Женственность. О роли женского начала в нравственной жизни человека - Я. А. Мильнер-Иринин
Женственность. О роли женского начала в нравственной жизни человека читать книгу онлайн
Книга посвящена теории и практике нравственной жизни человека – его человечности. Человечность женщины, нравственно себя образующей, в определении автора есть женственность. Человечность же мужчины, нравственно себя образующего, есть мужественность. Женственность и мужественность взаимно дополняют понятие человечности. Но роль женщины в сравнении с мужчиной в нравственной жизни человека более значительна благодаря особенностям женского существа, женской доброты в частности. В доброте женщины с огромной сосредоточенной силой проявляются и все остальные черты женственности: утонченное изящество женщины, ее покоряющая нежность, ее обаятельная застенчивость, ее беспредельная преданность в любви, венчающаяся в великом чувстве материнства.
Текст книги и послесловия приводятся в авторской редакции.
И с научной, и с общечеловеческой точек зрения книга актуальна и может быть интересна широкому кругу читателей.
The book is devoted to the theory and the practice of people’s moral life, that is their humaneness. According to the author the womanhood is the humaneness of a woman who has been forming herself ethically. And the humaneness of an ethically self-forming man is the manliness. The womanhood and the manliness are the mutual complement of the conception of the humaneness. But the woman’s part in comparison with the man’s is much more significance due to the features of the woman’s essence, particularly the woman’s goodness. It is the goodness that with enormous concentrated power has been manifesting all the womanhood features, such as woman’s refined grace, her conquering tenderness, her charming bashfulness, her infinite devotion to the love whose crown is the great sense of the motherhood.
The book is published in the author’s edition.
From both scientific and common to all mankind standpoint the book is topical and interesting to the wide readership.
Читатель, конечно, заметил, что когда речь шла о животных, мы говорили о законе, когда же речь шла о людях, – то о правиле. В животном царстве действует половой инстинкт, не знающий изъятий. В человеческом же мире – любовь, т. е. относительная свобода от всевластности инстинкта. Поэтому подсказанное естественной природой действует в общественной природе человека лишь как правило, допускающее исключения, а не как закон, таких исключений не терпящий вовсе. Остается в силе сказанное нами ранее о самоосвобождении человека по мере развития общественно-исторического процесса, т. е. по мере все большего самоутверждения им в своем специфически человеческом качестве, от безраздельной власти инстинкта.
Итак, как правило, юноша влюбляется первым, и нам надлежало разобраться прежде всего в его чувствах, чтобы разобраться в тех ответных чувствах, какие они возбуждают в девушке – во всех случаях: и в случае наличия и в случае отсутствия взаимности (последнее – вследствие того, что она любит другого), – а, в особенности, разумеется, в счастливом случае взаимной любви.
Во всех случаях любовь преображает, – и не только нравственно, духовно, но и физически и душевно. Влюбленные как бы по мановению волшебной палочки вырастают на глазах, и не только в своих собственных, но и в глазах окружающих, и не только преображаются душевно, ибо меняется к лучшему вся их психология: он мужает, она становится поразительно женственной. Любовь делает влюбленных и физически красивыми – неизмеримо красивее, чем до того, как их коснулось крыло этого чудотворящего чувства. Никогда в целой жизни человек не бывает так возвышенно прекрасен – прекрасен духовно, прекрасен душевно, прекрасен физически, как именно тогда, когда всеми его чувствами, всеми помыслами, всем существом его владеет прекраснейшее из чувств, именуемое Любовью.
