Я с тобой! - Людмила Лаврова

– Найдется!

В общем, Бармалею жилось привольно и сыто. Поэтому когда он вдруг пропал, ни Мария, ни Егор не поняли, что случилось.

– Украли! Его украли, Егор! – рыдала Мария Ивановна, бегая вокруг дома и зовя кота.

– Маша, я тебя прошу, не нервничай! Опять плохо с сердцем станет!

– Мне все равно! Где его искать?! Завтра дождь обещали!

– Пока не знаю. Нужно листовки распечатать. Может быть, он выскочил из подъезда случайно. Найдется!

– Ох! Твои слова да Богу в уши, Егор! Идем печатать листовки!

Результата это никакого не дало. Мария и Егор облепили листовками все доски объявлений в соседних домах, прошли по району, расклеивая призыв о помощи везде, где только можно было, но телефоны молчали, а Бармалей так и не нашелся.

Звонили лишь дети и внуки Маши, которые волновались за нее и пытались хоть как-то успокоить и поддержать. Помогало мало. Мария Ивановна грустила, плакала и после работы то и дело бегала по району, в надежде найти Бармалея. Даже Егор Степанович не мог успокоить даму своего сердца, признавая, что привязанность к коту оказалась куда сильнее, чем он думал.

Прошла неделя, потом другая, и Мария Ивановна вынуждена была признать, что поиски не дают никаких результатов.

– Егор, неужели он никогда не вернется? – Мария брела к своему дому через парк, опираясь на руку Егора, который боялся теперь оставлять ее одну и каждый вечер встречал после работы.

– Не знаю, Маша. Кошки знают свой дом. А мы нашего Бармалейчика любили. Будем надеяться, что он все-таки вернется! – Егор придержал Марию за локоток, чтобы она не попала под машину у выхода из парка. Задумавшись, она ничего не замечала вокруг, полностью положившись на своего спутника.

– А что нам еще остается? – Мария Ивановна сердито кивнула на листовку, висящую на доске объявлений у круглосуточного магазина, на которой кто-то пририсовал коту длиннющие усы. – Неужели тот, кто забрал Бармалея, не видел эти листовки?! Ведь по всему району висят!

Она была очень близка к истине. Тот, кто заботился теперь о Бармалее, действительно не видел листовок. Ведь для того, чтобы их увидеть, пришлось бы выйти на улицу. А сделать этого, по определенным причинам, Антонина Мальцева просто не могла.

Она боялась.

До дрожи, до колик, до головной боли и полной потери итак не слишком стабильного пульса. И было чего! Ее грозились изничтожить.

Да-да! Вот так сурово и без всякой милости!

И сделать это грозился не кто иной, как ее бывший муж. Развестись с ним Тоня смогла, а вот заставить оставить себя в покое – нет.

История Тони была сложной и запутанной.

Рано оставшись без попечения родителей, она довольно долго не хотела устраивать свою личную жизнь. Мать с отцом жили как кошка с собакой, сосуществуя на одной жилплощади лишь потому, что им просто некуда было уйти. На скромную зарплату уборщицы и сантехника сильно не разгуляешься. Поэтому они продолжали жить вместе, портя жизнь друг другу и единственной дочери. Тоня не знала, что такое семейные праздники или воскресные походы в зоопарк и цирк. Ее не водили в кукольный театр и не включали мультики по воскресеньям. Телевизор принадлежал отцу, кухня – матери, а маленькой Тоне оставался крошечный закуток в гостиной, где она усаживала на пол свою единственную куклу и старенького плюшевого мишку, подаренного когда-то бабушкой.

– Тихо сидите! А то я ругаться буду! – грозила им Тоня пальчиком. – Если будете себя хорошо вести, то я дам вам вкусную конфету!

Конфеты Тоня любила и сама, но получала их только по праздникам, да и то когда родители вспоминали, что в доме есть ребенок, а детям положено покупать сладости. Случалось это не часто, и свой новогодний подарок Тоня обычно умудрялась растягивать на пару месяцев, позволяя себе по полконфетки в день, старательно заворачивая оставшуюся половинку обратно в фантик.

– А это я завтра съем!

Силы воли ей всегда хватало на то, чтобы дождаться следующего вечера, посмаковать остаток конфеты и старательно разгладить чуть примятый фантик. Их Тоня собирала и складывала в красивую коробку, которую выпросила когда-то у матери. Ровно до тех пор, пока отец как-то не нашел ее.

– Что это за барахло?

– Отдай, папа! Это мое! – кинулась к нему Тоня, пытаясь отстоять свою коллекцию.

– Твое? Нет тут ничего твоего! Поняла?! Еще раз услышу – будешь бедная!

Коробка полетела в мусорное ведро, а Тоня долго еще плакала, перебирая в памяти картинки на своих фантиках. С того дня она больше не экономила конфеты. Съедала целую и тут же комкала фантик, чтобы не было соблазна оставить его себе. Все равно выбросят!

После того, как на одной из школьных экскурсий Тоня впервые попала в детскую библиотеку, она большую часть своего свободного времени проводила там. Со временем библиотекари к ней привыкли и даже доверяли расставлять книги по местам или сортировать карточки. А после и вовсе стали заниматься с девочкой и готовить ее к поступлению, твердя, что Тоня создана для того, чтобы работать в библиотеке. Ведь ребенка, который так любил бы книги, они встречали не так уж и часто.

Тоня с ними не спорила. Занималась с удовольствием, мечтая, что когда-нибудь придет в любимую библиотеку уже не только читателем, но и работником. Родителям о своих планах она до поры до времени не рассказывала, зная, что ее не поймут.

Мать Тоня потеряла, когда ей было пятнадцать. Больше года она ухаживала за ней, лежачей, терпя все капризы и придирки и стараясь «управиться» до той поры, как придет с работы отец.

– Почему такая вонь? – сердился он, пиная дверь в комнату, где лежала мать Тони. – Убрать за ней не могла?!

– Я не успела, папа.

– Вышвырну и тебя, и ее! Поняла?! Почему я должен это терпеть?!

Тоня в ответ молчала, стараясь поскорее привести комнату матери и ее саму в порядок.

Лишь перед самым уходом мама позвала к себе Тоню и проворчала:

– Досталось же тебе… Не жалей никого в этой жизни!

– Почему?

– Потому, что тебя никто не пожалеет, глупая! Обещай мне!

– Я не могу тебе этого обещать, мама.

– Почему это?

– Потому, что если я тебе это пообещаю, то мне придется перестать жалеть и тебя тоже.

Мать замолчала, но Тоня, уже выходя из комнаты, обернулась и увидела, как она тихо плачет, елозя щекой по подушке, чтобы вытереть непрошеные слезы…

Мамы не стало, и Тоня вздохнула с облегчением. Теперь ей не надо было бежать домой после уроков, чтобы успеть навести порядок до того, как вернется с