Анатолий Тарасов - Горбунов Александр Аркадьевич

Вечером в день приезда Тарасов просмотрел два матча. Уровень первой встречи, Финляндия — Румыния, «просто обидел». «У всех, кто входит в обойму сильнейших в мировом хоккее, всегда есть, чему поучиться. Но зачем же, — недоумевал Тарасов, — румынам и финнам брать с канадцев пример по части невоспитанности и человеческой жестокости? Эту бы силенку, энергию, энтузиазм, — а у спортсменов обеих сборных всего этого хоть отбавляй — направить бы на тактическую разумность».

За две недели до поездки на чемпионат мира Тарасов побывал в Финляндии с детской челябинской командой «Звездочка», представлявшей в Суоми турнир «Золотая шайба». Тарасов еще раз убедился, как в этой стране любят хоккей, как публика обожает своих кумиров и какое там огромное количество площадок, на которых увлеченно играют дети и юноши. Но количество в качество тогда, в 70-е годы, так и не перешло, несмотря на то, что работать в Финляндию приезжали чехословацкие и канадские тренеры. «Сильной национальной команды как не было, так по сей день и нет», — констатировал Тарасов в Вене, наблюдая за игрой сборной Финляндии.

Вторым матчем, просмотренным Тарасовым в Вене «живьем» («Хотя телевизор с интересными комментариями многое дает для восприятия происходящего на льду, все равно это не идет ни в какое сравнение, когда ты рядом с хоккеем», — говорил Анатолий Владимирович), был матч ФРГ — Канада. Основное внимание он, конечно же, уделил канадцам. По его мнению, разминались они перед игрой точно так же, как и 20 лет назад, в 1957-м, когда сборная СССР первый раз съездила в Канаду, — «много работы вратарю и никаких признаков технико-тактической увертюры ни игроков, ни звеньев». Оговорившись, что «сравнивать было бы куда проще и интереснее, если бы Канада играла с достойным, равным по классу противником», Тарасов заметил: «Но все равно, сквозь призму понимания игроками хоккея в главных, прежде всего, фазах, можно судить о многом».

Заняться этим Тарасову помешал Фил Эспозито — игрок, ставший для него олицетворением «бандитизма, неуважительного отношения к противнику, судьям, зрителям». Вот несколько приведенных Тарасовым примеров «низкой культуры профессионалов».

Будучи играющим тренером и одновременно капитаном команды, Эспозито перед матчем, вместо приветствия судей, как это делается во всем цивилизованном «хоккейном мире», решил, проезжая мимо, залихватски постучать им концом клюшки по «мягкому месту». В совершенно безобидной ситуации, не требовавшей никакого силового вмешательства, он вдруг, обхватив соперника руками и повалив на лед, принялся колошматить его, за что справедливо получил двухминутный штраф. «И на этом фоне, — замечает Тарасов, — этот хоккеист с громким именем и богатейшим опытом не в состоянии реализовать выход на ворота противника “три в два”, а в другом эпизоде не может забросить шайбу в пустые ворота». Фактически проигнорировав разминку, он несколько раз самоуверенно выходил играть в меньшинстве, и все могли видеть, что сил ему недостает.

А удар, нанесенный Эспозито клюшкой в лицо капитану немецкой команды Шлодеру, когда хоккеисты обеих команд покидали лед и отправлялись на перерыв!?..

«Для меня, — подводил Тарасов итог своим наблюдениям за матчем Канада — ФРГ, — выдающийся игрок прошлого и настоящего всегда — наинтереснейшая фигура. Он задает тон в тренировке, в сложном матче, всеми своими действиями делится секретами мастерства с молодежью. Его обязанность — доставлять любителям хоккея как можно больше счастливых мгновений».

Ничего подобного в том матче Эспозито не продемонстрировал.

Тарасов признавался после матча, что «так и чешутся руки — проучить бы канадских профессионалов, как мы это делали в свое время с канадскими любителями, дать бы им настоящую острастку». Наверное, мэтру вспомнилась знаменитая игра в Калинине (о которой речь пойдет в следующей главе).

