Дом на птичьем острове. Книга первая. Рожденная быть второй - Таша Муляр

Правды не знал никто. Эля ни с кем по душам не разговаривала. Много лет руководила танцевальной студией в станице, где ставила преимущественно народные танцы – по распоряжению руководства и требованию времени. С одаренными же от природы ученицами – а она, благодаря своему профессионализму и чутью, таких выделяла сразу, еще на этапе приема в студию, – старалась заниматься больше, давала основы разных техник, уделяла им больше времени, ставила индивидуальную программу, с которой они тоже ездили выступать, но уже на конкурсы бального танца.

Гибкую, тонко чувствующую музыку и ритм Василису, девочку трудолюбивую и целеустремленную, она заметила на первом же занятии, когда большинству новичков было трудно, да что уж там – просто больно выполнять разминку на гибкость. А ведь это еще и проверка на будущую выносливость. Одно дело – просто секция в клубе, а совсем другое – коллектив, который представляет совхоз на региональных конкурсах. Почти все малышки – а девочкам, когда их принимали в студию, было по пять-шесть лет – хныкали и не могли выполнить элементарные упражнения. Василиса же, словно гуттаперчевая, сама села на шпагат, потом выгнулась змеей в обратную сторону и встала на мостик.

Когда Элла Леонардовна давала задание сделать то или иное упражнение, она подмечала, как реагируют дети, видела, кто ленится, кто работает вполсилы. Так вот, Василиса Бондаренко, даже когда ей было больно – от опытного педагога не скроешь, – несмотря на свои шесть лет, терпела и выполняла всё на двести процентов. Может быть, именно своей выносливостью и терпеливостью, своим характером она напоминала Элле ее саму, за что она и полюбила эту хрупкую и гордую девочку.

А дальше было много лет занятий, почти ежедневных, после которых Василиса бежала со всех ног домой – помогать матери и брату, а повзрослев – еще и присматривать за сестрой. Вместе со студией они объездили полстраны, участвуя в конкурсах. Призовые места у коллектива, выступление с индивидуальной программой, специально созданной для Василисы, солистки в своей возрастной группе.

Говорила ли Элла со своей лучшей ученицей о ее будущем? Да, но мало и вскользь, о чем теперь жалела. Элла боялась серьезно настраивать станичную девочку на профессию, связанную с танцем и театром, вспоминая свой собственный негативный опыт и поломанную судьбу.

«Пусть и правда остается в станице, работает вместе со всеми, выйдет замуж, дом построит и детей нарожает. Зачем я буду сбивать ее с толку? А танцы? Танцы навсегда останутся с ней. А там жизнь расставит всё на свои места. Жизнь, но не я», – рассуждала преподаватель.

В принципе она была права. Когда Василисе было четырнадцать, Михаил Васильевич, ее отец, впервые не отпустил дочь на важный конкурс, к которому она почти год готовилась, аргументировав это тем, что она уже взрослая, ее помощь требуется дома, артисткой она становиться не собирается и нужно с этими поездками завязывать, как бы чего не вышло.

В десятом классе, в начале учебного года Василиса сама подошла к Элле Леонардовне с вопросом, куда ей лучше поступить, чтобы не расстаться с танцем. Так и стала готовиться к поступлению в институт культуры. Отец не разрешил ей подавать туда документы. Сказал, что это не профессия, особенно в их время, когда рушится страна – да, так и сказал, что рушится! – думать о танцах и театре вообще глупо и безответственно. Никаких ее аргументов слушать не стал, и в результате Василиса так и не поехала с матерью в Краснодар и, упершись от обиды, не понесла документы в местный техникум. Теперь же была абсолютно свободна, то есть в сентябре ей не нужно было никуда идти, о чем она раздумывала с каким-то внутренним страхом, похожим на безысходность, ощущая свое отличие от всех остальных одноклассников.

Девушки специально пришли на это место, которое уже давным-давно хорошо знали и облюбовали. Сегодня у Васьки выдался один из немногих за это лето свободных дней. Мама неожиданно сама предложила ей пойти погулять с условием, что она заберет с собой Риту. Весь этот год после отъезда Игоря она много помогала родителям по дому и хозяйству, к ее собственным обязанностям прибавились обязанности брата. Теперь она вместо него поила цыплят, приносила им корм, чистила курятник, таскала в бак воду для стирки и дрова для растопки, а потом и стирала – но это уже за себя, она же отводила в сад и забирала Риту, стирала ее одежду и все постельное белье в доме.

Мать с отцом все больше пропадали на работе. В совхозе стало твориться что-то непонятное. Как говорил отец, «вот ждали мы все девяностые и дождались, вот тебе и демократия с рыночной экономикой – получите, распишитесь».

Совхоз не платил зарплату уже пять месяцев. Отец подрабатывал рыболовством, а если по правде, то браконьерством – ловля осетра была запрещена, но именно осетрина хорошо продавалась. Так что теперь он утром уезжал на работу в совхоз, а в ночь уходил с мужиками в море до самого утра. Мама тоже подрабатывала, где могла, и домашнее хозяйство постепенно целиком перешло на старшую дочь, потому о ее непоступлении на учебу никто и не горевал, в данной ситуации всем это было на руку – так казалось самой Василисе.

Поэтому, когда мама отпустила ее, придя с работы пораньше, Васька подхватила велосипед, усадила на него радостную от предстоящего приключения Ритусю и, прихватив уставшего от жары верного друга Юстаса, помчалась за Наташей. И вот они ловят камбалу! Как в детстве! Именно тут они с братом и его «мушкетерами» ловили камбалу. Ногами! Называлось это между ними «топтать камбалку».

Берег глинистый, вход в воду плавный, по краю небольшого лимана камыш растет, бредешь по лужам – тут важно отлив поймать. Отливы и приливы на Азовском море не от Луны зависят, вопреки мнению многих непосвященных. Местные же знают, что если ветер с берега дует сильный, и не день и не два, то сгоняет воду, и остаются глинистые лужицы, где и прячется лакомая рыбка. Заходишь в воду по икры, ноги утопают в мягкой, теплой, похожей на тесто глине, вода мутная, ничего не видать. Ходишь взад-вперед, исследуя ступнями зыбкое дно, нащупав ногой скользкую камбалку, нужно исхитриться прижать ее ко дну аккуратно, не спугнув и не