Анджей Сапковский - Нет золота в серых горах

Дэйвид Прингл приводит в своей «Modern Fantasy»[160] 100 самых лучших книг фэнтези. Из этой сотни сорок одна имеет классическое двухсловное название («The Broken Sword» — «Сломанный меч» — Андерсона. «The Dying Earth» — «Умирающая Земля» — Вэнса. «Mythago Wood» — «Лес Мифаго» — Холдстока. «The Fionavar Tupestry» — «Гобелен Фионавара» — Кэя и т.д.). У следующих двадцати трех позиций в польском переводе тоже двухсловные названия, но в английском они имеют классическую связку «of» (тип: «The Lord of the Rings» — «Властелин Колец» — Толкина). Примеры: «The Wizard of Earthsea» — «Маг Земноморья» — Урсулы Ле Гуин. «The Swords of Lankhmar» — «Мечи Ланкмара» — Лейбера. «The Land of Laughs» — «Страна смеха» — Кэрролла. Шесть названий содержат по два слова со связкой «and». Например, «The Dragon and the Georg» — «Дракон и Джордж» — Диксона. Два двусловных названия, определяющих атрибуты героя: «Conan the Conquerer» — «Конан-Завоеватель» — Говарда и «Nifft the Lean» — «Тощий Ниффт» — Майкла Ши. Следующие пятнадцать позиций имеют однословное название (тип: «Hobbit» — «Хоббит»), причем чаще всего это бывает имя («Grendel» — «Грендель» — Гарднера, «Ariosto» — «Ариосто» — Ярбро), профессия («Mag» — «Волхв» — Фаулза, либо магическая характеристика «Stormbringer» — «Буреносец» — Муркока. «Glamour» — «Очарование» — Приста). И только всего тринадцать позиций выбиваются из канона в сторону «более оригинального» названия. К этим исключениям относятся, в частности, «Darker That You Think» — «Темнее, чем вы полагаете» — Уильямсона. «Seven Days in New Crete» — «Семь дней на Новом Крите» — Грейвза, или «Who Made Steve Сrye» — «Кто сотворил Стиви Край» — Бишопа. От себя добавлю, что хотя они и оказались в Прингловой сотне, я указанные произведения фэнтези не считаю. Зато оригинальными, хоть ё-моё, тоже, двухсловными, считаю такие классические названия, как «Little Big» — «Маленький, большой» — Кроули, или «Conjure Wife» — «Моя жена ведьма» — Лейбера. В то же время самым оригинальным — самым странным? — названием я считаю не приведенный Принглом «Magik Kingdom for Sale, Sold» — «Волшебное королевство продается. Продано!» — Брукса.

Итак, название должно состоять из двух слов. Но каких именно?

Исходя из предположения, что такие проблемы следует исследовать sine ira et studo[161], а статистика есть царица наук, я проанализировал собственное — немалое и достаточно репрезентативное — собрание фэнтези. И проделал соответствующие расчеты. Результаты оказались следующие.

Особенно часто в названиях встречались слова: меч — 18 раз, чародей — 16, дракон — 15, король — 12 (а вот королева всего четыре!), властелин и единорог — по 10, хаос — 5. По три раза попались кровь, трон, камень, башня, тень, око и рука. Дважды — роза, знак, гибель, возвращение, день и звезда.

В числе вспомогательных слов преобладают расцветки, причем используются так называемые геральдические тинктуры, подразделяющиеся на цвета (с синонимическими драгоценностями): красный — рубин, голубой — сапфир, зеленый — изумруд, черный — бриллиант и металлы: золотой и серебряный (или белый). Популярные слова-подпорки это четыре стихии — вода, земля, огонь и воздух.

Ну, пожалуй, довольно теории, переходим к практическим занятиям.

При желании дать нашей книге хорошее название мы поступаем следующим образом: берем лист бумаги формата А-4 и выписываем на нем подряд все вышеприведенные выявленные моими research[162] слова, одновременно тщательно следим за тем, чтобы соблюсти приведенные там же статистические пропорции. То есть 18 раз подряд пишем «меч», 16 раз «чародей», 12 раз «король» и т.д., но лишь по два раза такие слова, как «возвращение» или «знак». Геральдические цвета, а также стихии записываем по десятку каждое.

Теперь берем ножнички и разрезаем исписанный лист на маленькие листочки так, чтобы на каждом было только одно слово. Листочки старательно перемешиваем и бросаем в шляпу, горшок или вазу, причем в двух последних случаях чрезвычайно желательно горшок предварительно освободить от гуляша, а вазу — от цветов и воды. Теперь не глядя вытаскиваем из «сосуда» два листка и получаем название: «Сапфировый меч», «Гибель единорога», «Тень дракона», «Око хаоса», «Черная звезда», «Зеленый эльф». Если надо, добавляем «и» («Кровь и камень») либо «из» («Чародей из воды»).