Высокопрофессиональные, точные, емкие комментарии Тарасова печатали сотни газет на всей территории Советского Союза, даже там, где в хоккей никогда не играли и знали о нем понаслышке, скажем в Таджикистане и Туркмении. После венского турнира в спортивную редакцию ТАСС поступали из специальной справочной службы огромные пакеты с вырезками тарасовских статей, опубликованных во всех городах страны — от Калининграда до Владивостока и от Мурманска до Кушки.

Это был настоящий хоккейный ликбез. В апрельские и майские дни 1977 года своими обозрениями Тарасов заставил многих людей взглянуть на хоккей другими глазами. Глазами мастера, тонко подмечавшего малейшие нюансы игры и умевшего в доступной форме рассказать о сложном.

В корреспонденции, датированной 1 мая, Тарасов сообщает: «…Сегодня у чехословацких и советских хоккеистов первомайский праздник. Они участвовали в демонстрации, организованной коммунистической партией Австрии». После праздника, собственно, все проблемы у лидеров и начались: три поражения (два от шведов, одно от чехов) в четырех остававшихся до завершения чемпионата матчах.

Тогда в Вене команда заранее почувствовала себя чемпионом. Просьбу общества дружбы «СССР — Австрия» принять участие в организованной коммунистами демонстрации большая группа хоккеистов восприняла как завуалированное разрешение расслабиться. Тарасов, разумеется, не знал об этом, как, впрочем, не знал об этом и руководитель советской делегации в Вене Валентин Сыч, вмешивавшийся в тренерские решения по составу и игре, но не заметивший (а уж это руководитель делегации обязан был замечать!), как хоккеисты заранее приступили к празднованию чемпионских титулов. О нарушениях режима в Вене Сычу спустя несколько лет поведал Владимир Шадрин, выступавший вместе с ним на встрече с болельщиками.

…В начале 90-х годов режиссер Эмиль Мухин задумал снять документальный фильм об Анатолии Владимировиче Тарасове. Он нашел средства на съемку, что сделать было тогда непросто, договорился с Тарасовым и обратился к своему приятелю, известному телекомментатору Геннадию Орлову.

«Обратился сначала как бы за советом, — вспоминает Геннадий Сергеевич. — Потом вдруг говорит: хочу, чтобы и ты поучаствовал. У меня такого желания, если честно, не было. Тогда Мухин составил список из пяти комментаторов, очень представительный, с Евгением Майоровым во главе — на согласование Тарасову. Потом звонит мне из Москвы: мол, Анатолий Владимирович сказал, пусть Генка Орлов будет. Хотя знакомы мы были шапочно. Брал у него, конечно, интервью, но не более того. Большой дружбы не было. Конечно, я относился к Тарасову с уважением и пиететом, даже в бане с ним довелось попариться, но так, чтоб разговаривать по душам… В общем, я выдвинул одно условие: соглашусь, если Тарасов расскажет всю правду про отношения с Бобровым и Пучковым, своими главными антагонистами».

Тарасов пообещал быть предельно откровенным и, по словам Орлова, сдержал обещание. В трех сериях, названных авторами «Дилетанты», «Любители» и «Профессионалы», он подробно отвечает на вопросы Геннадия Сергеевича — на самые разные темы. «Мы, — рассказывает Орлов, — заранее к интервью не готовились, он не знал наперед, о чем будем говорить. Что касается Пучкова, была такая история. Николай Георгиевич в фильме очень высоко отозвался о Тарасове, назвал его гением тренировки. Анатолий Владимирович эту серию не просматривал: он заранее видел только первую, а остальные мы уже гнали с колес. И вот Тарасов, посмотрев фильм, набирает мой номер и буквально рыдает в трубку. Старик был растроган: ты, говорит, Генка, сделал для меня самый большой подарок. Для него те слова Пучкова оказались очень важны. Ну и для меня это была радость автора. Не буду врать, я этой работой горжусь».

Пучков, с которым у Тарасова сложились непростые отношения, сказал в фильме, что принадлежит к категории учеников Тарасова: «Я просто горжусь этим. Он своим отношением к делу, своей великой творческой заряженностью заряжал других, причем заряжал не только на какой-то матч, на какую-то игру. Он заряжал на всю жизнь».

Орлов, проговоривший с Тарасовым в общей сложности почти сутки и называющий его «гигантом», сравнивает Анатолия Владимировича с Сергеем Королевым: «Тот — отец космонавтики, этот — нашего хоккея».