Реши это (ЛП) - Калмз Мэри

Прошло немного времени.

– Что, черт возьми, это значит?

– Ничего, я просто согласился с тобой.

– Так что же, значит, ты считаешь его мусором?

– Я этого не говорил, – защищался я.

– Ты намекнул на это, когда согласился.

– Черта с два.

– Черта с два ты этого не сделал!

– Почему ты здесь ругаешься со мной, а не в своей комнате с ним?

– Я... это не... знаешь что? Отныне, когда у меня гости, я ожидаю, что ты будешь одеваться соответствующим образом или останешься в своей комнате на все время, – набросился он на меня. – Это совершенно неприемлемо, когда ты ведешь себя непрофессионально.

– Сейчас без четверти двенадцать, – сообщил я ему. – Я могу делать все, что захочу.

– О? Можешь?

– Ага.

– Значит, это твой дом, а не мой?

– Ты совсем охренел, – проворчал я, поворачиваясь, чтобы ополоснуть миску и поставить ее в посудомоечную машину. – И что еще хуже, из-за тебя я проиграю этот раунд Крою, а я ненавижу проигрывать Крою, потому что он, блядь, злорадствует днями напролет.

– Что?

Я издал раздраженный рык и снова переключил внимание на экран. Через несколько секунд он был рядом со мной.

– Он написал «эфемерный», а ты – «эго»?

– Серьезно, почему бы тебе не пойти и не перепихнуться, – проворчал я, задевая его плечом.

– Что это, черт возьми, было?

– Это мой прием «проваливай, малыш, вали отсюда».

– Не малыш, – предупредил он меня, его голос понизился в знак предупреждения.

Я ухмыльнулся, и он вышел из комнаты, чтобы почти сразу же появиться снова.

– Ты можешь сыграть слово «лэрд», – предложил он и снова исчез.

– Как, черт возьми, я должен сыграть «лорд»? У меня нет буквы «О», – крикнул я ему вслед.

И он снова вернулся.

– Не лорд, тупица, а лэрд, Л-Э-Р-Д.

– Какой, на хрен, лэрд?

– Шотландский лорд, как Джейме Фрейзер [7].

– Кто?

– Привет, «Аутлендер».

– Я понятия не имею, что ты мне сейчас говоришь.

Взгляд, который я получил, как будто я был глуп, заставил меня отмахнуться от него.

Затем он исчез, а мгновение спустя кавалер промчался по коридору, через кухню в гостиную, распахнул входную дверь и исчез, оставив ее приоткрытой. Через несколько секунд я услышал, как его машина с ревом завелась, и Ник подбежал, закрыл и запер дверь и присоединился ко мне, взяв под контроль мой iPad.

– Что ты делаешь?

– Играю в слова, – раздраженно ответил он. – Не мог бы ты зачерпнуть мне немного того мороженого, на которое ты налегаешь?

– Я не налегаю на...

– Ха, слушай, он знает, что ты сам не сыграл лэрда, – насмешливо сказал он.

Я потянулся за своим iPad.

– Дай мне...

– Просто сделай порцию, – приказал он, отвернувшись от меня и обходя остров, чтобы я не мог достать ни его, ни свою личную собственность.

– Это не твое.

Он издал звук, который, казалось, оспаривал мое утверждение.

– Я ношу все, что хочу, когда мне, блядь, захочется.

– Что? – спросил он, не обращая на меня внимания.

– Ты только что сказал, что я должен одеваться...

– Да, неважно, мне жаль.

– Тебе жаль? – спросил я, пристально глядя на него.

Через несколько мгновений он наконец поднял на меня глаза.

– Где мое мороженое?

****

После того вечера меня начали беспокоить перепады его настроения. Он менялся по мановению руки. В одну секунду он был в порядке, а в следующую уже ругал меня.

– Я думаю, ему нужно к кому-то обратиться, – сказал я мистеру Коксу по телефону.

– Я согласен, но не из-за перепадов настроения, – сказал он, его тон по телефону был непримиримым. – У него нет перепадов настроения.

– Не могу не согласиться.

– Но у него нет, и никогда не было. Даже когда он пил и употреблял наркотики, он был ровным. Либо вверх, либо вниз, но ничего промежуточного.

– Тогда как вы объясните...

– Слушай, я постоянно разговариваю с Брентом, и он говорит, что Ник ведет себя замечательно, если не считать его оперных разборок с тобой.

