Анатолий Тарасов - Горбунов Александр Аркадьевич

Хоккей с шайбой в СССР официально стартовал 22 декабря 1946 года в 13.00 матчем между ЦДКА и командой Свердловского дома офицеров, проходившем на стадионе «Динамо».

Инвентаря на первых порах не было никакого. Каждая команда обеспечивала себя сама. На матчи выходили, как партизаны, — кто в чем. Хоккеисты страдали от отсутствия защитного снаряжения. В Москве игры проходили на стадионе «Динамо», у Восточной трибуны. В морозы любой крепости на ней собиралось по 20-30 тысяч зрителей. Победителями первого чемпионата страны стали московские динамовцы.

«Первый чемпионат, — вспоминал Николай Романов, — несмотря на множество огрехов, оправдал себя. Однако возникла необходимость продолжить работу и летом. Но негде. Отсутствовали площадки с искусственным льдом. Неожиданно возникла еще одна проблема. Стала очевидной необходимость размежевания футбола и хоккея. Нам нужны были настоящие хоккеисты, а не совместители. Для подъема авторитета нового вида хоккея со второго чемпионата было введено награждение чемпионов страны золотыми медалями. Комитет не скрывал, даже особо подчеркивал, что развитию хоккея с шайбой будет оказана дополнительная помощь. Мне пришлось на длительное время стать шефом хоккея с шайбой».

Развитие «шайбы» постепенно набирало обороты. И вдруг 11 января 1948 года — взрыв! «Комсомольская правда» опубликовала статью «Законный вопрос». Спорткомитет и непосредственно Николай Романов обвинялись в том, что «в угоду развития какого-то канадского хоккея» разрушают «русский хоккей», что «недопустимо». Газета отразила позицию ЦК ВЛКСМ, занятую по отношению к хоккею с шайбой. Комсомольский комитет объявил войну комитету спортивному. Николай Романов вызов первого секретаря ЦК ВЛКСМ Николая Михайлова принял. Поначалу осторожно. «Мы считали, что это недоразумение, — вспоминал он. — Попытались найти выход, чтобы не противопоставлять один хоккей другому». Комсомольцы же противопоставляли, забыв о корректности. Хоккей с мячом они называли «русским», хотя он шведского происхождения. К тому же забыли упомянуть, что в «мяч» на тот период в Советском Союзе играли многие тысячи спортсменов, а в «шайбу» — меньше тысячи и ни о каком «разрушении» речи идти не могло.

Романов поручил «Советскому спорту» опубликовать в ответ редакционную статью в защиту «хоккея с шайбой». Она называлась «Ненужное противопоставление» и была опубликована 17 января, меньше чем через неделю после «комсомольской атаки».

«Комсомольская правда» среагировала тут же и напечатала новую статью — «Восстановить русский хоккей в своих правах». Романов понял: пора подключать «тяжелую артиллерию». Больше всего он опасался, что статьи в «Комсомольской правде» на местах воспримут как указание о свертывании хоккея с шайбой.

«Я, — рассказывал Романов, — доложил К. Е. Ворошилову суть критики “Комсомольской правды” и выразил наше с ней несогласие. Подробно рассказал, что хоккей с шайбой, который часто называют канадским, имеет много хороших качеств и полезен для молодежи. Кроме того, мы должны вести подготовку к будущему — Олимпийским играм».

Романов предложил Ворошилову, отвечавшему в Политбюро ЦК ВКП (б) за развитие физической культуры и спорта в стране, посмотреть хоккейный матч. Ворошилов согласился. Уже к концу первого периода Романов — по отдельным репликам и вопросам — понял, что Ворошилову игра нравится. Коньяк в перерыве — холодно все же! — сыграл в пользу Романова. Спортивный министр все сделал для того, чтобы на матче был и Николай Михайлов. Он сидел рядом с Ворошиловым. Комсомольскому секретарю и последовал вопрос раскрасневшегося Ворошилова: «Как называется этот хоккей?» Михайлов ответил: и канадским называется, и хоккеем с шайбой. «Ворошилов в шутку, — рассказывал Романов, — заметил, что так этот хоккей называть неправильно, а называть его надо “русским хоккеем”, потому что он очень подходит к характеру русского человека: требует храбрости, мгновенной реакции, находчивости, большой выносливости. А если надо, можно и подраться». «Все эти качества, — резюмировал Ворошилов, — нужно воспитывать у советской молодежи. И нужно всячески рекомендовать развивать этот хоккей в Советской армии». Романов и Михайлов при Ворошилове договорились, что больше вступать в полемику не будут. Секретарь ЦК ВЛКСМ пообещал, что «Комсомольская правда» опубликует статью, поддерживающую хоккей с шайбой.

Пригласив Ворошилова и Михайлова на матч, Романов в какой-то степени рисковал. Но в итоге сыграл безошибочно. Аргументы «полезен для молодежи» и «необходимо готовиться к Олимпиаде» автоматически должны были сработать в его пользу. Так и произошло. Романов считал, что «только перспектива участия в Олимпийских играх заставила форсировать внедрение в спортивную жизнь страны хоккея с шайбой».

