Реши это (ЛП) - Калмз Мэри

– Потому что ты меня ненавидишь, – ответил я, пожав плечами.

– Не ненавижу, – пробормотал он себе под нос.

– Прости?

Он зарычал.

– Я сказал, что не ненавижу тебя.

– Трудно сказать, – честно ответил я ему. – Кажется, ты не можешь определиться со мной.

– Нет, я знаю, что чувствую, – признался он. – Просто это сложно.

– Почему?

– Потому что я совершил ошибку.

В его словах не было никакого смысла.

– Какую ошибку?

Он покачал головой.

– Это не тебе исправлять, ремонтник, – сказал он с ухмылкой. – Это я должен сам распутать. На этот раз ты мне не поможешь.

– Но я бы хотел.

– Я знаю. Ты всегда хочешь помочь.

– Ты действительно так думаешь?

Он кивнул.

– Что ж, приятно слышать, – пробормотал я. – Но ты хотел прийти на эту... это вечеринка?

Он пожал плечами.

– Это небольшая встреча.

Мои брови поднялись.

– Небольшая?

Он усмехнулся, и садовые фонари зажгли золото в его глазах. На мгновение они засияли, когда он уставился на меня.

У меня возникло внезапное и непостижимое желание настоять на том, чтобы мы отправились домой, сейчас же, немедленно, чтобы мы могли достроить этот мост и посмотреть, сможет ли он сохраниться. Однако это не давало мне покоя: если мы будем сидеть вместе как люди, а не как ремонтник и клиент, это может стать проблематичным. Разумнее всего было заключить перемирие, но не более того, потому что, как бы ни был заманчив этот хрупкий мир, это была опасная территория: мне хотелось быть ближе, а на расстоянии было гораздо безопаснее.

– Ты сам захотел прийти, – ворчал я на него, – так иди и поговори со своими чертовыми друзьями. Почему ты тратишь свое время на проверку помощников?

Он выглядел испуганным.

– Ты - помощник?

– Разве нет?

Его глаза сузились, изучая меня.

– Ты помогал мне, да, но я не думаю, что это определяет твою роль.

Я придирался к нему без всякой причины. Больше всего на свете я ненавидел его обычную раздражительность и мелкий гнев, так что почему я пытался спровоцировать ссору, я не имел ни малейшего представления. За исключением того, что теперь это было нормальным явлением, когда мы огрызались друг на друга, и это отдаляло нас друг от друга, что, собственно, и было единственным способом добиться настоящих перемен. В качестве помощника я должен был способствовать переменам, создавать условия для них, но не быть в центре внимания. Он не должен был возлагать на меня ответственность за свое выздоровление, трезвость и новую жизнь. Вот тут-то все и запуталось. Со мной такое уже случалось: ты исправлял чью-то жизнь, а они привязывались. Я всегда был уверен, что к моменту моего ухода все, что требовалось исправить в их жизни, было исправлено, но я также был уверен, что они ненавидят меня и хотят, чтобы я ушел. Я уже мог сказать, что не хочу, чтобы Ник Мэдисон меня ненавидел. Обычно мне было все равно. Но в этот раз, по какой-то причине, мне было не все равно.

– Боже, у тебя такие темные глаза, – хрипло проговорил он, вернув меня от моих блуждающих мыслей к нему. – Они на самом деле черные?

– Да, они черные, – сказал я ему. –Лучше, чтобы ты смотрел на меня убийственным взглядом.

Он рассмеялся, и этот звук снова был таким приятным. Он успокаивал меня, скользил по мне, как теплое одеяло в холодную ночь.

– Тебе так нравится смотреть на меня, – со вздохом прокомментировал он, после чего повернулся и поднялся, пройдя двадцать футов к парню, который только что закончил акустическую версию «Лейла».

– Можно одолжить?

– Нет, чувак, я... охренеть, – вздохнул Таннер, и все люди одновременно достали свои телефоны. – Ник Мэдисон?

Я понятия не имел, почему он так сказал, ведь большинство людей на вечеринке были знамениты. Больше были, чем не были. Оставалось только гадать, почему он специально хочет привлечь внимание к Нику.