– Тогда, видите? Проблема во мне. Я должен подумать о том, чтобы передать эту работу кому-то другому.

– О нет, нет, мистер Барнс, мы почти вывели его из леса и приступили к реальным и долгосрочным переменам. Давай не будем сейчас раскачивать лодку.

– Да, но...

– Он не был трезв так долго с восемнадцати лет.

Но если я каким-то образом провоцирую его, это не способствует его выздоровлению.

Я чувствовал себя на грани, чего терпеть не мог, поэтому пошел поплавать, чтобы успокоиться, принял душ, а затем отправился на кухню, чтобы взять что-нибудь выпить, где нашел Кэлли и решил, что не помешает поговорить с кем-то, кроме мистера Кокса, о том, что меня беспокоит.

– Не думаю, что ты его расстраиваешь, – сказала Кэлли. – По крайней мере, не так, как ты думаешь.

– Что, черт возьми, это значит? – спросил я ее, потому что, насколько я мог судить, Ник постоянно колебался между мыслью, что я, возможно, вроде как начинаю быть его другом, или что я - дьявол. С ним не было середины.

– С тобой он чувствует себя в безопасности, поэтому и затевает с тобой стычки, – заверила меня Кэлли. – Он проверяет, как далеко он может зайти.

– Но мы же не состоим в отношениях. Мы даже не друзья.

– А разве нет?

– Ну, в той мере, в какой я его корректор, да, но если он зайдет слишком далеко, я скажу ему, чтобы он шел к черту, и я уйду отсюда.

Она издала звук, похожий на недоверие, и в то же время скривила лицо.

– Обязательно, – твердо пообещал я ей. – Вот увидишь.

– Нет.

– Да, – непримиримо возразил я.

– Он знает лучше. Он знает, что ты никуда не денешься.

– Вот что я тебе скажу: как только я получу от мистера Кокса сообщение, что он считает Ника годным к работе, я отправлюсь домой ближайшим самолетом.

– Но так ли это?

– Да, – заверил я ее.

– Но так ли это на самом деле?

Я уставился на нее.

– Говорю тебе честно, да.

– Ты уверен?

– Кэл, да, серьезно, – настаивал я. – Уйду-уйду.

Она наклонила голову и сделала такое лицо, будто я был одновременно очаровательным и невежественным.

– Кэл, – подчеркнул я, желая, чтобы она меня услышала, – для меня это краткосрочно, а не долгосрочно, как для тебя, Марисоль и Феликса, – пояснил я на случай, если она не поняла, что происходит.

– Но так ли это?

– Да! – закричал я на нее.

– Почему ты кричишь на Кэлли? – Ник набросился на меня, когда пришел после того как поплавал. – Боже, ты все время такой козел.

Мне нужен был отпуск от работы.

****

Я был его почти постоянным спутником, его тенью. В некоторые дни он разговаривал со всеми, кроме меня, в другие до меня доносилось лишь ворчание, а иногда я получал целые фразы. Он ел за стойкой, разговаривая с Марисоль и Кэлли или с кем-нибудь из телохранителей. Я же чаще всего ел в одиночестве, а в редких случаях ходил на ужин. Я знакомился с людьми во время утренних пробежек и с некоторыми из них виделся регулярно. Я был удивлен, когда мне стали приходить приглашения. Было приятно, когда тебя приглашали, и еще приятнее, когда мужчины приходили в дом и не смотрели на Ника, а только на меня.

– Все, кого ты приводишь сюда, такие же старые, как ты, – прошипел он мне в первую субботу августа, расхаживая взад-вперед по моей комнате, пока я готовился к ужину.

Неделю спустя, когда двадцатитрехлетний технологический магнат захотел, чтобы я полетел с ним в Нью-Йорк на вечеринку, я застал Ника с немного ошеломленным видом.

– После этого я должен лететь в Берлин, – сказал мне заехавший за мной Зак Эшби, когда мы стояли вместе в гостиной. – Но когда я вернусь, пожалуйста, позволь мне пригласить тебя на ужин. Я с удовольствием угощу тебя вином, ужином и отвезу домой.

Он не был традиционно красивым мужчиной, но чем больше времени я проводил с ним, тем чаще замечал блеск в его глазах, плавную манеру держаться и то, что, когда я поднимал голову, мне доставалась каждая капля его внимания. Конечно, он не знал меня настоящего. Я был в режиме ремонтника, поэтому вел себя наилучшим образом, но все равно его интерес был лестным, как и тот факт, что он не мог оторваться от меня.