Скотленд-Ярд. Самые громкие убийства, которые расследовала полиция Лондона - Саймон Рид

принадлежала сеть газетных киосков и книжных магазинов, также получил необычное послание. Автор (подписавшийся здесь как «Г. Бейн, Адвокат») утверждал, что среди имущества Эллен, ныне покойной, находится компрометирующая Смита переписка и что он, Бейн, мог бы избавить Смита от этой неловкой ситуации за значительное вознаграждение. Смит не попался на удочку, и вскоре власти получили письмо, где утверждалось, будто Смит — убийца Эллен. Но личность реального преступника оставалась тайной — как и личность дьявольски коварного автора посланий[579].

Инспектор Джордж Харви, сотрудник районного управления L (Ламбет), довольно неожиданно для себя обнаружил, что вести дело поручили ему. Да, он уже больше 20 лет служил в полиции, однако в чине инспектора он состоял всего два года. Харви мог похвастаться впечатляющим послужным списком: ему доводилось успешно ловить «взломщиков, фальшивомонетчиков, одного абортмахера, одного похитителя детей и одного покушавшегося на убийство»{61}, но дело об отравлении — это было нечто совсем иное. Так что косой господин с пышными бакенбардами как-то не давался ему в руки[580].

20 октября, во вторник, 27-летняя Матильда Кловер под вечер возвратилась к себе в пансион по адресу Ламбет-роуд, 27 в компании некоего джентльмена. Их впустила горничная Люси Роуз, жившая в доме.

— Тогда в коридоре лампа горела, но света от нее было мало, — рассказывала потом Люси. — Матильда и мужчина, что был с ней, пошли вверх по лестнице. Он был очень рослый и плечистый, лет сорока. В высоком цилиндре, без очков.

Матильда, мать двухлетнего сына, часто приводила в свою комнату мужчин, пытаясь хоть как-то заработать на жизнь. Визитер оставался наверху около часа. Люси ушла в свою комнату в десять вечера, но в три часа ночи ее разбудили «страшные крики мисс Кловер, как будто от боли»[581].

Сообщив об этом Эмме Филлипс, хозяйке пансиона, Люси метнулась в комнату Матильды. Та лежала в изножье кровати с головой, откинутой назад и словно бы застрявшей между кроватью и стеной.

— Ясно было, что она ужасно мучается, — рассказывала потом Люси.

Когда горничная вошла в комнату, Матильда сумела с видимым трудом поднять на нее взгляд.

«Этот подлец дал мне какие-то пилюли, мне от них очень плохо», — сумела выговорить она, прежде чем с ней случился очередной припадок. По словам Люси, «она стала ужасно вращать глазами», а все ее тело «жутко задергалось»[582].

Припадки продолжались. Мгновения спокойствия и ясности сознания перемежались длительными периодами мучительной боли. Несчастная смогла сказать, что мужчину зовут Фред и что он дал ей четыре таблетки, чтобы она приняла их перед тем, как лечь в постель: мол, так она «не подхватит» никакую болезнь.

— Сдается мне, помираю, — произнесла она, обращаясь к Люси. — Хочу ребеночка своего повидать напоследок.

Поскольку местных хирургов было не дозваться, самым лучшим медицинским специалистом, какого смогла отыскать хозяйка пансиона, оказался помощник врача по имени Фрэнсис Коппин. Он явился в пансион около семи утра. Эмма Филлипс поведала ему, что Матильда «имеет привычку выпивать», так что Коппин решил, что ее недомогание как-то связано с алкоголем.

— Сколько бренди вы выпили вчера вечером? — строго осведомился Коппин.

— Не знаю я, — хрипя и задыхаясь, ответила больная.

— Вы что, не хотите сказать доктору про те пилюли? — спросила у нее Люси.

— Нет, — отозвалась Матильда[583].

Коппин счел все эти разговоры о пилюлях проявлением болезненных галлюцинаций.

— У меня не было сомнений, что эта женщина страдает от последствий чрезмерных возлияний, — заявил он позже.

Коппин прописал углекислый натрий (т. е. пищевую соду) для контроля симптомов и вышел, проведя рядом с больной всего 10 минут. Когда хозяйка с горничной дали Матильде это сомнительное лекарство, «та прямо вся почернела лицом». Она умерла в то же утро, около девяти часов. 27 октября ее похоронили в нищенской могиле на Тутингском кладбище. Поскольку причиной смерти сочли delirium tremens (белую горячку), вызванную неумеренным пьянством, никто не связал эту смерть с отравлением Эллен Донуорт, которое произошло за неделю до кончины Матильды[584].

* * *

30 ноября, в понедельник, доктор Уильям Генри Бродбент, почтенный врач, живший в доме на Портмен-сквер, получил письмо, обвинявшее его в убийстве Матильды. На нем стояли дата «28 ноября» и подпись «М. Малоун». Потрясенный доктор прочел:

Сэр, мисс Кловер, которая до недавнего времени проживала по адресу Ламбет-роуд, 27 (Лондон, ЮВ), умерла в вышеуказанном месте 20 октября (в прошедшем месяце) вследствие отравления стрихнином. Посмертный обыск ее вещей выявил улики, показывающие, что вы дали ей лекарство, которое вызвало ее кончину, и что, более того, вас специально наняли для ее отравления. Эти улики находятся в руках одного из наших детективов, который готов отдать их вам за сумму 2500 фунтов стерлингов, в противном случае он передаст их полицейским властям[585].

Далее автор письма подчеркивал, что если Бродбент не раскошелится, то его репутация будет навсегда погублена. Доктору предписывалось поместить в The Daily Chronicle объявление, адресованное М. Малоуну, — с текстом, из которого явствовало бы, что врач уступает требованию. Вместо этого Бродбент передал письмо в Скотленд-Ярд, сотрудникам CID. Сыщики, заручившись его согласием, разместили объявление в номере Chronicle от 3 декабря. Они два дня наблюдали за домом врача, однако к Бродбенту никто не явился, и вся эта история закончилась ничем. Как ни удивительно, после смерти Матильды «Ярд» не расспросил никого из обитателей дома 27 по Ламбет-роуд и не известил о произошедшем инспектора Харви, чье районное управление отвечало и за этот ламбетский адрес. Это был вопиющий недосмотр, особенно если учесть, что автор письма заявлял: причиной смерти Матильды стало отравление стрихнином[586].

Смерть от яда ужасала и зачаровывала британцев XIX века. «С развитием химической науки горизонты для отравителя постоянно расширяются, — отмечал современник. — Смерть подстерегает вас во множестве неожиданных форм, и, если сыскная наука не станет двигаться вперед столь же стремительно, отравители будут чаще ускользать из рук правосудия». И в самом деле: на страницах диккенсовского еженедельника Household Words утверждалось (впрочем, без особых доказательств), что «между 1839 и 1849 годами было отравлено насмерть 249 человек, однако приговор суда получили всего 85 убийц»[587].

Возможно, если бы эти дела разбирали Шерлок Холмс и доктор Ватсон, соотношение оказалось бы менее удручающим. В «Знаке четырех» Ватсон заключает, что убийца воспользовался стрихнином: убитого нашли с «ужасной, непостижимой улыбкой», застывшей на лице, причем «не только его лицо было искажено гримасой, но руки и ноги были вывернуты и скручены самым невероятным образом»{62}[588].

Смерть от стрихнина