Более искушенным, однако неудержимо влекомым к авангарду и «Новой Волне», я рекомендую более прогрессивный метод: вытаскивать из «сосуда» только одну бумажку, затем выкуривать самокрутку марихуаны и дополнять стакашком «Glenfiddich on the rocks»[163]. И название готово: «Чародей, понимаемый как синусоида, изготовленная из оловянной фольги», «Нам, обладающим мечом, снятся сны о заколдованных баранах», либо «Вы, господин, заказывали хаос?»

А если у вас упорно ничего не получается, если вы постоянно вытаскиваете вредные комбинации типа «зеленый» и «красный», либо «око» и «рука», то следует повторять операцию до получения приемлемого результата. В конце концов удастся вытянуть что-либо осмысленное.

Ну, хотя бы «Возвращение государя» или «Огнем и мечом». Ах какие прелестные названия!

Меч, магия, экран

Не так давно на одном конвенте поинтересовались моим мнением относительно темы «Фэнтези и фильм». Я перечислил несколько лент фэнтези, которые люблю, обосновав свои личные вкусы довольно сдержанно, а то и вовсе не обосновывая. К моим словам прислушивался — как всегда скромно скрывающийся за чужими спинами — Мачей Паровский, главный редактор «Новой Фантастики», — он-то и предложил мне несколько расширить тему, щедро пообещав дать немного места на страницах своего журнала. Ну, так вот просто, offen you can’t refuse[164].

Прежде чем приступить к делу, я взялся за краткое повторение теории — еще раз прочитал «Наследие воображения» Анджея Колодыньского и энциклопедию «The World of Fantastic Films»[165] Петера Николса. He то чтобы мнение серьезных критиков как-то повлияло на мое личное мнение и шкалу ценностей — не влияло и влиять не будет. Но иногда полезно заняться таким повторением, хотя бы для того, чтобы не ошибиться в написании имен, что — mea maxima culpa[166] со мной иногда случается, например, в «Варенике» с Уинсором Мак Кеем.

Итак, вот список фильмов фэнтези, которые я люблю: «Конан-Варвар», «Экскалибур». «Ladihawke»[167] и «Willow»[168].

Осознаю, сколь мало я оригинален. Тут уж ничего не поделаешь.

Ритуал мужественности

«Конан-Варвар» в энциклопедии Николса оценивается на «две с половиной звездочки», что означает, цитирую: «фильм, который можно посмотреть, когда идет дождь, а ничего лучшего под рукой нет». В моем случае именно так и было: всё решили метеорологические условия. В кинотеатре, в котором крутили «Конана», я укрылся от жуткой жары, царившей в то лето в Дюссельдорфе. И вот, извольте, парадокс — с жанром, которым в будущем мне досталось заниматься, я впервые столкнулся не при чтении, а в кино. Первое восприятие sword and sorcery[169], или, если кому-то больше нравится, heroic fantasy[170], было в моем случае визуальным. Однако фильм я воспринял хорошо — он настолько мне понравился, что при ближайшем посещении книжного магазина вместо того, чтобы по традиции искать Желязны, Эллисона, Дилэни или Лe Гуин, я взялся за «Конана», а точнее, за одного из бесчисленных «Конанов», стоящих на специально выделенной полке. Преодолев изумление, вызванное множеством автором (Говард, Картер, Оффут, Спрэг де Камп, Перри, Джордан и целый легион прочих), я перелистал несколько рареrbak’ов[171]. Такой в то время я применял принцип — не тратить твердой конвертируемой валюты на кота в мешке. В данном случае принцип себя оправдал — я с неудовольствием сунул упомянутого «Конана» обратно на полку. Смотреть, подумал я, во время африканской жары в климатизированном кинозале — еще куда ни шло. Но читать это невозможно. Оценку я распространил — достаточно несправедливо — на весь жанр S&S и до момента знакомства с «Ам-бером» и «Трилогией о Земноморье» обходил фэнтези стороной — как в книжных магазинах, так и в кино. Впрочем, в кино обхожу ее и по сей день.

Но фильм Милиуса по-прежнему ценю очень высоко и считаю одним из лучших фильмов фэнтези. Собственно, говорю я себе, что странного в том, что фильм удачный? Режиссер Милиус, он же автор сценария, причем в компании не с кем-то, а с Оливером Стоуном. Л. Спрэг де Камп был «technical adviser’ом»[172], деньги же — немалые — дал на все Дино де Лаурентис. Благодаря деньгам Дино фильм избежал — в значительной степени — тоскливой дешевки, страшного сермяжного убожества, этого проклятия других фэнтези-продуктов, в основном итальянских, в которых от декораций за километр несет гипсом, картоном и папье-маше, а актеры выряжены в станиоль, искусственную кожу, плюшевую обивку с диванов и прикаминные коврики, кои имеют целью исполнять роль «медвежьих» шкур. Благодаря долларам де Лаурентиса мы заполучили в фильме Джеймса Эрла Джонса в изящно сыгранной роли короля Озрика — такую роль-жемчужину на англосаксонском киножаргоне называют «камея» — самого Макса фон Зюдова. И Бэйзила Полидуриса и его восхитительную, идеально соответствующую действию музыку...