Я с тобой! - Людмила Лаврова

– Все потом. Глаза закрываются. Завтра поговорим.

А утром Артем застал мать за сборами.

– Мы куда-то уезжаем?

– Да. Вероника нашла нам отличный вариант. Хорошая квартира, школа для тебя рядом. А неподалеку – музыкальное училище, где я буду работать. Мы едем в Москву, сын. Мужа Вероники перевели туда, и теперь мы сможем жить недалеко от них. Я этому очень рада!

– Мам, но как? Разве у нас есть возможность снимать жилье в Москве?

– Снимать не придется. Я не знаю, как Егор уломал мою маму, но она вчера позвонила мне и предложила купить нам с тобой квартиру там, где мы пожелаем. И очень настаивала на столице. Говорила, что так будет лучше для тебя…

– Бабушка?!

– Да, Артем. Она… Егор ездил к ней, разговаривал. И не один раз, как выяснилось. Он как-то сумел объяснить ей, что мы не чужие люди… Я не смогла этого сделать. А у него получилось…

– Мам, я вчера разговаривал с ним…

– Я знаю. Но ты должен решить все сам. Одно могу тебе сказать – я совершенно не против, если вы будете общаться. Тебе нужен отец. А Егор все эти годы был им. И наши с ним отношения… Они наши, сын. Непростые, запутанные, но уж какие есть. А у тебя с Егором – свои. И захочешь ли ты, чтобы они были в твоей жизни – решать только тебе.

– Ты не обижена на него?

– Ну почему же. Обижена. Зла. Рада за него. Сложно все. Думаю, что разобраться во всей это катавасии я смогу не скоро. А пока… Нас ждет что-то новое! И разве это так уж плохо?

– Не знаю.

– Вот и я пока не знаю. Но хотела бы узнать! А потому – собирайся! Мы еще успеем попрощаться с бабушкой. Я взяла билеты на поезд, который уходит поздно вечером.

Весь день Артем думал. Прощаясь с друзьями и тренером, бегая по маминым поручениям и слушая наставления бабушки. И только к вечеру, оглядев свою комнату и проверив, все ли вещи собраны, он притянул к себе кота, почесал его ободранное ухо и набрал номер Егора:

– Пап, привет! Поговорим?

Павлуша

– Отпусти меня! Я орать буду!

– Ори!

– Сбрендила? Соседи прибегут!

– Пусть! Мама с работы придет – разберется.

– Ты меня все равно не удержишь! Я в окно выпрыгну!

– Ну-ну! Третий этаж. Уверен, что это хорошая идея?

– Бесишь!

– А ты – меня! Успокойся уже! Мама сказала тебя на улицу не отпускать!

– Она! Мне! Не мама!

Голос мальчишки, который ужом вился в руках высокой, красивой девушки, лет шестнадцати на вид, сорвался на тоненький визг. А потом пришли слезы. Он ревел, словно девчонка, размазывая сопли по щекам и вытирая рукавом нос. Но для девушки эта картина была, видимо, привычной. Она вздохнула, выудила из кармана юбки носовой платок и скомандовала:

– Сморкайся, радость моя!

– Чего ты ругаешься! – мальчишка возмутился так, что даже плакать на минутку перестал.

– Когда это я ругалась? – девушка вытерла нос возмутителю спокойствия и усмехнулась. – А, поняла! Это ты о том, что я тебя радостью назвала?

– Да!

– А кто же ты, Пашка? Радость и есть. Живой, здоровый, лопоухий, вредный! Поди поищи еще такую! Мама, вот, нашла… Да-да, я помню! Она тебе не мама!

– Машка, ну чего ты?! – снова всхлипнул Паша. – Я не то хотел сказать!

– А что, Паш? Что ты хотел сказать? Я понимаю, что ты злишься…

– Нет! Не понимаешь!

– Хорошо! Пусть не понимаю! Но это же я не понимаю тебя. А мама? Разве она плохая?

– Нет!

В этот раз Павлик не задумался даже на мгновение. Ту, о ком сейчас шла речь между ним и Машей, Павел обожал. Только серьезному пацану показывать свои чувства – это не дело! К тому же, как называть матерью чужую по крови женщину, если твоя собственная мама жива-здорова и обитает на соседней улице? Эту проблему Павел для себя пока не решил. Думал.

И было о чем!

Все в Пашкиной жизни с самого начала как-то не ладилось. С самого рождения и даже до него, все шло шиворот-навыворот да задом наперед…

Мать Пашина, Ирина, девицей была видной. В школе, учась в старших классах, пользовалась бешеной популярностью среди парней.

Слухи про нее ходили разные, но Ира на них внимания не обращала. Мало ли, что болтают! Гордо несла она свою срамную голову, откинув за спину длинные светлые волосы, не знавшие заколок и шпилек, и чуть выше, чем надо, задрав немного курносый нос.

– Ирка! В кино со мной пойдешь?

Ответ на этот вопрос – взгляд русалочьих зеленых глаз. Оценивающий, цепкий, чуть с прищуром, будто недовольный. Легкое движение руки – отрицая и маня. Ты? А кто ты такой?

И тягучее, томное, совсем взрослое:

– Милый, а ты уверен?

Хохот, заметавшийся по коридору, и легкая улыбка на прощание – не смущайся, задай свой вопрос еще раз. И как знать, может, я на него уже так грубо не отвечу…

Впрочем, болтовня – болтовней, а уличить Ирину в том, что она, кроме авансов, раздает свою благосклонность направо и налево, никто так и не смог. Все осталось на уровне слухов. Даже досужие сплетницы на лавочке у подъезда, где жила с матерью Ирина, притихли. Но до поры до времени.

Учась в десятом классе, Ирина влюбилась. Да так, что совершенно потеряла голову. Забыла обо всем. Об учебе, о маме, о планах на будущее. Для нее существовал только возлюбленный. Молодой человек, звали которого – Валерий.

Валера был сыном местного бизнесмена. Воспитанием его занимались няньки, так как отец забрал мальчика у матери сразу же, как только развелся. Эта женщина, тихая, спокойная, ничем особым не примечательная, обладала редкой красотой, но совершенно не умела давать отпор. По сыну скучала, но о том, чтобы бороться за ребенка и хотя бы попытаться вернуть его – даже не думала. То ли связываться с бывшим мужем боялась, то ли характера не хватило. Кто знает?

Так или иначе, но Валера остался с отцом. С матерью ему видеться запрещено было категорически. Но он и не стремился. Его баловали, позволяли куда больше, чем было нужно, и никогда не наказывали. Отец считал это нонсенсом.

– Кто тебе сказал, что ты можешь делать замечания моему сыну? – тихо, почти ласково отчитывал он очередную няню Валеры. – Ты кто такая?! Пошла вон отсюда! И чтобы я