Путин и здоровье России. Почему вымирает народ - Игорь Алексеевич Гундаров

условий противостоять смешиванию инфекций. Одного привезут с коронавирусом, другого – с клебсиеллой, третьего – с золотистым стафилококком. И через два дня у них общая инфекция. Вот что такое внутрибольничная инфекция.

Пример «Коммунарки»

– Вернёмся к «Коммунарке».

– «Коммунарка» – это эталон. Главному врачу Денису Проценко не зря дали Героя Труда.

– Он очень смелый человек.

– Очень смелый. Недавно у него была видеоконференция, он выступил с докладом. Приведу его слова и цифры из того доклада. На графиках он показывает летальность – это количество умерших от числа госпитализированных. С марта по ноябрь рост почти в 20 раз! Как объяснить эту катастрофу? Он объясняет так. Поначалу туда везли всех подряд, включая лёгких больных, поэтому и летальность низкая. А теперь лёгких лечат дома, в больницу попадают только тяжелобольные, которые, к сожалению, и умирают чаще.

Но я предполагаю, что рост летальности происходит и за счёт того, о чём мы говорили в самом начале, – избыточное лечение по директивным методичкам сверху.

Проценко даёт интересные наблюдения. В первые 72 часа умирают в основном от коронавируса – гипоксия, лёгочная недостаточность, тромбообразования. А в последующие дни – это больше 70 % смертей – от сепсиса.

– Что означает смерть от сепсиса?

– Есть два варианта. Первый – слабый организм не справляется с моноинфекцией, она проникает в кровь, и происходит обсеменение всех органов. Сразу начинается и почечная недостаточность, и печёночная, и инфекционные метастазы, человек гибнет. Второй вариант сепсиса – это когда человек изначально более-менее нормальный, но он попадает в условия, где у одного соседа одна инфекция – золотистый стафилококк, например. У другого пневмококк, у третьего риновирус, у четвёртого ещё что-то. Справится с каждой инфекцией по отдельности организм может, а со всеми вместе – уже не в состоянии.

Я очень уважаю Дениса Проценко. Он говорит страшные вещи. Он говорит – у меня в стационаре бушует инфекция. Мы смотрим на представленный им график – и что видим? Сорок с лишним процентов гуляющей по «Коммунарке» опасной инфекции – это не коронавирус. Это клебсиелла! И она исходно устойчива к антибиотикам по своей природе. Ещё 8 % – кишечная палочка. Руки после туалета плохо моют! Вот и получается, что люди умирают – и Проценко об этом говорит – от сепсиса. А сепсис этот – от внутрибольничной гиперинфекции. Они умирают не от того, с чем их положили в больницу, а от того, что подцепили уже там от соседей.

Обращаюсь к мэру Москвы С.С. Собянину и президенту В.В. Путину – по законам эпидемиологии надо срочно что-то делать с «Коммунаркой»! В первую очередь провести там мощные противоэпидемические мероприятия. В практике были случаи, когда рассадник заразы приходилось сжигать.

– Я знаю, что сжигали роддома из-за золотистого стафилококка. Он же не исчезает, его невозможно вытравить.

– Да. И чтобы рождающихся детей не заражать золотистым стафилококком при невозможности проведения соответствующих противоэпидемических мер, сжигали это учреждение.

Проценко не виноват. Он смелый и честный человек, он ничего не скрывает. Виноват тот, кто поставил реаниматолога на передний край борьбы с вирусом.

– А что с другими стационарами? Из проктологии и челюстной хирургии?

– Если в специализированной «Коммунарке» такая картина, то во всех остальных заведениях, где сейчас госпитализированы инфекционные больные, происходит то же самое.

Врачи в зоне смерти

– За последнее время от ковида погибли полтысячи врачей. Это же какой-то тихий ужас!

– И это четвёртая страшная ошибка. Где государственная комиссия с анализом причин смерти такого количества медработников?

– Это же целый выпуск, целый курс огромного мединститута!

– Я вспоминаю советские годы, когда я был участковым врачом. Мы маски не носили и не болели. Кто надел на нас эти костюмы?

– Дело в костюмах?

– В каких условиях работает врач? Представьте – надевают на вас резиновый костюм, в котором вы ходите 14 часов. Нет термообмена, нет вентиляции. У вас на лице маска, от которой возникают пролежни.

– Я знаю, что это такое. Был испытателем. Мы испытывали маски для авиации. Это сложнейшее оборудование, чтобы лётчик в маске мог выполнять свои задачи. У врача работа не проще, а им дали какое-то примитивное защитное снаряжение.

– 14 часов работы! Они мочатся в памперсы, потому что костюм один на смену и снимать его нельзя. Нагнали на врачей страху. Ввели понятие «красная зона».

– Так что же делать?

– Пустите учёных к работе! Создайте в штабе научный отдел. Создайте независимый научный экспертный совет при министерстве.

– А лучше создать штаб из врачей. А те, кто сейчас сидит в штабе, должны выполнять рекомендации этого врачебного штаба. Те, что заседают в штабе Голиковой, разбираются в работе транспорта, снабжения, логистики. Но они должны выполнять распоряжения врачей, а не наоборот.

– Минздрав должен рекомендовать, а не приказывать. А врач должен сам принимать решения. Но и отвечать за них.

Комментарий редакции. «Люди умирают внезапно». Российский ученый рассказал об опасности гидроксилхлорина при лечении CoVID-19

Это лекарство рекомендовано Минздравом, но, по мнению многих специалистов, его пользу в лечении коронавируса нельзя считать научно доказанной. При этом есть данные о серьёзных побочных эффектах препарата.

Сергей Марцевич, руководитель отдела профилактической фармакотерапии Национального медицинского исследовательского центра терапии и профилактической медицины Минздрава РФ:

«Эффект гидроксихлорохина как таковой доказан только в эксперименте, причём в эксперименте даже не на животных, а в пробирке. Якобы он убивает вирус. Под это подводятся определённые механизмы, и, действительно, логика есть в этих механизмах, но механизм действия препарата никогда нельзя взять и перенести на его клиническую эффективность

Там, где гидроксихлорохин может не оказывать побочного действия, если он назначается с некоторыми другими препаратами, он может дать так называемое опасное взаимодействие и вызвать самые печальные осложнения, включая смерть. Таких препаратов несколько, в том числе и некоторые антибиотики. В частности, широко используемый азитромицин. Когда комбинируют гидроксихлорохин с азитромицином, риск аритмий может появиться даже у человека со здоровым сердцем.

Наиболее опасен препарат для людей, у которых уже есть сердечно-сосудистые заболевания. А, к сожалению, таких среди заболевших очень много. Он способен вызывать аритмии. Главное – контролировать его эффект, раз уж взялись за него, с помощью электрокардиограммы, что, естественно, делается не всегда. Мне уже известны отдельные клинические наблюдения – они, конечно, ничего не доказывают, но заставляют насторожиться, что люди, заболевшие коронавирусом и лечившиеся гидроксихлорохином, умирали внезапно. Так называемая внезапная смерть. А внезапная смерть не характерна для CoViD-инфекции. Это аритмическая смерть. Это, скорее всего, смерть от побочного действия лекарства.

Нет смысла делать вакцину от коронавируса

(интервью И.А. Гундарова главному редактору «Правды. ру» Инне Новиковой)

– Игорь