Загадка иммунитета. Механизм развития аутоиммунных заболеваний и доступные способы остановить этот процесс - Касс Анита

Он начинает рассказ с видео, на котором запечатлена одна из первых пациенток, которым предоставили возможность опробовать новый препарат. Видео было снято в 1992 году, когда никто не знал об эффекте ингибиторов ФНО. На черном экране сначала появляется заголовок «До лечения», затем серый лестничный марш. Слева мы видим женщину в белой блузе и черной юбке, которая с трудом поднимается по ступеням. Она осторожно ступает, хватаясь за белые перила. Поднявшись на самый верх, она покачивается, явно испытывая сильную боль, и готовится спуститься. Ей приходится делать это боком, держась за перила обеими руками.

Затем экран снова темнеет, после чего появляется заголовок «Четыре недели спустя». Мы видим ту же пациентку на той же лестнице. Или нет? В этом невозможно не усомниться, настолько разительны перемены. Женщина вприпрыжку спускается по лестнице, словно ребенок, бегущий из школы на детскую площадку. Спустившись, она останавливается, улыбается и широко раскидывает руки.

– Эта двадцатилетняя пациентка была двенадцатой в серии из двадцати пациенток, получивших ранее неизвестное лечение, – говорит Майни в своей презентации. Стоя за кафедрой в темном костюме и белой рубашке, он объясняет свою точку зрения, просто показывая видео.

– Я показываю вам это, потому что в медицине всегда есть проблема оценки эффективности препарата. Когда происходит нечто подобное, вы понимаете, что перед вами что-то действительно необычное, – говорит он.

Равиндер Майни и Марк Фельдман начали исследовать ревматоидный артрит в 1985 году, когда впервые встретились в Институте Кеннеди Имперского колледжа Лондона. Медицинскому миру было известно, что иммунная система – это главная роль при ревматоидном артрите, однако именно открытие первых цитокинов, посредников иммунной системы, побудило двух исследователей пойти по выбранному ими пути. Сегодня мы знаем о нескольких сотнях цитокинов, однако в 1980-х годах о них было практически ничего не известно. Тогда ученые открыли три важных цитокина[19].

– Для нас это было настоящим чудом, поскольку оказалось, что они играют интересную и важную роль в ревматоидном артрите, – говорит Майни в презентации.

Проведя тщательные лабораторные исследования, Майни и Фельдман обнаружили в воспаленных суставах аномально высокий уровень всех трех цитокинов, при этом один из них, по-видимому, контролировал другие. Это был ФНО. Они заметили, что ингибирование ФНО в чашках Петри останавливает цепную реакцию, приводящую к воспалению.

Однако проблема была в том, что все это произошло в чашке Петри. Человеческое тело – это нечто совсем другое. Оно представляет собой целую вселенную клеток, молекул и жидкостей. По этой причине Майни и Фельдман провели исследования на мышах с искусственно вызванным артритом. Лечение мышей ингибиторами ФНО, вероятно, защитило суставы от повреждений.

ИССЛЕДОВАТЕЛИ ПРОВОДИЛИ ЭКСПЕРИМЕНТ НА МЫШАХ С ИСКУССТВЕННО ВЫЗВАННЫМ АРТРИТОМ. ЛЕЧЕНИЕ МЫШЕЙ ИНГИБИТОРАМИ ФНО, ВЕРОЯТНО, ЗАЩИТИЛО СУСТАВЫ ОТ ПОВРЕЖДЕНИЙ.

– Это нас очень воодушевило, – говорит Майни.

Оставалось лишь протестировать препарат на людях, но здесь Майни и Фельдман зашли в тупик. Фармацевтические компании не поверили в их гипотезу, а другие ученые подумали, что они сумасшедшие. Никто не понимал, как одна молекула может иметь настолько большое значение в серьезном заболевании.

– Нам указали на дверь, – говорит Майни. – Целый год мы боролись.

