Иоахим Гофман - Сталинская истребительная война (1941-1945 годы)

Едва ли экспансионистские планы Сталина нуждались в более ясном изложении. Здесь имелось в виду продолжение агрессий, которые начались пактом с Гитлером 23 августа 1939 г. и теперь в третий раз приобретали иную форму. «Как вытекает из многочисленных заявлений Сталина, — с однозначной ясностью пишет Стефэн Куртуа, издатель «Черной книги коммунизма», — его твердая воля и его идея состояли в том, чтобы продвинуться до Атлантического океана. Сталин уже в 1947 г. сказал Морису Торезу, тогдашнему генеральному секретарю ФКП, что он бы еще охотнее увидел Красную Армию в Париже, нежели в Берлине.» Тем самым находит блестящее подтверждение вывод, сделанный в 1985 г. профессором Эрнстом Топичем в его книге «Сталинская война» (Stalins Krieg). Однако продвижение до Атлантики всегда означало и установление ленинско-сталинской системы власти. Ведь тот, «кто оккупирует территорию, тот навязывает ей свою собственную социальную систему, — открыл Сталин Джиласу, доверенному лицу Тито и партизанскому вождю, в 1945 г. — Каждый навязывает свою собственную систему настолько далеко, насколько может продвинуться его армия. По-другому и быть не может.» Вторжение англо-американских экспедиционных сил в 1944 г. поначалу пресекло амбиции Сталина. Однако лозунг борьбы против «фашизма», являющийся для активистов и духовных пособников «социализма» актуальным вплоть до наших дней, следует воспринимать так, как его понимали Советы: в смысле пропагандистской подготовки к расширению власти, от которого они никогда не отказывались. Итак, тот, кто противостоит агрессивным планам советского империализма, является, согласно этому определению, именно «фашистом» или «нацистом», для борьбы с которым годится любое средство. Сталинское понятие фашизма пережило даже Советский Союз и находит, к примеру, сегодня в ФРГ всеобщее применение в роли клеветнического термина, направленного против политически инакомыслящих. И тому, кто, скажем, захотел бы здесь в стране использовать боевое большевистское слово «антифашизм» иначе, чем сталинисты, их апологеты и наследники, больше не следует удивляться соответствующим репрессиям.

Правда, в реальности влияние советской пропаганды стало выходить за пределы территорий, оккупированных Красной Армией, уже весной 1945 г. Едва ли кто-то понял это яснее, чем Уинстон Черчилль, который в своей знаменитой фултонской речи в марте 1946 г. предостерегающе указал на то, что «далеко от России действует пятая колонна коммунизма», представляющая «растущую угрозу» для мира и всей «христианской цивилизации».

Глава 7.

Ответственность и ответственные.

Зверства с обеих сторон

Весомый аргумент в советской военной пропаганде представляли собой зверства, действительно или только якобы совершенные с немецкой стороны. Выдвигался растущий поток обвинений, оправданных и неоправданных. Чтобы установить должный масштаб, их следует рассмотреть на фоне гигантских советских преступлений против человечества. Так, нужно отделить зерна от плевел, расследовать на выделяющихся примерах оправданность советских обвинений и изучить, какие политические намерения скрывались за пропагандистской кампанией. Ведь прежде чем немцы могли совершить в Советском Союзе или на аннексированных им территориях хотя бы одно злодеяние, большевики, со своей стороны, уже уничтожили миллионы и миллионы невинных людей. Террор, как постоянное учреждение советской системы власти, вступил в действие сразу же после Октябрьской революции и имел целью не только социальную, но во многих случаях и физическую ликвидацию целых классов, искоренение дворянства, духовенства, буржуазии, а также сторонников небольшевистских социалистических партий — меньшевиков и эсеров, не говоря уже о сторонниках таких буржуазных партий, как, например, презренные конституционные демократы («кадеты»). «Рабочие, — сказано в партийном органе «Правда» 31 августа 1918 г., — настал час уничтожения буржуазии.» Лозунг был претворен в жизнь, и нарком внутренних дел Петровский призвал в государственном органе «Известия» 4 сентября 1918 г. «при малейшем сопротивлении… производить массовые казни… При введении массового террора не должны быть терпимы никакая слабость и никакое колебание». Лацис, шеф[?] ЧК, 1 ноября 1918 г. дал своему аппарату указание уничтожить «буржуазию как класс». Беспощадная классовая борьба против целых частей населения и профессиональных сословий, как подчеркивает и Николас Верт (Werth) в «Черной книге коммунизма», приобрела черты геноцида. Ведь начавшееся в 1920 г. искоренение казачества (расказачивание), как и начатое позднее искоренение крестьянства (раскулачивание), по своей целевой направленности и осуществлению соответствовали определению геноцида.

