Физрук: на своей волне 2 - Валерий Александрович Гуров

Можно быть слабым телом и сильным человеком. Ты — сильный человек. Ты сделал то, что от тебя требовалось — сказал правду. И запомни: не каждый, кто груб, — мужчина. Мужчина тот, кто отвечает за свои дела. Ты это понял.

Я сделал паузу, посмотрел на школьный двор, где ребята продолжали раскладывать еду.

— А бабки за что трусят? — спросил я, потому что мелочь часто объясняет многое.

— За то, что я на субботник пришёл…

Любопытно… пацан пришёл на субботник — и за это его ещё и доят? Это уже не просто наглость, это системная гниль: пользуются тем, кто порядочен. Ну так и расплатимся за принцип. Да и удобный момент, чтобы с Борзым кое-что уладить раз и навсегда.

— Ладно, — выдохнул я тихо. — Самое время, чтобы к Алладину джин прискакал — пусть удивится… Значит так, сейчас ты мне отдаёшь ствол, — я выставил ладонь и дождался, пока он отдал травмат.

Я тотчас сунул пистолет в карман. Всё-таки пушки детям не игрушки, хотя, положа руку на сердце, за время нашего короткого знакомства, я уже понял, что Саня далеко не ребёнок. Он думал, что готов воевать в одиночку. Но на самом деле ни черта он не был готов. Я понимал это и потому действовал по-старому: не ломать молодых, а подставить плечо так, чтобы они не сломались окончательно.

— Так, малой, жди тут. Я пока объясню коллективу и, в частности, Марине, что мы ненадолго отлучимся. Для легенды — в больничку поедем.

Я вышел из машины. Марина сидела у края импровизированного стола, держала в руках салфетку. Она сначала посмотрела на меня с надеждой, потом с опаской.

— Что с Сашей? — спросила она, не сдерживая тревогу. — Он рассказал что-нибудь?

— Упал пацан, — заверил я.

— Не может быть, чтобы он просто упал — он как будто побит! — не поверила классуха.

Я видел, как в её глазах проступает желание действовать по инструкции. Вызвать скорую, ментов… это был её рефлекс — педагогический, человечный, правильный.

Но я знал, что в такой ситуации нужен совсем другой подход.

— Понимаю, как это выглядит. Но такое у пацанов бывает — оступился, упал… — я развёл руками. — Короче, Марин, я хочу показать его врачу, чтобы потом у нас проблем не было.

Классуха, по сути такая же молодая девчонка, немногим старше своих учеников, смотрела на меня, и в её взгляде читалось сомнение.

— Хорошо, — она неуверенно кивнула. — Только осторожно. И удачи вам… Спасибо, что прикрываете.

В её голосе прозвучала простая человеческая благодарность.

— Вернусь через полчаса, — добавил я и улыбнулся так, чтобы это выглядело как план.

Я хлопнул в ладони, и ребята обернулись.

— Так, народ, внимание сюда! Кирилл!

Тот оторвался от коробки с роллами, быстро подошёл, вытирая руки о спортивные штаны.

— Я, Владимир Петрович!

— Слушай сюда внимательно. Меня полчаса не будет — дела срочные. Пока я отлучусь, ты здесь за старшего. Понял? Следишь, чтобы никто не филонил. Девчонок не трогаем, мусор собираем. А в идеале к моему возвращению, чтобы всё уже было готово, понял?

Кирилл распрямился, даже осанка изменилась — будто не старшеклассник, а командир отделения перед проверкой.

— Есть, Владимир Петрович! Сделаем, всё под контролем.

— Молодец, — сказал я и хлопнул его по плечу, по-товарищески. — Не подведи, Кирюха.

Он кивнул, губы растянулись в улыбку.

— Так, парни, быстро добираем мешки, потом красим вторым слоем! Милана, не отвлекайся, кисть ровнее держи! — включился Кирилл.

Я усмехнулся. Красавчик. Может, толк из него и выйдет.

Я вернулся к машине, сел за руль, посмотрел на Саню. Ситуация сейчас плавно переходила из разряда школьного конфликта в реальность взрослых правил. В голове уже выстраивался порядок действий, но это было моё внутреннее дело. О котором Сане знать не обязательно.

— Ну что, командир, теперь наша очередь. Поехали ставить точки над «i», — сказал я и завёл мотор.

Мы выехали со двора школы, адрес я забил в навигатор. За окном медленно поплыли стены, тополя, повороты. Я краем глаза наблюдал за пацаном: с каждым километром он будто уходил внутрь себя, собирался в комок.

Через несколько минут свернули с главной дороги. Дальше пошёл пустырь, бетонные блоки и ржавый кран на стройке за забором. Здесь царила тишина, которую нарушал редкий лай собак. Я сразу отметил, что место выбрано не дураком. Тут ни камер, ни свидетелей. Удобно для тех, кто любит договариваться весомыми аргументами.

— Здесь? — уточнил я.

— Да…

Глава 5

Я осмотрелся. Приметил старые гаражи с облупленной краской. Решил остановиться именно там. С дороги нас не видно, и Саша сможет соблюсти условие — прийти один. А я, если что, подстрахую.

Я выключил двигатель, повернулся к пацану. Теперь было самое время уточнить суть конфликта, чтобы сориентировать пацана, как себя ставить в разговоре с Борзым.

— И что за тайна, которую он так боится? — спросил я.

— Мы с ним ещё в начальной школе вместе на кружок ходили… — поведал Саша.

— На какой?

— Я на музыку, он на танцы… — пацан замялся. — На бальные.

Я хмыкнул, покачал головой.

— Так-так… и выходит, что он тебе предъявляет за то, что ты, мол, на пианино бренчал. И боится, что ты ему предъявишь, что он балерон?

— Ну… там не только это.

— Что ещё?

Пацан вздохнул, собираясь в кучу, чтобы рассказать. Я же понял, что конфликт здесь был не про деньги и даже не про субботник. Классика жанра, епта.

Я-то думал, тут что-то серьёзное, а оказалось, всё куда проще. Предъявлять Сане попросту нечего, а вот предъявить Борзому как раз повод есть.

— Тут такое дело, Владимир Петрович…

Саша наклонился ближе и зашептал. У меня аж брови на лоб полезли после его рассказа. Вон оно что… уже интереснее, чёрт возьми!

Я задумался, прикидывая, как действовать дальше. Потом уже я наклонился к Сане и начал говорить.

— Слушай сюда, братец, ты начнёшь разговор первым. Не бойся, не мнись. Скажи ему ровно, спокойно и глядя в глаза… — я проговорил пацану все, что придумал.

Он отрывисто кивнул.

— А дальше… если он начнёт качать права, я подойду, — заключил я. — Только не дёргайся, понял? Пусть думает, что ты один. Я рядом. Но если полезет, то бей первым, и не по лицу, а по корпусу.

Саша нервно выдохнул.

— Владимир Петрович… а если он с друзьями?

— Тогда будет урок коллективного воспитания, — усмехнулся я.

Он впервые улыбнулся. Я хлопнул его по плечу.

— Ну всё, пошли, музыкант. Пора сыграть им финальную ноту.

В этот момент я заметил движение между бетонными плитами стройки.