Нацистский геноцид славян и колониальные практики. Сборник статей - Егор Николаевич Яковлев

работы и они должны взять с собой еду для детей. Тем не менее люди почувствовали, что им грозит что-то плохое. Многие из них отказались ехать, но их насильно загнали в грузовики. К наступлению сумерек их довезли до расположенной в 6–7 км от станицы излучины Кубани. Там был крутой берег, который показался Кристману подходящим местом для расстрела: он ожидал, что жертвы упадут с него в реку, избавив убийц от необходимости их хоронить[265].

Примерно в 50–100 м от берега арестованных окружили пособники эсэсовцев, которым вменялось в задачу предотвратить попытки побега. По приказу Кристмана людей заставили раздеться до нижнего белья. Тех, кто не хотел раздеваться, раздевали насильно. После этого люди группами по 5–6 человек под конвоем отправлялись к обрыву. Поскольку пленные поняли, что их собираются убить, многие отказались идти — их начали избивать прикладами и тащить насильно. Дальше начался расстрел из карабинов и пистолетов-пулеметов. Двух женщин застрелили выстрелом в переносицу. Как и планировалось, большинство жертв упало с обрыва в Кубань. В одну из несчастных, Марию Тиликину, которая пыталась спастись от расстрела, прыгнув в ледяную реку, с берега стреляли коллаборационисты, в том числе свидетель Вла[266]. Была ли она смертельно ранена и впоследствии утонула, осталось невыясненным. От отчаяния и страха жертвы плакали, кричали и умоляли о пощаде. Сын одной из жертв по фамилии Пустовая, плача, умолял коллаборациониста: «Дядя, пристрелите меня на месте!» Кристман отдавал приказы с пистолетом в руке, бесстрастно ходил вокруг и наблюдал за всем происходящим. Расстрел закончился к наступлению темноты. После этого и оберштурмбаннфюрер, и члены команды вернулись в Краснодар[267].

Коллаборационисты из зондеркоманды 10а предстали перед советским военным трибуналом в Краснодаре в июле 1943 года. На Краснодарском процессе Кристману было заочно предъявлено обвинение в массовых убийствах, пытках и грабежах. В советской прессе его называли «шефом Краснодарского гестапо». Во время судебного разбирательства свидетели рассказали о работе газвагенов, называемых «душегубками», в которых было убито несколько сотен больных из местных больниц, в том числе множество детей. На процессе также описывалось применение изощренных методов пыток, изнасилования девочек и женщин Кристманом, врачом из команды и другими руководителями карательного подразделения. Прокурор говорил о «звериной жестокости» и «истинно немецком хладнокровии». Восьми подсудимым, «пособникам фашистских зверей», вынесли смертный приговор, троих приговорили к 20 годам каторжных работ[268].

Карательные акции. После отхода немецких войск с Кавказа айнзацгруппа D была фактически расформирована и преобразовалась в «боевую группу Биркампа», которая до июля 1943 года в составе кавалерийской дивизии СС участвовала в антипартизанских акциях на границе Белоруссии и Украины[269]. Части зондеркоманды 10a принимали участие в операциях «Замена» и «Зейдлиц» — «чистках» Припятских болот от партизан. 27 июня 1943 года зондеркоманда сожгла деревню Милешковичи в Гомельском районе. В отчете указывалось, что «62 бандита» попали в руки Кристмана[270]. Кто понимался под «бандитами», рассказал один из выживших жителей деревни Прокоп Вегера в 1965 году: «В июле 1943 года, точную дату я не помню, в нашу деревню из города Мозырь вошла большая карательная команда СС, которая сразу же сожгла деревню. В то время население находилось не в домах, а пряталось по лесам, так как они узнали, что деревни Казимировка и Казимировская Буда были уничтожены вместе со всеми жителями. После уничтожения деревни Мелешковичи эсэсовцы начали прочесывать леса, в которых прятались жители. Всех, кого схватили, убивали на месте. Тогда убили около 70 жителей деревни Мелешковичи. Среди погибших была моя мать»[271].

В тот же день была проведена карательная акция в деревне Костюковичи, в результате которой погибли 29 человек. Все жители, включая маленьких детей, были убиты, а трупы сброшены в колодец[272]. 28 июня была полностью разрушена соседняя деревня Махновичи[273]. 2 июля 1943 года группа СД прочесывала местность в радиусе 5 километров западнее деревни Теребунки. Согласно журналу боевых действий кавалерийской дивизии СС, зондеркоманда «застрелила 53 бандита, 5 взяла в плен, 216 бандитов также были расстреляны».

Снова в рейхе. В середине августа 1943 года Кристман стал руководителем гестапо в австрийском городе Клагенфурт. В ходе политики германизации в Каринтии в отношении словенских меньшинств проводились репрессии, вызывавшие ответную реакцию в виде создания словенских партизанских групп. В борьбе с партизанским движением Кристман мог использовать свой опыт, полученный в СССР. В январе 1944 года Кристман возглавил отдел гестапо уже в Кобленце. В национальном архиве США сохранились подписанные им циркуляры и инструкции для полицейских, касающиеся в том числе наказания остарбайтеров. В конце апреля 1944 года из филиала концлагеря Нацвайлер-Штутгоф в Кохеме в долине реки Мозель сбежали примерно 20 советских (по другим данным, польских) узников, через некоторое время 13 из них были пойманы и переданы в гестапо Кобленца для допроса и казни. Для устрашения заключенных лагеря провели маршем мимо казненных. Кристман произнес речь, в которой оправдал эту «меру». 12 марта 1945 года его перевели в полицию порядка в Зальцбурге, где он оставался до окончания войны[274].

За день до прихода американцев в Зальцбург, 4 мая 1945 года, Кристман получил фальшивые документы на имя Кристофа Крауста. Бывший оберштурмбаннфюрер добывал себе пропитание, работая на ферме, смотрителем, водителем и даже служащим криминальной полиции в американской военной администрации в Штутгарте. Там Кристман выдавал себя за учителя физкультуры и занимался цензурированием письменной корреспонденции и прослушиванием телефонных звонков. В 1946 году он был раскрыт и отправлен в лагерь для интернированных в Дахау. Осенью 1946 года совершил побег, поскольку «не доверял американскому правосудию». Бывший эсэсовец поселился в британской оккупационной зоне в Билефельде, где жил под псевдонимом «д-р Ронда» и открыл кафе. «Поскольку в моей ситуации мне, как бывшему сотруднику гестапо, было безопаснее оставаться на оккупированной территории, я установил связь с англичанами и стал заведующим столовой», — так объяснял Кристман после войны[275].

В июле 1948 года подлинная личность Кристмана оказалась под угрозой разоблачения, в связи с чем он уехал в Больцано и укрылся у бывших коллег по инсбрукскому гестапо. В Италии он воспользовался возможностью получить паспорт Красного Креста для себя и своей жены с помощью Ватикана. Решающую роль в побеге многих бывших офицеров СС сыграл австрийский епископ Алоиз Худал (1885–1963), симпатизировавший нацистам. Таким образом, супружеская пара уехала в Аргентину, где Кристман встретил «старых знакомых». В Аргентине он участвовал в деятельности организации Kameradenwerk, которая поддерживала нацистов, бежавших из Европы, а также нацистских преступников, заключенных в тюрьмы, снабжая их продуктами и оплачивая судебные издержки.