Загадка иммунитета. Механизм развития аутоиммунных заболеваний и доступные способы остановить этот процесс - Касс Анита

Для опытных врачей это открытие не стало неожиданностью: золото использовалось для лечения ревматоидного артрита более ста лет. В начале 1900-х годов исследователи считали, что причина этого заболевания кроется в микобактерии туберкулеза, и думали, что золото убивает бактерии. Оказалось, что это не так, но объясняло, почему они ревматоидный артрит пытались лечить золотом. Выяснилось, что оно эффективно.

В 1932 году исследование с участием 48 пациентов с ревматоидным артритом показало, что их состояние улучшалось после инъекций золота. Несколько исследований, проведенных в последующие десятилетия, подтвердили теорию о том, что оно облегчает симптомы заболевания. Его стали часто использовать, считая одним из немногих эффективных методов лечения. Однако требовалось несколько месяцев, прежде чем пациенты замечали улучшение состояния, к тому же инъекции имели множество побочных эффектов. Некоторые пациенты по-прежнему уверены, что золото приносит облегчение, хотя сейчас этот метод применяется редко.

У исследователей все еще нет удовлетворительного объяснения эффективности золота, но, очевидно, оно оказывает противовоспалительное действие.

Организм Марит плохо реагировал на золото.

– Меня тошнило, появилась сыпь на теле, поэтому пришлось незамедлительно от него отказаться, – сказала она.

Следующей попыткой был сульфасалазин – еще один метод лечения, который проходил испытания в межвоенный период из-за убеждения о том, что ревматоидный артрит вызван туберкулезом. В 1980-х годах несколько исследований подтвердили эффективность препарата, однако ученые опять не смогли это объяснить. Известно, что он сокращает воспаление и может применяться при лечении ревматоидного артрита и воспалительных заболеваний кишечника. Однако сульфасалазин Марит не помог: она не заметила никакого эффекта.

В день, когда ей наконец поставили диагноз, врач Марит обсудил с ней несколько новых вариантов лечения. Один из них она запомнила особенно хорошо.

– Он заговорил о химиотерапии, хотя я думала, что она применяется только для больных раком, – сказала она.

Лечение рака – не единственное применение химиотерапии. Ее история, как и основы лечения ревматоидного артрита, начинается с ужасов Первой и Второй мировых войн.

Смертельный газ, ставший лекарством

В 1860 году британский химик Фредерик Гатри создал в лаборатории смесь, которая оказалась горчичным газом. В маленьких дозах он вызывал легкие симптомы, такие как раздражение кожи и глаз, но в больших разрушал легкие. Этот яд атакует ДНК внутри клеток, то есть сам механизм жизни.

К сожалению, открытия ядовитых химических соединений часто приводили к их использованию в качестве оружия, и во время Первой мировой войны горчичный газ убил более 90 тысяч человек и искалечил более миллиона человек. Желто-коричневое облако висело над местами сражений, словно предзнаменование боли, которую оно причинит солдатам. Уже через несколько часов их кожа покрывалась красными пятнами, и со временем они превращались в желтые пузыри. Когда дискомфорт перерастал в хрипы и жесткий кашель, солдаты по-настоящему пугались. Это значило, что газ поразил легкие и мог стать причиной смерти.

Сразу после Первой мировой войны ученые исследовали воздействие, которое газ оказал на выживших. Они обнаружили, что костный мозг солдат – место, где образуются клетки крови, – почти полностью разрушен. Пациенты нуждались в регулярных переливаниях крови и страдали повторяющимися инфекциями. Это открытие оставалось за полями медицинских исследований два десятилетия, вплоть до начала Второй мировой войны.

Говорят, что бомбардировка итальянского города Бари в 1943 году[16] стала инцидентом, благодаря которому в медицине появился новый спасительный метод лечения – химиотерапия. Немецкие самолеты бомбили стоявшие в гавани американские корабли, один из которых был загружен 70 тоннами горчичного газа. После бомбардировки облако токсичного газа накрыло город, вследствие чего в следующие месяцы погибла почти тысяча человек.

