Фантастика 2025-40 - Ольга Ярошинская

Глава 17. Свитки

Я лежал, не в силах пошевелиться. С трудом повернул голову — вокруг иссушенная, потрескавшаяся земля. Ни деревца, ни кустика, лишь подгоняемые пыльными завихрениями клубки бурой колючей травы. От раскаленного воздуха легкие готовы были взорваться. А резкие порывы ветра, завывания которого больше походили на скрежет зубов монстра, не давали желанной прохлады, наоборот — обжигали ещё сильнее. Я попытался смахнуть стекающие по лицу струйки пота — безрезультатно, руки точно кто–то прибил к земле.

— Крооуууу… Кроооууввввь… Крооооввввь… — ветер выл всё громче.

Неужели это человеческие слова? Я напряг слух, пытаясь в какофонии свиста и скрежета разобрать что–то знакомое.

— Дааайййй… Дааайййймнеееесиииииил…

Сотни липких холодных пальцев вцепились в мое тело и куда–то потянули. Я попытался оторвать их, но тщетно. Мощный поток ветра, похожий на дикий гомерический смех, раздавил барабанные перепонки.

И вдруг все стихло. Тянущие руки разжались, дышать стало легче.

Я рывком уселся и огляделся. Печь, изба… Фу–ух, сон. А где Светка? Не приснилось же мне, что мы с ней почти до утра здесь развлекались?

— Эй, ты куда?

— Я лучше дома посплю, ладно?

В ее глазах плескался настоящий страх, и я встревожился.

— Да что случилось–то?

Светка, замерев, помолчала и вдруг выдала:

— Дим, ты кто?

Я в изумлении уставился на нее, пытаясь сообразить, что она имеет в виду. Ага, счас, разберешься тут. Пришлось допытываться.

— Ты можешь просто объяснить, чего испугалась?

Она дошла до двери (мне пришлось свеситься с печи, чтобы ее видеть), постояла немного и лишь тогда ответила:

— Тебя. Ты во сне перекатывался, словно боролся сам с собой, душил себя, стонал, хохотал. И главное, Дим… ты говорил разными голосами.

С этими словами она вышла, а я остался в полной растерянности. Полежал, пытаясь осмыслить услышанное. Размышления прервал звон колокола. Ага, значит, рынок начал работу, похоже, и мне пора подниматься.

Но прежде, пока один, неплохо бы идентифицировать амулет и поставить избу на ноги. Скатившись с печи, я положил на стол оба пергамента, снял с шеи подарок Лаврентия и произнес вслух написанную на свитке идентификации тарабарщину:

— Косевере аплиенти, онс а корли биленеу…

Древняя бумага рассыпалась в пыль у меня в руках, а кулон на мгновение покрылся серой дымкой. Она тут же рассеялась, и я не узнал свой амулет: свинцовая оправа сверкала, словно серебро, а желто–оранжевая искра внутри полупрозрачного камня теперь светилась гораздо ярче. Мигая и переливаясь, она отбрасывала блики на все вокруг. Вот это да!

Я осторожно взял кулон в руку и перевернул его. Вместо старой надписи на нем теперь горела совсем другая:

Амулет люмена, призывателя бога Нариэля.

Класс предмета: единичный, масштабируемый.

Свойства: скрыты.

Зарядов 0/50.

Ничего себе! Я в обалдении положил кулон на оставшийся свиток. Масштабируемый — тут все понятно, бонусы растут вместе с уровнем владельца. А единичный — это в одном экземпляре, получается? То есть я и есть тот самый пресловутый люмен?! Екарный бабай… И что мне с этим счастьем делать? Никаких намеков и указаний на амулете не было.

Пискнул браслет, я машинально бросил взгляд на экран и застыл.

Получено задание: Активировать амулет люмена, призывателя бога Нариэля. Найдите светлый алтарь и зарядите на нем амулет.

Уже кое–что. Надо разузнать, где искать этот алтарь.

Пока я раздумывал над этим, мое внимание привлекло странное свечение. Я перевел взгляд на амулет — пергамент, на котором он лежал, переливался всеми цветами радуги. Прямо на моих глазах название «Свиток курьих ножек» поменялось на «Эксклюзивный свиток курьих ножек». Ого! Это скромный Лаврушин кулончик так на вещи действует?!

Я достал меч, положил его на стол и сверху водрузил амулет. Подождал с минуту — ничего. Эксперименты с шапкой и рубахой тоже не увенчались успехом, и я, разочарованно вздохнув, вернулся к пергаменту.

Эксклюзивный свиток курьих ножек.

Навсегда придает избе курьи ножки и зачатки разума. Удаляет подпол.

Время преобразования — 6 часов.

Ниже шла абракадабра, которую следовало произнести для активации процесса. Я задумчиво почесал в затылке. Хрен с ним, с подполом, но что такое зачатки разума? А, ладно, была не была!

Я произнес написанное на свитке заклинание, пол подо мной едва ощутимо дрогнул, и этот пергамент тоже рассыпался. С опаской оглядевшись, я подождал несколько минут, но ничего больше не случилось. И на том спасибо.

Теперь надо сообразить, где искать светлый алтарь. Но как? Начнешь задавать вопросы и сразу спалишься. А рассказывать кому–либо о том, что я светлый призыватель, пока рано. Слишком опасно. Может, Диоген знает?

Быстро умывшись и кое–как поскребя щетину прообразом бритвы, я выглянул на улицу.

— Диоге–ен, ау!

— Тут я, не ори, — буркнул филин, сидевший на ближайшем дереве.

— Есть будешь?

Он с готовностью спикировал мне на плечо, и вскоре мы уже завтракали.

— Светка у тебя ночевала? — вдруг спросил Диоген, и я поперхнулся яблоком.

— Не твое дело.

Филин насупился и отвернулся. Да пофиг, не хватало еще перед птицей отчитываться! Но и ссориться с ним не хотелось. Поэтому я, жуя бутерброд, примирительно сказал:

— Ладно, не дуйся. Лучше расскажи про свою жизнь в лесу.

— А что про нее рассказывать, — привычно проворчал он, — жил и жил себе.

— И как же тебя никто не съел?

— Так у меня раньше защита была.

— Какая? — не понял я.

— Я квестовый филин, ясно? Сидел себе и сидел на суку, приходили странники, я им вопросы задавал. Если кто на все отвечал, то мог у меня лечиться бесплатно. Но таких почти не было.

— Объясни толком, Диоген.

— Да ну тебя! Говорю ж, я квестовый филин! Вопросы задавал! Но они, видать, были для нынешнего поколения чересчур сложными. Э-эх, упало качество образования. То ли дело раньше…

Нет, он меня с ума сведет. Это ж надо так объяснять, чтоб все только запутывать! Я сделал страшные глаза и грозно посмотрел на птицу.

— Короче, выгнали, — заторопился Диоген. — Дня за три до нашей встречи. Квест отменили, защиту от монстров с меня сняли. Живи, мол, как хочешь. Разве это справедливо? Правда, обычно никто не агрился, только та ненормальная пчела–убийца.

Так вот оно что! Выходит, мне и в самом деле очень повезло! Я потрепал его серые перья.

— Ладно, надеюсь, у меня тебе