Иоахим Гофман - Сталинская истребительная война (1941-1945 годы)

Социализм оставил свои убийственные следы на всей территории Советского Союза. «По Советскому Союзу рассеяно более 100000 неотмеченных массовых захоронений, — пишет украинский исследователь Царынник, — вся страна построена на костях», в каждом отдельном городе и в каждой отдельной местности имелись свои «массовые захоронения». На Украине только под Быковней, в Дарницком лесу и в Белгородке близ Киева были найдены останки 200000-300000 мужчин, женщин и детей, городские кладбища Киева были заполнены расстрелянными. Массовые захоронения были обнаружены под Днепропетровском, Харьковом (Пятихатка, плановый квадрат 6, еврейское кладбище) Житомиром, Одессой, Полтавой, Винницей, Донецком, если назвать лишь некоторые заметные места. В Белоруссии в массовых захоронениях под Куропатами, неподалеку от Минска, погребены предположительно 102000 жертв, в целом в окрестностях Минска — 270000. По России назовем Смоленск и Катынь (лес Козьи Горы), куда с 1935 г. конвейером транспортировались трупы 50000 расстрелянных, по Уралу — Свердловск и Горы. Согласно Нобелевскому лауреату Сахарову, на Урале нет ни одного райцентра без массовых захоронений — и так обстоит дело не только там. В заброшенных шахтах под Лысой Горой близ Челябинска в 30-х годах исчезли трупы 300000 расстрелянных мужчин, женщин и детей. Но большевистские палачи творили свое убийственное ремесло и в Средней Азии, на Алтае, на Дальнем Востоке вплоть до Сахалина.

В окрестностях существовавших в Советском Союзе 80 «концлагерных систем» с сотнями отдельных лагерей, которые находились в ведении ГУЛага, например, под Воркутой и Карагандой, земля была буквально удобрена останками убитых «врагов народа». Только в концлагерях Колымы из-за ужасных жизненных условий при температурах до -60° погибли не менее трех миллионов человек. И в России вновь и вновь находят новые места убийств — так, в 1997 г. под Сандормохом (Карелия) обнаружены массовые захоронения 9000 жертв, среди которых священники, общественные деятели, но также простые люди и выжившие рабочие-рабы Беломорканала, расстрелянные здесь в октябре-ноябре 1937 г.

Почти неизвестно то отягчающее обстоятельство, что советские органы НКВД использовали для уничтожения людей и газы, причем еще за годы до органов рейхсфюрера СС. Техническая основа для производства и использования ядовитых газов в крупных масштабах — соответствующая химическая индустрия — действительно быстро возникла в СССР с 20-х годов. В этой связи можно вспомнить и о производстве для создания ядовитых газов, сооруженном германско-российской компанией «Берсоль» в Троцке под Самарой в 20-х и начале 30-х годов, на стадии сотрудничества с Рейхсвером, и о тамошней школе для обучения технике газовой войны под кодовым названием «Томка» (Торский). Считается, что в 1933-45 гг. Советский Союз произвел не менее 140000 тонн химических боевых веществ, а Германия за тот же период — 67000 тонн, включая 12000 тонн высокотоксичного газа табун и небольшое количество еще в 6 раз более действенного газа зарин.

Уже для подавления непокорных народов и мятежных крестьян, например, в тамбовских лесах, советская власть не раз применяла ядовитые газы. «Газовые камеры наподобие тех, что имелись в Аушвице, функционировали в Воркуте уже с 1938 г.,» — писал британский историк граф Толстой в своей книге «Жертвы Ялты» (Victims of Yalta). То, что, следовательно, больше не являлось секретом само по себе, было еще раз подтверждено в 1997 г. бывшим офицером КГБ в рамках дискуссии во Франции по поводу «Черной книги коммунизма», изданной Стефэном Куртуа. К безграничному удивлению французской телевизионной публики, этот бывший офицер КГБ сообщил, «что в ГУЛаге использовались грузовики с газовыми камерами». «Газовые камеры в ГУЛаге», — гласили крупные заголовки бесчисленных французских газет. «Сообщения первых диссидентов в 30-х годах, очевидно, соответствовали действительности», — писала «Фигаро». А Юрг Альтвегг во «Франкфуртер Альгемайне Цайтунг» 20 декабря 1997 г. сделал вывод: существование газовых камер указывает на то, что и в Советском Союзе имелись лагеря смерти — в чем сведущие, правда, никогда не сомневались. Чтобы оценить значимость этой информации, писал Альтвегг, следует напомнить о том, «что газовые камеры [нацистов] позволили отодвинуть ГУЛаг на задний план».