Выжившие стали объектами изучения американских исследователей, которые обнаружили удивительные последствия беспорядка, наведенного газом в организме. Ученые быстро заметили, что у выживших практически отсутствовали лейкоциты, клетки иммунной системы. Горчичный газ выводил ее из строя.

Это открытие навело ученых на размышления. Было ли в опасном газе то, что могло бы бороться с видами рака, поражающими иммунную систему, а именно с лимфомой и лейкемией? Они провели ряд испытаний и разработали одни из важнейших препаратов от рака, доступных в настоящее время. Среди них был метотрексат – средство для химиотерапии. Так рак превратился из смертного приговора в заболевание, поддающееся лечению.

В послевоенный период внимание исследователей привлек аутоиммунитет: они выявляли все больше заболеваний, вызванных чрезмерной активностью иммунной системы. Некоторые светлые умы подумали: если эти препараты от рака «отключают» иммунную систему, значит, они могут быть полезны пациентам с аутоиммунными заболеваниями. Результаты исследований, проведенных в 1960–1970-х годах, намекали, что при лечении ревматоидного артрита метотрексат эффективен в гораздо более низких дозах, чем применяются для лечения рака.

Проблема была в том, что врачи крайне скептически относились к применению лекарства от рака для лечения заболевания, которое считали неопасным. Пациенты не умирали от ревматоидного артрита так, как от рака. Немногие ученые, продвигавшие этот метод лечения, столкнулись со значительным сопротивлением. Один из них даже сказал, что не стал публиковать результаты многообещающего исследования, потому что у него больше не было сил противостоять постоянному сопротивлению коллег.

Вследствие этого метод лечения ревматоидного артрита и других аутоиммунных заболеваний, таких как анкилозирующий спондилит, псориаз и болезнь Крона, стал применяться только в 1980-х годах. Низкие дозы метотрексата частично сдерживали иммунную систему и уменьшали воспаление. При прекращении приема лекарства у пациентов начинались новые свирепые приступы. Непрерывный прием низких доз метотрексата, препарата для химиотерапии, остается краеугольным камнем лечения ревматоидного артрита.

В 1980-Х ГОДАХ ДЛЯ ЛЕЧЕНИЯ РЕВМАТОИДНОГО АРТРИТА НАЧАЛИ ПРИМЕНЯТЬ СРЕДСТВА, КОТОРЫЕ ИСПОЛЬЗОВАЛИСЬ В ХИМИОТЕРАПИИ.

Марит начала принимать метотрексат в середине 1990-х годов. В то время других эффективных методов лечения не существовало. К счастью, благодаря двум британским исследователям это внезапно изменилось. Они открыли ингибиторы ФНО, и это стало важнейшим прорывом со времен кортизона и метотрексата.

Революция

В 1980-е годы в Лондоне, приблизительно в то же время, когда заболела Марит, Равиндер Майни[17] (я считаю его одним из своих главных вдохновителей) и Марк Фельдман[18] совершили революцию в лечении широкого спектра аутоиммунных заболеваний, открыв так называемые биологические препараты. Они производятся из живых клеток или тканей и отличаются от традиционных лекарств. Это большие молекулы, похожие на собственные белки организма. Биопрепараты сокращают проявления аутоиммунных заболеваний, воздействуя на определенные части цепной реакции, приводящей к воспалению.

Майни и Фельдман не остановились на достигнутом, как делают многие исследователи после завершения успешного проекта, а стали сотрудничать с фармацевтической промышленностью, чтобы вывести на рынок препарат, оказавшийся полезным миллионам пациентов. Взяв ответственность за свое открытие, они завершили начатое.

Мне довелось присутствовать на выступлениях Майни. Многие исследователи излагают свои выводы трудным для понимания языком и углубляются в мельчайшие подробности, желая убедить коллег в сложности своей работы. Майни не такой. Он рассказывает о своих открытиях так, чтобы все могли его понять. На YouTube есть его презентация «От исследования до пациента: исследование и развитие ингибиторов ФНО», где он рассказывает о своем пути.