От Александровского централа до исправительных учреждений. История тюремной системы России - Александр Викторович Наумов

Самойлова» — именно так сотрудники называли период, когда учреждением руководил Владимир Иннокентьевич Самойлов. Вот как об этом периоде писал И.И. Широбоков в своей документальной повести «Исцеление». Многие сочувствовали Владимиру Иннокентьевичу, когда он согласился принять колонию: считали, что еще один доброволец «сунулся в омут». Никакими мерами не могли здесь навести порядок. Внешне режим соблюдался, но внутри него бродили неистребимые дрожжи другой жизни, известной только самим подросткам. Под присмотром воспитанники послушно строились, укладывались спать, а поутру администрация обнаруживала разбитые стекла, покореженную мебель, живописные синяки на лицах ребят, не угодивших «лидерам». Нарушителей наказывали, сажали в дисциплинарный изолятор, но они там чувствовали себя «героями», и эти меры только поднимали их авторитет среди бузотеров. Что делать? Каждому воспитаннику контролера не приставишь. Вот так и жила колония — обветшалые строения с выбитыми стеклами, земля, вытоптанная, как асфальт, без единой травинки или кустика…

Самойлов не изобрел ничего нового, он всего лишь воспользовался приказами и нестареющими, но основательно забытыми методами Макаренко. «Сильная личность» должна быть не врагом, а союзником воспитателей. Выявили всех заводил, присмотрелись к ним, постарались понять, весь педагогический коллектив сосредоточил силы на этих неформальных лидерах, и к большинству «ключики» отыскались. Многие вожаки стали активом, опорой администрации…

Новые активисты педагогических вузов не кончали и на первых порах добивались послушания предельно простыми и доходчивыми «методами». Много пришлось потрудиться коллективу сотрудников, чтобы переломить психологию уличных традиций. Немало бессонных ночей затрачено было воспитателями, чтобы вытравить у ребят дух жестокости. Только тогда руководство и педагогический совет пошли на значительное расширение актива. Были созданы многочисленные комиссии, им дали права, и немалые. Постепенно в активе этих комиссий стала числиться едва ли не половина воспитанников. Самойлов и другие работники колонии, дневавшие и ночевавшие здесь, заражали и будоражили ребят своей неуемной энергией, горячо поддерживали самые фантастические проекты.

— Эх, искупаться бы! — мечтали вслух ребята, умаявшись после трудового дня и особенно — строевой подготовки.

— А кто мешает? — живо откликался начальник. — Кумекайте чертежик бассейна, завтра обсудим.

— А мне сон приснился, — делился в другой раз воспитанник, — будто иду я по нашей зоне, а вокруг деревья шумят и трава по пояс, а в траве будто бы жирафы и слоны бродят… Только я забыл, как трава пахнет…

— Ничего, пейзажик, — одобрял Самойлов, и глаза его загорались. — А ты вот сказку сделай былью. Что, трудно? А еще председатель отряда! Пожалуй, я эту идейку из твоего сна первому отряду подкину…

Помериться силами, посоревноваться — это заложено в мальчишках самой природой. Отряды начали азартно состязаться друг с другом в учебе, на производстве, в творчестве. Постепенно в это соревнование за создание условий быта, спорта, благоустройства втягивались все новые и новые отделения и отряды, даже самые упорные и нерадивые увлеклись общей идеей. Приходилось даже сдерживать особенно увлекающихся.

Возвращаясь с работы, каждый воспитанник нес в жилую зону кусок дерна, потом заботливо поливал его — сложенные и выхоженные, эти кусочки стали нынешними газонами и живописными лужайками. Зазеленели деревца. Руками умельцев торец здания школы стал объемной, в натуральную величину, копией шишкинского леса, где по настоящим лесинам лазят почти настоящие медвежата; среди высокой травы, как в прериях, разбрелись искусно сработанные жирафы, носороги, слоны…

Все это создавалось во внеурочное и внерабочее время, по собственным проектам бывших хулиганов и преступников и их собственными руками, а темпы задавались стахановские… На такие дела может поднять ребят только энтузиаст…

По условиям соревнования за оформление жилой зоны 2‑й отряд получил первый приз — цветной телевизор, но победителями оказались все: подростки и сами воспитатели убедились, что культура и красота могут прописаться даже здесь, в стенах колонии, что своими руками они способны творить чудеса, нести добро. Есть сейчас у воспитанников и прекрасно оформленный актовый зал, и хоккейный корт — все это создавали сами колонисты по собственным проектам, без какой-либо помощи, профессиональных строителей и оформителей.

Когда В.И. Самойлов уходил начальником в другую колонию, он передал эстафету своему замполиту Александру Викторовичу Чуксаеву. А добрые макаренковские традиции, которые он возродил на новом этапе, пришлись впору и Александру Викторовичу. В колонии отлажено было производство резисторов по кооперации с заводом «Радиан», стабильно работали школа и ПТУ. Ангарская воспитательная колония была учреждением, чей педагогический опыт был новаторским, изучался. Колонию часто посещали гости — из различных регионов страны. Приезжали ученые и из вузов города Иркутска, проводились семинары по психолого-педагогическим вопросам работы с несовершеннолетними правонарушителями.

В начале 80‑х годов родилась еще одна традиция: педагоги колонии с группами ребят выезжали в городские школы, ПТУ, на профилактические встречи с трудными подростками, а впоследствии уже в самой колонии стали принимать трудных на экскурсии. И вот уже штатные сотрудники колонии становились профессиональными гидами… Об эффективности такой работы говорило число визитов, которое из года в год росло: количество «экскурсантов» иногда доходило до 500. Приезжали из Иркутска, Ангарска, Шелехова, Усолья-Сибирского, Слюдянки, Черемхово. Именно в те годы складывались и формировались прочные связи с общественностью.

В 1985 году на должность начальника колонии был назначен В.С. Шумаков. Труднейший период в жизни учреждения выпал Валерию Семеновичу. Реформа экономики — отказ от государственных заказов, надежных и стабильных в кооперации с заводом «Радиан», и отторжение идеологических установок в работе с подчиненными, да и с и воспитуемыми несовершеннолетними осужденными, и при этом отсутствии каких-либо четких перспектив-ориентиров — тут было от чего заболеть голове руководителя. За первой проблемой — отказом использовать труд воспитанников по производству резисторов «СП-04», пошли другие — возникли серьезные перепады в потребностях ящичной тары, которую ранее стабильно брала у колонии Ангарская птицефабрика. Нужно было искать других потребителей рабочих рук осужденных и другие способы производственной деятельности. В колонии стали создавать собственное производство: поставили пилораму, организовали выпуск строительных материалов, шлакоблоков, дачных домиков. Завели подсобное хозяйство — построили животноводческий комплекс для свиней и коров, наработали опыт разведения кроликов и домашней птицы.

По-прежнему, вместе с заботами о хозяйственных и бытовых вопросах, в повестке дня оставалась актуальная задача совершенствования воспитательной работы. В 1990‑е годы была продолжена значимая для жизнеобеспечения колонии связь с общественными организациями и учреждениями Ангарска и области. В эти годы созданы Попечительский совет, родительские комитеты.

Глава двадцать вторая

Из МВД в Минюст. — «Гексавит» для обвиняемых. — Куда ссылали проституток? — Осужденных воспитывал «Голос общественности». — Светомузыка для отряда отпускников

В последнее десятилетие ХХ века пенитенциарная система страны переживала по-настоящему эволюционные новации. С первого января 1997 года вступил в действие новый Уголовный кодекс Российской Федерации. Вступление