В духовной ситуации 1997 года «Черная книга коммунизма» действительно имела неоценимое значение. Дело не в том, что она дает принципиально новую информацию или, к примеру, достигает прежних оценок по числу жертв. Ведь данные, приведенные издателем Стефэном Куртуа в его собственном введении и в комментариях, о «не менее 25 миллионов человек», ставших жертвами ленинизма-сталинизма, соответствуют лишь нижней границе прежних подсчетов. Но «Черная книга коммунизма», сравнимая и в этом отношении с «Архипелагом ГУЛаг» Александра Солженицына и также получившая в короткое время прямо-таки небывалое распространение, представляет собой подлинную энциклопедию преступной деятельности коммунизма против человечества и тем самым бросает луч света в духовную путаницу завершающегося столетия.

Выводы Стефэна Куртуа, как ранее Александра Солженицына, созвучны и принипиальному направлению данной книги. Их можно коротко подытожить следующими положениями:

1. Существование советской власти обеспечивалось только массовыми преступлениями. В центр анализа советской системы должны быть поставлены преступления, методичные массовые преступления, преступления против человечества.

2. Ленин и Сталин осуществляли социальное и физическое уничтожение всех тех, кого они считали открытыми или тайными противниками своей власти.

3. Они ввели систему концентрационных лагерей.[119]

4. И они повинны в смерти не менее 25 миллионов человек. Массовые убийства были основополагающим элементом осуществления большевистской власти.

5. Гитлер развязал мировую войну, но доказательства ответственности Сталина являются убийственными.

6. Сталин был в сравнении с Гитлером еще бóльшим преступником. Сталин являлся крупнейшим преступником столетия.

Тем самым «Черная книга коммунизма» поражает ленинцев-сталинцев в их сущностную сердцевину. Ведь физическое уничтожение в целом 100 миллионов человек, из них 25 миллионов одной социалистической советской властью, нельзя прикрыть утверждением, что в теории ведь речь шла об «освободительной идеологии». Уже один облик революционных персонажей, которые в октябре 1917 г. насильственным актом узурпировали в России абсолютную власть, чтобы затем низвести покоренные народы до состояния бесправных илотов, выдает во фразе «в начале коммунизма стояла любовь к людям», по-прежнему используемой «антифашистами», низость тех, кто ее произносит. Выводы «Черной книги коммунизма» столь весомы, поскольку авторы сами в какой-то форме были приверженцами коммунизма или, возможно, все еще являются ими и поскольку в особенности издатель Стефэн Куртуа является «видным экспертом коммунизма и основательным историком», которого нельзя опровергнуть обычным крючкотворством и фокуснической диалектикой, а можно лишь лично оклеветать.

И как это унизительно для идеологов и демагогов, так называемых антифашистов, берущих на себя смелость определять, что должен и чего не должен думать свободный гражданин, когда Куртуа, не обращая никакого внимания на их табу и извращенные представления, проводит теперь исторические параллели между коммунизмом и национал-социализмом, производит сопоставления и предпринимает сравнительные расчеты, то есть следует естественному долгу историка.[120] Как до него Александр Солженицын, как Эрнст Нольте и Франсуа Фуре (Furet),[121] так и Стефэн Куртуа больше не признает самовольного запрета на исторические сравнение, ведь сравнивать означает, в конечном итоге, мыслить. Сравнение для него не только законно, но и представляет собой элементарную предпосылку исторического понимания, ведь уже Альбер Камю в 1954 г. постулировал сравнимость коммунизма и национал-социализма. Возражения «антифашистских» противников приравнивания «расового геноцида» и «классового геноцида», которое с полным правом производит Куртуа, поистине жалки и по этой причине. Ведь и это последнее табу, этот последний отчаянный аргумент теряет силу при указании на то, что Ленин и Сталин творили не только гигантское классовое убийство, но и расовое убийство, геноцид по определению «Конвенции ООН о геноциде» 1948 года. Поэтому даже левоидеологический немецкий еженедельник «Цайт» не может не снабдить свою многостраничную статью о «Черной книге коммунизма» уничтожающим девизом «Красный холокост». Куртуа не использует понятия «единственный в своем роде», поскольку большевики, на его взгляд, совершали те же или совершенно аналогичные злодеяния, что и «фашисты», которых сегодня неправомерно ставят вне закона уже почти в одиночестве. Пусть методы действий и отличались в некоторых отношениях, специфичного геноцида, как подчеркивает Куртуа, не существует. Из «Черной книги коммунизма» недвусмысленно вытекает, что преступления Ленина и Сталина против человечества не только опередили на десятилетия аналогичные преступления Гитлера, но и намного превосходили последние по своим масштабам, а частично отличались и еще большей мерзостью в осуществлении. «Что касается ленинской и сталинской России, — пишет Куртуа, — то кровь стынет в жилах.»