Учебник вымогателя, или Искусство владения навахой, ножом и цыганскими ножницами - Денис Леонидович Черевичник

у его противника были жутко изрезаны голова и руки. Более того, удары ножом наносились с такой яростью, что клинок сломался о челюсть. Хотя оба задиры были перевезены в госпиталь ещё живыми, но протянули они там недолго11.

Рис. 54. Л. X. Онимус. Бросок ножа в стрелка с последующим захватом руки, 1890 г.

В 1890 году Луис Хуан Онимус, эксперт по испанской школе ножа, в интервью утверждал, что на дистанции в двадцать футов (шесть метров) у стрелка с пистолетом, если только он не профи, практически нет шансов защититься от человека, вооружённого ножом. И что даже для профессионала это нелёгкая задача. Кстати, именно сеньор Онимус, первым, как это сейчас называют, «запустил в оборот» бродячую историю о шести метрах, которая вот уже более ста лет не даёт покоя как поклонникам ножевого боя, так и любителям стрельбы.

Рис. 55. Л. X. Онимус (1857–1903).

Судя по заметкам в криминальной хронике испанских газет, традиционное недоверие к пистолетам сохранялось в низших слоях общества ещё даже в первой половине XX века. О чём, например, свидетельствует следующая история. В апреле 1930 года четыре девушки-горничные, влюблённые в одного и того же мужчину, решили покончить с соперничеством и выбрать наиболее достойную его любви в двойной дуэли до смерти. Однако один из пистолетов, которые они использовали для поединка, дал осечку. Но кровожадных девиц это не смутило, и они хладнокровно сменили пистолеты на более привычное и безотказное оружие — навахи. В результате все четыре были доставлены в больницу с ножевыми ранениями13.

Рис. 56. Д. Б. Кастильоне. Поединок женщин на ножах, 1630–1664 гг.

_______

1. The Quarterly Review. Vol. LXI. january-April, 1838. - Р. 374.

2. Ford Richard. A handbook for travellers in Spain. Third Edition. London: John Murray, 1855. Part II. - P. 804.

3. Blackwood's magazine. Vol. 45, January-June 1839. - P. 658.

4. Christopher Hervey. Letters from Portugal, Spain, Italy and Germany in the Years 1759. London: J. Davis, 1785. - P. 2.

5. Немирович-Данченко В. И. Очерки Испании. Из путевых воспоминаний.-Т.1. — М.: Изд-во Е. Гербек,1888. — С. 46–47.

6. Vasquez Maria Esther. Borges Sus Dias Y Su Tiempo. Buenos Aires: Javier Vergara, 1984. - P. 64.

7. El Globo [Madrid. 1875). 18/4/1911, no. 12 332. - P. 3.

8. J. Paul Hightower. Blue Book Guide to Mexico. Vol. I. New York: Taplinger Pub., 1964. - P. 14.

9. Jurisprudencia criminal. Tomo III. Madrid: Reus,1871. - P. 143–144.

10. The New York Times, 2 March 1855.

11. The New York Times, December 8,1861.

12. «St. Louis Republic» of June 14th, 1890.

13. El Progreso: diario republicano Ano XXV Numero 7489–1930 abril 8. - P. 3.

14

«Необходимый инструмент» и «невозможно обойтись» — два наиболее распространённых довода, с помощью которых махо, контрабандисты, баратеро и прочий отчаянный люд при задержании или аресте объясняли жандармам наличие у них навахи с тридцатисантиметровым кинжальным клинком, испещрённым гравировками в стиле «Я бью точно в сердце» или «Да не дрогнет моя рука».

С античности в большинстве культур ножи всегда являлись привычным элементом мужского, а иногда и женского костюма. Небольшой складной, так называемый «джентльменский» нож был неразлучным спутником мужчин вплоть до 70-х годов XX века. Отцы дарили сыновьям, достигшим определённого возраста, складные ножики, такие, например, как легендарный «Барлоу». Это было неким символом вступления в мужское сообщество, своеобразным обрядом инициации. Таким ножиком мальчик мог выполнять десятки необходимых повседневных работ: почистить яблоко или апельсин, вскрыть письмо, выстрогать из коры кораблик. Как правило, в большинстве стран эти карманные складные ножи были легитимны, и их ношение не запрещалось законом.

Существовал подобный обычай и в Испании. Так, например, в Алмерии при достижении сыном совершеннолетия отец торжественно преподносил ему наваху в качестве фамильного и даже социального символа. В восточной части Алмерии, в районе Вера, Куэваса и т. д., а также в области Картахены и в Акиласе (Мурсия) вплоть до начала XX столетия сохранился любопытный обычай, известный как «de la faca». Когда сыну рудокопа исполнялось восемнадцать лет, отец торжественно вручал ему наваху. Всё это напоминало посвящение в рыцари. С момента получения навахи парень считался самостоятельным и взрослым человеком: он мог обзавестись невестой, начать курить и шляться по ночам.

«По этому случаю организовывалось очень занятное торжество. Вначале был большой танцевальный вечер, в котором участвовали все девушки. Парень выпивал, веселился, и в разгар вечеринки отец и сын вставали. Все снимали шляпы. Отец доставал наваху, чертил ей в воздухе крест и говорил: «Сын мой, я вручаю тебе этот нож. Эта наваха оберегала твою мать, когда я ухаживал за ней. Она никого не убила, но заставила всех уважать меня. Господь желает, чтобы ты был настоящим мужчиной — таким, как твои деды и как твой отец». Сын клялся, что обязательно станет таким, обнимал отца и в радостном воодушевлении возвращался к вину и кастаньетам. Но уже вооружённым. Он был посвящён в рыцари. Этой ночью он бродил по округе со своей гитарой, пел девушкам серенады и, выпив два-три бокала, возвращался домой1.

Нож. 57. Нож «Барлоу» — лучший подарок для мальчика. Реклама, 1920 г.

Рис. 58. Испанский мальчик с ножом. Кордова, 1855 г.

Не секрет, что изначально наваха в Испании являлась самым заурядным бытовым ножом, таким же, как, скажем, пуукко у финнов. Однако представители «героических» профессий быстро отыскали дыры в антиоружейном законодательстве и начали изыскивать возможности его интерпретации. В первую очередь следует упомянуть, что все метаморфозы, происходившие с так называемым «гражданским» оружием, — изменение размеров и формы клинка, система фиксации, наличие или отсутствие крестовины и т. д., практически всегда были обусловлены основным фактором — действующим законодательством той или иной страны и эпохи.

Но был и ещё один фактор — человеческий. В 1842 году известный журнал «Отечественные записки» отмечал, что «правосудие в Испании давно уже сделалось источником всевозможной несправедливости, наживы судей и взяток. Оно большей частью находится в руках особого сословия, которое в Испании называется skrivanos (присяжный писарь). Эти скриваносы исполняют должность протоколистов, нотариусов и могущественно располагают жизнию и смертию, свободой или заключением того, кто имел несчастие попасть в когти испанской юстиции и не знал, как с ней сторговаться. Ни революция, ни восстановление, ни народная