двенадцатого посвящения. Вы это понимаете? Вы должны были кинуться в пасть этой медведицы! Вы! — Вскричал король и ударил меня кулаками в грудь.

Его правый кулак попал по ещё не зарубцевавшейся ране и я, сдержав вскрик, покрылся испариной.

Король увидел боль в моих глазах, а может что-то ещё, и отшатнулся.

— Прошу меня извинить, сир, — выдавил я из себя, превозмогая боль, — и придумать для меня любое наказание.

В глазах Генриха не было страха, но смотрел он на меня по-особому. По-новому. С интересом.

— Ваш шрам на лице… Из него течёт кровь.

Я шагнул к зеркалу. Шрам рассекал лоб и щёку возле носа, и заканчивался на подбородке, пять миллиметров не достав уголка рта.

Присыпанная табаком присохшая масса разжёванного корня растения масито на лице выглядел даже симпатично, но из-под неё вытекали капельки крови.

— Не страшно.

— Мне рассказали про ваш удар копьём, — уже более менее примирительно сказал король. Да и лошадь Говарда, будь она неладна! Её так и не нашли?

— Да кто бы её искал? Там топь. Увязла, наверное.

— И далась вам эта проклятая земля?! Попросили, я бы вам…

Генрих махнул рукой и присел на кровать опустив взгляд в пол.

— Вот, где сейчас честного казначея найдёшь?! — Сокрушаясь спросил король.

— Позвольте спросить, сир?

— Спрашивайте, — разрешил, отмахиваясь от меня Генрих.

— Вам нужен именно казначей, или…

— Мне нужен казначей! — Повысив голос, ответил король. — Подходит время сбора налогов. Говард уже в это время готовил отряды сборщиков подати.

— У меня есть очень хороший сборщик подати и не из простолюдинов. Он сын султана Тернете. Принц крови. Я могу ему отдать баронский феод в одном из своих графств…

— Он, действительно, принц? — перебил Генрих.

— Я лично знаком с султаном Табаридже. Он прислал сына свататься к моей дочери, да так и остался в моей… э-э-э… команде. Он хороший и смелый воин, и прекрасный счетовод. Пять лет он считал мои доходы от пряностей на Нейру. А там даже в одном порту очень сложная бухгалтерия, а он контролировал всё море Пряностей.

— И что ж там такого сложного? Оно само в порту… происходит.

— Что сложного? — Удивился я. — Это оно в Лондоне «само происходит», а у нас всё движение товара под личным контролем казначея Ост-Индской компании и их счетоводов. Пряности у аборигенов выкупают «скупщики» и привозят в порт, где товар сертифицируется и делится по категориям качества. И товары, привозимые торговцами на обмен, тоже проверяются, оцениваются. Испанские монахи ордена когда познакомились с нашей системой учёта и двойной бухгалтерии, не стали ничего менять и попросили меня остаться там на условиях, которые были мне даны португальским королём Мануэлом.

— Да… Жуан очень недоволен, кто острова Пряностей отошли Испанцам. Папа развёл руками перед португальскими просителями отменить буллу о разделении мира пополам. Испанцы доказали ему, что острова находятся за пограничным меридианом.

— Португальцы обхитрили сами себя, захватив часть бесполезной Южной Америки. Сами настояли на перенесении западной границы.

— Не такая она и бесполезная, эта часть, — усмехнулся Генрих, потом, будто стряхнув с себя морок, воскликнул:

— Заболтали вы меня, Питер! Где ваш казначей?

— Он занимается казной вашего двора, сир, и сейчас находится в архиве канцелярии двора вашего величества. Проверяет старые книги.