Еще через годы после переворота, 19 марта 1922 г., Ленин в секретном письме, направленном Молотову и предназначенном только для членов Политбюро, заявлял: «Чем большее число представителей реакционного духовенства и реакционной буржуазии удается нам по этому поводу расстрелять, тем лучше». В своей вышедшей в 1930 г. книге «После войны» Уинстон Черчилль сослался на статистическое исследование профессора Заролеа (Sarolea), согласно которому большевистские «диктаторы» только до 1924 г. убили: «28 епископов, 1219 священников, 6000 профессоров и преподавателей, 9000 докторов, 12950 помещиков, 54000 офицеров, 70000 полицейских, 193290 рабочих, 260000 солдат, 355250 представителей интеллигенции и предпринимателей, 815000 крестьян». «Эти цифры, — пишет Черчилль, — подтверждены м-ром Герншоу (Hearnshaw) из Королевского колледжа в Лондоне в его блестящем введении к книге «Обзор социализма» (A Survey of Socialism). Они, разумеется, не учитывают огромных потерь русского населения в человеческих жизнях, которые погибли в результате голода.»

Если такое могло происходить уже при Ленине, которого Черчилль окрестил «чумной бациллой», то что же должно было твориться при Сталине, по мнению его биографа, генерал-полковника профессора Волкогонова — «чудовище», подобного которому в мировой истории еще поискать. В этой связи следует напомнить только об основных фазах сталинского террора. Так, в период насильственной коллективизации сельского хозяйства с 1929 г. и в ходе тщательно запланированного и организованного в этой связи «голодного холокоста» 1932-33 гг., замалчиваемого геноцида против украинского народа, согласно схожим оценкам и демографическим исследованиям, было уничтожено 7-10 миллионов человек. Начатые уже в начале 30-х годов массовые расстрелы так называемых «врагов народа», увенчавшиеся лихорадочным бредом «Большой чистки» 1937-39 гг., лишили жизни еще 5–7 миллионов человек. Они были расстреляны или погибли в системе ГУЛага. В сталинский период, по данным председателя российской комиссии по реабилитации жертв политических репрессий Яковлева, было «расстреляно или повешено, распято или заморожено» не менее 200000 священников и монахов различных конфессий. Около миллиона человек погибли вследствие аннексии Восточной Польши и прибалтийских республик в 1939-41 гг. Жертвами последовавших по приказу Сталина сразу же после начала войны в 1941 г. расстрелов всех лиц, подозреваемых в шпионаже, и предпринятой органами НКВД по его указанию резни политзаключенных перед отступлением стало бесчисленное количество людей — по данным следственной комиссии американского Конгресса во главе с членом Палаты представителей Чарльзом Керстеном (Kersten), 80000-100000 только на Украине. Останки убитых были обнаружены в нижеперечисленных украинских городах и в других местах по всей территории Украины, Белоруссии и республик Прибалтики. Аренами подобной бойни стали и такие центры, как Брест, Минск, Каунас, Вильно, Рига, если назвать в качестве примера лишь несколько мест. Однако массовые расстрелы имели место и в глубоком тылу — в Смоленске, Бердичеве, Умани, Сталино, Днепропетровске, Киеве, Харькове, Ростове, Одессе, Запорожье, Симферополе, Ялте, на Кавказе и в других местах.

Кроме того, не следует забывать о больших человеческих потерях в результате депортации немцев Поволжья и остального немецкого населения из Украины, Крыма и с Кавказа, которая была организована Политбюро ЦК ВКП(б) и Советом Народных Комиссаров в 1941 г., осуществлялась бесчеловечными методами и точно так же соответствовала международно признанному составу преступления геноцида, как предпринятая в 1943-44 гг. депортация калмыков, карачаевцев, чеченцев, ингушей, балкарцев, части кабардинского народа, а также крымских татар. Выше уже указывалось на экзекуционный инструмент в лице пограничных войск и особых частей НКВД (сравнимый с немецкими оперативными группами охранной полиции и СД), которые следовали по пятам за регулярными частями Красной Армии и проводили «массовую чистку» среди населения на вновь занимаемых территориях. Как сказано, органами НКВД в ходе начавшихся тогда мер возмездия и чистки были расстреляны сотни тысяч людей — в одном городе Харькове, ненадолго оказавшемся в советских руках, согласно тщательным немецким расследованиям, в марте 1943 г. расстреляно не менее 4000 человек, невзирая на возраст и пол.