В любви всё прекрасно. И радости и страдания в любви одинаково возвышают нашу душу. Робость любящего и стыдливость любимой, молчаливый разговор между влюбленными, стесненность дыхания в присутствии любимого существа или даже при одной мысли о нем в его отсутствии, смущение от любви и гордость за нее, задыхающийся голос при случайной встрече (а каждая встреча кажется случайной и неожиданной, при всем ожидании ее, даже при назначенном свидании, до того она представляется незаслуженным даром!), нервная дрожь и учащенное сердцебиение от «случайного» прикосновения и таинство такого прикосновения (скрытая в нем волшебная сила), наконец, первое признание (а это еще только начало!..), – всё в любви одинаково значительно (да еще как!), одинаково пленительно, одинаково полно очарования, очарования, которого не выразить словами.
И тем не менее, это чудо прикосновения сумел описать и выразить словами известный английский писатель Ричард Олдингтон в романе «Все люди – враги» (1933 г. Пер. на рус. яз. О. А. Ефимовской – 1959 г.). В этом романе много чудесных страниц, но самыми прекрасными в нем я считаю страницы, посвященные этому «чуду прикосновения», испытанному на себе героем романа еще на исходе отроческих лет. Само слово «чудо прикосновения» (или, как я выразился, таинство прикосновения) заимствовано мною из этого романа. Я позволю себе воспроизвести здесь – в главе о любви – эти страницы, сократив их лишь по возможности за счет тех мест, без которых повествование не потеряло бы в своей выразительности.
«Это было во время летних каникул, когда его двоюродная сестра, Эвелина, приехала погостить на две недели. С тех пор, как Тони помнил себя, он помнил Эвелину, которая время от времени приезжала к ним, сначала девочкой в коротеньких платьицах, с длинными черными косами, потом в платьях ниже колен и с косами, уже необыкновенно аккуратно уложенными на голове. <…>
Быстрый расцвет юности подобен восхождению на высокую крутую гору, когда пейзаж кругом меняется чуть ли не на каждом шагу. Тони с трудом узнал прежнюю Эвелину в новой Эвелине… Эвелина переодевалась к обеду, оставалась сидеть вечером, после того как Тони уходил спать, и, по-видимому, окончательно перешла во враждебный лагерь взрослых. <…>
На следующее утро после приезда Эвелины Тони по привычке проснулся очень рано. <…> Он как-то сразу проснулся, вскочил и без всякого обдуманного намерения, без всякого умысла, следуя лишь инстинктивному порыву, направился в комнату Эвелины. Все чувства его были сильно напряжены, и он слегка дрожал от волнения. Он не задавал себе вопроса, почему он так странно поступает и что его ждет. Он двигался, точно повинуясь какой-то посторонней силе, даже не отдавая себе отчета в собственных побуждениях – минуту тому назад он еще спал, а сейчас уже открывал свою дверь. <…>
Он, не задумываясь, открыл дверь в комнату Эвелины, все с тем же странным, похожим на галлюцинацию, ощущением, что он подчиняется какой-то посторонней силе, и все еще не сознавая, зачем он пришел. <…> Когда он открывал дверь, занавеска на окне слегка приподнялась от сквозняка, и он увидел спящую Эвелину, которая лежала на боку спиной к нему, и ее длинная черная коса выделялась на белой простыне. <…> Быстро и бесшумно Тони скользнул в постель рядом с ней. Он почувствовал, как она вздрогнула и наполовину повернулась, когда он дотронулся до нее рукой, но он поспешно шепнул:
– Это только я, Тони. Можно мне побыть немного?
Эвелина ничего не ответила и не пошевелилась: она спала или делала вид, что спит. Тони едва осмеливался дышать, хотя сердце его колотилось, и в течение какого-то времени, показавшегося ему сверкающей вечностью, он лежал совершенно неподвижно. В его закрытых глазах стоял какой-то золотистый полумрак, а все тело словно превратилось в одно живое ощущение, чистое и зыбкое, как свет. Как долго продолжалось это состояние, он не знал. Это была вечность, – но она промелькнула, как мгновение. Не двигаясь, не открывая глаз, Эвелина шепнула:
– Тебе пора уходить, милый. Скоро придут меня будить.
Он встал без колебаний и протеста, поправил ее постель и