По чистой случайности в это же время американские исследователи обнаружили, что ФНО играет важную роль в септическом шоке. Это осложнение заражения крови, которое приводит к отказу внутренних органов и часто смертельно. Результаты исследований ингибиторов ФНО на животных казались многообещающими, но на людях еще не проводились. Компания Centocor, находившаяся на грани банкротства, решила доработать эти препараты, чтобы применять для лечения септического шока. Глава исследовательского отдела был бывшим коллегой Фельдмана и решил дать ингибиторам ФНО шанс использоваться для лечения ревматоидного артрита. Компании было нечего терять. Майни и Фельдману предоставили препарат в достаточном количестве, чтобы провести одно исследование.

– Если что-то пойдет не так, это ваша проблема. Если все пойдет как надо, это наша проблема, – сказал исследователям директор компании Centocor.

Такова предыстория исследования с участием двадцати пациентов, проведенного Майни и Фельдманом в 1992 году. Пациенты быстро заметили разницу: суставы стали не такими опухшими, боль отступила, и движения стали даваться гораздо легче. Анализы крови также показали значительное сокращение воспаления.

Увидев в этих результатах шанс на спасение, Centocor решила вложить деньги в дальнейшие исследования. Ингибиторы ФНО были протестированы на пациентах с ревматоидным артритом и болезнью Крона (аутоиммунное заболевание, приводящее к воспалению желудочно-кишечного тракта). Более крупные и подробные исследования подтвердили эффективность ингибиторов ФНО. Управление по санитарному надзору за качеством пищевых продуктов и медикаментов США решило провести открытое собрание, чтобы обсудить возможность одобрения этих препаратов для лечения болезни Крона. На собрание пригласили нескольких пациентов, что было крайне необычно. Пациенты сказали, что ингибиторы ФНО изменили их жизнь и умоляли экспертов не отнимать их у них. В 1998–1999 годах власти одобрили ингибиторы ФНО для лечения ревматоидного артрита и болезни Крона. Ученые открыли новый чудо-препарат.

«Открытие того, что ингибирование всего одной молекулы может настолько изменить жизнь людей, страдающих этим ужасным заболеванием, было поистине замечательным», – сказал Майни в одном из более поздних интервью. Вскоре ингибиторы ФНО доказали свою эффективность в борьбе с целым рядом аутоиммунных заболеваний, таких как анкилозирующий спондилит, псориаз, ювенильный идиопатический артрит и воспалительные заболевания кишечника. Однако этот революционный способ лечения принес пользу не только пациентам. Фармацевтическая промышленность разработала несколько ингибиторов ФНО, самыми известными из которых стали «Ремикейд», «Энбрел» и «Хумира». Все три вошли в топ-5 списка самых продаваемых фармацевтических препаратов 2016 года. Они принесли фармацевтической промышленности более 32 миллиардов долларов в год, что сопоставимо с годовой прибылью Nike. «Хумира» стала самым продаваемым ингибитором ФНО и оказалась вверху списка. Еще ни один препарат не продавался в таких объемах. Исследование Майни и Фельдмана подарило миллионам пациентов лучшую жизнь и привело к созданию самого прибыльного фармацевтического препарата в истории.

Сегодня мы гораздо увереннее используем ингибиторы ФНО для лечения ревматоидного артрита и других заболеваний, но помогают они только 60–70 % пациентов, и Майни заостряет на этом внимание. Практически 40 % пациентов ощущают либо минимальный эффект, либо не чувствуют его вообще. Это связано с «неизвестными нам причинами», как говорит Майни в презентации.

Развешивать одежду зубами

В 2000 году у Марит появилась возможность испробовать на себе новый роскошный препарат в норвежской больнице Бетаниен. Лечение пациентов ингибиторами ФНО стоило целое состояние, и врачи много спорили, разрешать ли ей попробовать этот препарат.

– Они не могли решить, достаточно ли тяжело я больна, – сказала мне Марит.

Когда ей сообщили, что она сможет попробовать «Ремикейд», Марит готовилась отпраздновать свое пятидесятилетие.

– Я была так счастлива, – сказала она. – Этот препарат совершил настоящую революцию, и я слышала о нем много хорошего. В то время лишь немногие норвежцы могли получить его.

Через несколько недель после начала лечения Марит заметила, что ее самочувствие улучшилось:

– Не все симптомы исчезли, и кое-где сохранилось небольшое воспаление, но некоторое время препарат был очень эффективным.