Ник одарил их улыбкой, которая красовалась повсюду. В конце концов, он был великим; он выступал на стадионе «Уэмбли» в свой двадцать первый день рождения, распродал все билеты, а затем повторил это во второй вечер. Иногда я забывал, что в помощи нуждался не только Ник, но и суперзвезда. Он был на слуху, независимо от того, любили вы его или ненавидели.

– Может, я потом со всеми сфотографируюсь, а пока можно просто поиграть?

Многие улыбались и кивали, а некоторые даже отложили телефоны, когда он повернулся и пошел обратно ко мне, побрякивая гитарой.

– Дай угадаю, что есть в коллекции твоей матери.

Я покачал головой.

Он игриво приподнял брови.

– Логгинс и Мессина?

– Конечно, – сказал я, усмехаясь.

– Джеймс Тейлор?

– Естественно.

– Ну что ж, посмотрим, – размышлял он, набивая руку и размышляя, когда я услышал аккорды, которые я знал, потому что моя мама играла те же песни всю мою жизнь.

– Сыграй что-нибудь свое, – сказал я, и все зааплодировали.

Он издал звук, как будто задумался, а потом покачал головой.

– Для мамы, – сказал он, прежде чем начать первые аккорды «Что-то в том, как она двигается». Я как-то забыл, что оригинальная версия Джеймса Тейлора всегда была моей любимой.

Боже, это было прекрасно. В его голосе была боль, мягкость и глубина, которые я чувствовал внутри, держась за сердце. Когда он исполнил «Каролина в моих мыслях», у меня встал комок в горле, и мне пришлось отвести от него взгляд.

Когда он закончил, раздались аплодисменты, и он постучал кроссовком по подошве моего ботинка, чтобы привлечь мое внимание. Подняв глаза, я уставился на него, и улыбка, которую я получил в ответ, была дикой и прекрасной, совершенно неконтролируемой.

Он пел «Смотреть, как течет река», и когда люди присоединялись, он поощрял их, пока вокруг него не стало собираться все больше и больше людей. Когда хозяин вечеринки Стиг Маллой спустился со своей гитарой и еще одной для Ника, чтобы тот мог вернуть гитару Таннера, все трое мужчин заиграли вместе, но только хиты семидесятых, как требовал Ник.

Тогда люди снимали видео, и любому было очевидно, что Таннер Уорд - никто, скорее всего, друг друга, который использовал приглашение на вечеринку как импровизированное прослушивание. Скорее всего, именно поэтому он и играл, надеясь, что Стиг, возглавлявший группу «Random Horde» и выпускавший группы на своем лейбле «Salvage Records», увидит его. Бедняга, он был в восторге от встречи с Ником, но едва поспевал за ними. Стиг не удостоил его и взглядом, полностью поглощенный игрой с Ником, который, судя по улыбке на его лице, отлично проводил время. Вдвоем они были великолепны, по очереди пели, а потом к ним присоединились еще несколько друзей Стига - один с банджо, другой с укулеле. Когда все четверо мужчин слаженно исполнили песню «Беспомощно надеясь», я был рад, что люди записывали ее, потому что этот кавер заслуживал того, чтобы стать вирусным.

Они спели еще несколько песен, а потом кто-то выкрикнул «Оползень», и все, вся толпа, громко присоединилась к ним, а когда все закончилось и раздались аплодисменты, Ник и Стиг взяли в руки свои гитары. После того как толпа развлекалась более часа, настало время перерыва, и люди сразу же бросились к Нику и Стигу, но это было дружелюбно. Когда я подошел, то услышал, как Стиг говорит Нику, что живая сессия с друзьями была бы отличной идеей. У него было несколько концертов, как только «Random Horde» снова начнут гастролировать, и он был бы рад, если бы Ник встретился с ними в любом городе, где он захочет.

– Ты не боишься, что я буду ненадежен, ведь я работаю над тем, чтобы стать чистым?

Стиг покачал головой и усмехнулся, давая понять Нику, что это не проблема.

– Ты отлично выглядишь, лучше всех за последнее время, и если тебе интересно работать не в своей тарелке, мы могли бы многого добиться вместе.

– Ты шутишь?

Стиг захихикал.

– Где ты прятал энциклопедические знания обо всем, что близко и дорого моему сердцу, парень? В следующий раз ты скажешь мне, что знаешь Нэшвилл.