Смерть в июле и всегда в Донецке - Дмитрий Александрович Селезнёв

несколько раз, под Красный Лиман, в том числе и с Раллистом. И когда мы отправлялись на север, не по прямой, конечно, фронт изогнулся дугой, по прямой ты приедешь в никуда, в ничто, тебя засосёт в чёрную дыру смерти — в этом странном мире своя геометрия и незнание её правил чревато, и, вот, на севере мы проезжали леса, большие и высокие леса, сосновые преимущественно, что было необычно для нас, так как здесь бои ведутся в степях и в городах, и поле сражения, если смотреть на него сверху с высоты полёта беспилотника, похоже на шахматную доску, расчерченную лесополками, где из одного квадрата в другой перемещаются поддерживаемые огнём артиллерии, фигурки солдат и коробочки бронетехники, а на севере, под Лиманом растёт ещё много деревьев, и бои ведутся не только в степях и городах, а ещё и в лесных массивах, и нужно брать в расчёт множество сосен, растущих кучно и вместе, а не только узкой полосой вдоль дорог, и тут уже у военных другая тактика, потому что лес может скрыть как и ДРГ, так и технику, и штурмовые отряды. Лес непосредственно примыкает к Лиману, в одну из поездок мы были в городском парке, который переходил в лес, и, находясь там, даже когда ты не один, ты всё равно чувствуешь себя тревожно, потому что, во-первых, лес — это древний архетип, он и так, сам по себе, всегда таил опасность в представлении людей, в лесу они видели всё что угодно, от богов до чудовищ, а во-вторых, в настоящие времена в лесу у Лимана за частоколом из высоких сосен мог, будучи вооружённым, кто угодно скрываться, и этот кто угодно мог подкрасться незаметно, сосны растут на мягком песчанике, и земля усыпана ковром из хвойных иголок, можно подойти бесшумно так, что ты и не заметишь. И ты вполне понимаешь тревогу Раллиста, и так постоянно нервного, курящего сигарету за сигаретой, а тут он очутился один в чужом лесу, автомобиль застрял, это серая зона, хлопает миномёт вдалеке, он всегда хлопает в таких случаях, подобно фотовспышке фиксирующий события, и Раллист в этом тревожном кадре на всякий случай достал гранату, выдернул чеку и сжал её одной рукой.

— …порядка получаса или может даже минут сорока я находился с гранатой в одной руке… потому что я понимал, что в лесу ко мне могут подойти, ну, просто абсолютно неожиданно, а я буду не готов, и дай Бог, что успею только чеку выдернуть. Я достал домкрат, стал пробовать как-то вот так, одной рукой, с гранатой в другой, пробовать снять автомобиль (я представил Раллиста в сосновом лесу — в одной руке домкрат, в другой — граната, ну а как иначе выжить в этом странном мире), и у меня чуть-чуть получилось его поддомкратить. Но он постоянно у меня слетал, тем более одна рука занята, а ещё нужно чтобы оружие рядом лежало, я переносил за собой автомат на всякий случай. Я даже надел эти, как их, Господи, активные наушники, чтобы лучше слышать на случай, если вдруг ко мне будут подкрадываться. (Раллист с домкратом, гранатой и в наушниках слушает лес.) Это я на панике был, сейчас мне, конечно, смешно всё это вспоминать. Но тогда, да, стрессанул, что тут можно сказать. И вдруг вот в этих самых активных наушниках я услышал, что едет те-ехника, понимаешь? (…понимаю, те-ехника… опасность…) Ну всё, домкрат отложил в сторону, взял автомат, залёг в стороне от машины. А ведь, там ещё могло быть заминировано. Поэтому я залёг аккуратно, насколько смог подальше от этих тээмок долбаных. Потому что машину могут начать объезжать, а с какой стороны начнут объезжать — непонятно, могут и со стороны тээмок. Короче, я сел в так называемую засаду, жду, и тут увидел «Урал», и на нём, не помню уже, толи Z-ка, то ли другая наша буква или символ, ну, в общем, наш опознавательный знак был. Но вдруг это ДРГ отработало и всех убили, а сейчас на нашей технике едут, думаю. Ну, потому что я слышал, там, звуки какого-то короткого боя, где-то прилёты, где-то, вроде, выходы. Ну, в общем, лес такой, напряжный немножко. (…а ещё в таких случаях всегда хлопает миномёт…) Я пригляделся, ну, вроде это наши, на ДРГ не похоже, встаю, машу им. Я, конечно, усики у гранаты опять на место сделал, назад её засунул, когда понял, что это наши. Хотя так, вполглаза еще посматриваю, мало ли что, наши — не наши… А у них тоже вид был, не могу сказать, что напуганный, но настороженный, они видимо, увидели вот эти мои операции с гранатой, я же их, всё-таки, достаточно близко подпустил, чтобы убедиться, что они свои. Оказалось, что это парни Терапевта, за которыми я ехал, вернулись, вместе с «Уралом». Они не особо-то, видимо, и пережива-али (голос у Раллиста снова задрожал претензией), что меня в этом лесу потеряли. Я ему, ну ты чё, мы же с тобой договорились! что… Ну, ладно, уже не до разборок там было. И говорю, смотри, аккуратно, вот здесь тээмки… А он взгляд поворачивает, смотрит, и тут прям на глазах побледнел, и на меня такой взгляд переводит и спрашивает, это что, ты обезвредил? Я говорю (вид у Раллиста стал довольный), да нет, конечно, ну ты чё, видно же, их трогать вообще нельзя, вот эти, другие, вообще, на неизвлечении стоят, ну… В общем, не я. Хотя они, знаешь, как-то очень подозрительно на меня смотрели потом. После он мне говорит, ну мы уже туда, к другому прадику, не поедем, но здесь недалеко осталось. Они меня вытащили и на словах объяснили, где этот прадик найти. В общем, они поехали назад, а я поехал дальше, и уже, слава Богу, ни от кого особо не зависел, то есть не надо было мне никого там догонять, обгонять…

(Раллист снова закурил.)

…Вроде нашёл, выехал на позиции. Не знаю, как так получилось, но у меня сложилось стойкое такое впечатление, что на них я выскочил со стороны противника. Конечно, во-первых, у меня Z-ки на машине есть, она вся ими облеплена (мы все особо не заморачивались, обычным белым скотчем наносили на наши машины Z-ки), во-вторых, сразу, как только я понял, что как-то не так выехал, то в открытое окно, оно полностью открыто летом было (…стояла египетская жара, как и сейчас…), я выставил левую руку, у меня на