В хоккей с шайбой десятки лет играли во многих странах. Доходить до всего самим, пытаясь изобрести велосипед, — бессмысленная трата времени. Руководитель Спорткомитета, болевший за порученное ему дело, считал, что необходимо было «посмотреть, изучить, узнать всё, что нам было еще неизвестно или мало понятно». «Мне, — рассказывал он, — надо было найти путь, как это сделать».

Во всех командах из наиболее опытных и склонных к творческим поискам игроков были созданы тренерские советы. Каждый хоккеист участвовал в обсуждении тактических вариантов и технических приемов. Но все «варились» лишь «в собственном соку».

В некоторых видах спорта советским спортивным властям разрешалось проводить совместные тренировочные сборы с зарубежными командами, набираться опыта и знаний. То же самое решили сделать в хоккее. В СССР тогда не знали, где имеются сильные хоккейные команды. На Олимпиаде в Санкт-Морице в 1948 году присутствовал Сергей Савин. Он увидел в деле сборную Чехословакии, которая котировалась очень высоко. Не проиграв ни одного матча, чехословаки только по разнице заброшенных и пропущенных шайб уступили первое место Канаде, которую представляла команда «РКАФ Флайерз». Савин отправился в гостиницу, в которой проживала чехословацкая команда, поздравил друзей, и один из тренеров сборной Чехословакии в шутку предложил: «Возьмите нас в учителя». Тут же в отеле Савин предварительно договорился о приезде чехословацких хоккеистов, позвонил в Москву начальству и получил в ответ указание лететь в Прагу и договариваться обо всем окончательно.

Чехословацкая сторона дала согласие только на проведение по завершении сезона совместных тренировок («мастер-класса», как сказали бы в XXI веке) с нашими спортсменами чемпиона Чехословакии 1948 года пражской команды ЛТЦ («Лаун Теннис Клаб»). В ряде статей о развитии советского хоккея утверждается, что Спортивный комитет во главе с Романовым боялся брать на себя ответственность за организацию матчей с зарубежными командами. «Должен сказать, — писал Романов по этому поводу, — что инициатива приглашения команды из Чехословакии для совместных тренировок исходила именно от комитета, хотя никто этого от меня не требовал. Сложилось, однако, мнение, будто за проведение этих игр ратовали тренеры и хоккеисты, а мы были против».

Чехословацкие гости рассчитывали провести в Москве легкие показательные уроки, совместные тренировки на стадионе «Динамо». На них пригласили несколько тысяч игроков в хоккей с шайбой, специалистов из спортивных обществ, болельщиков, успевших полюбить эту игру. Интерес к событию был колоссальный. «Мы, — вспоминал Романов, — получили в центральных органах разрешение на продажу билетов. На каждую тренировочную встречу их продавалось 30 тысяч. И стало ясно, что матчи при таком количестве зрителей чисто учебными быть не могут. Решили играть по три периода, строго по правилам».

На тренировочных матчах с ЛТЦ (играл фактически второй состав) тогда бы и остановились, если бы не решительность Тарасова. Именно он принялся обивать пороги начальников, дабы получить разрешение на проведение полноценных игр.

Сначала Тарасов отправился к генералу Аркадию Аполлонову, работавшему в то время председателем совета спортивного общества «Динамо», и предложил назначить первый матч уже на следующий день. Тот, однако, ответил, что чехи завтра уезжают. «Как уезжают? — изумился Тарасов. — Мы для чего их пригласили?» Тарасов тем не менее настаивал: «Мы должны проверить чехов на прочность. Я просто так не уйду». Аполлонов предложил Тарасову написать расписку в том, что все матчи с ЛТЦ наша команда не проиграет. Тарасов такую расписку дал. (Через 24 года, в преддверии Суперсерии-72 с канадскими профессионалами, секретарь ЦК КПСС Михаил Суслов предложит написать подобную расписку председателю Спорткомитета СССР Сергею Павлову.) После чего он отправился в ЦК ВЛКСМ к Николаю Михайлову. У Михайлова находился Савин, который, собственно, и выступил инициатором приглашения чехословацкой команды. Тарасов вспоминал, что Савин «был напуган Аполлоновым и докладывал Михайлову, что мы проиграем чехам с большой разницей, опозоримся, товарищ Сталин против проигрышей». «Наверное, — рассказывал Анатолий Владимирович, — я невоспитанный человек, но я задал Савину вопрос на засыпку. Я должен был выиграть сражение. Я у него спросил: “Сергей Александрович, скажите, пожалуйста, а как чехи завершают атаку?” Он пять раз повторил этот вопрос, и Михайлов строго попросил его не повторять, а отвечать. Тот с испугу и говорит: “Чехи заезжают из-за ворот, потом — тик-так, и тама…”». И матчи состоялись. Михайлов помог.