Смерть в июле и всегда в Донецке - Дмитрий Александрович Селезнёв

Бородач в мультикаме продолжает спокойно пить пиво. Не первую бутылку — возле его рюкзака и ботинок стоит ещё одна, пустая.

Я тоже спокойно потягиваю коктейль, вернувшись на свой диван в кафе. И мой тактический рюкзак расцветки «мох» тоже со мной. Город взят. Наши в городе. А Мальдивы подождут.

Орки

Их становится всё больше и больше. Поджарых или, наоборот, одутловатых мужичков в мятом дешёвом камуфляже с загорелыми, шершавыми от донбасского солнца и ветра лицами, с Z-ками на рукаве, с потёртыми рюкзаками за плечами и пыльными сумками в руках. Они всё чаще попадаются тебе на улицах и вокзалах, в кафе и аэропортах, в автобусах и маршрутках. Раньше ты их встречал за столиками во дворах, где разливали на троих, а теперь они путешествуют.

Сейчас, когда идёт война, русских на Западе не любят и для них закрыты границы, туристическая отрасль на спаде. Опрятные и зарабатывающие люди, любители попутешествовать по Европам, грустят. Сохнут в чемоданах кремы от загара, в футлярах пылятся очки дольче габбана. Но зато развивается внутренний, военный туризм. И на смену представителям middle-класса пришли новые люди. Это наш новый, war-working travel class.

На стойке регистрации в аэропорту передо мной трое таких персонажей. Лица красные и обветренные, зубов на всех не хватает, помимо Z-ки у одного ещё шеврон — флаг СССР. Все они родом из Советского Союза, это школа старых пионеров, любителей пива и дворового домино. Слонялись они по России без дела, вздорили с жёнами и начальством, по вечерам не знали, кроме рюмки, чем заняться, а тут дело для них нашлось. Да какое! Дело великое и ответственное, важное и нужное — косить гнилую нацистскую поросль на Украине. И вот отработали они вахту, собрали урожай снарядов и голов, и теперь в отпуск на побывку. Раньше не могли себе самолёт позволить, только плацкарт, а теперь они — состоятельные люди. Но по-прежнему едут домой налегке — в руках у одного два чёрных полиэтиленовых пакета с вещами. Опрятная регистраторша в платочке не стала спорить, только рукой махнула, сойдёт за одну ручную кладь.

Прошёл следом и я регистрацию с досмотром, поднялся, а они уже в баре, коньяк пьют и свои подвиги друг с другом оживлённо обсуждают. Им есть чем поделиться и что рассказать.

Или возвращаюсь на Ростов в купе с военными. Таких два лысых добродушных троглодита лет под сорок. Забили нижние полки спальниками и рюкзаками. Сразу достали бутылку. Выпили, закусили. Обмыли звёзды — святое дело, одного из военных намедни повысили. Разговоры: за комбата, что-то там про гранату Ф1, «а там yкpопы», «начальник снабжения — гнида». Когда освободился стол, я спустился сверху и поел. Закончив трапезу, отчитался по-армейски: «Приём пищи закончил». Военные заулыбались, заурчали, им это понравилось. Милые русские люди. Едут убивать нацистов.

При этом очень вежливые! Когда один боец пьяно задремал, другой передо мной зачем-то извинился за своего товарища. «Да всё нормально, братан!» — ответил я ему в правильном дискурсе.

Орки, родненькие. Как я их всех люблю. А эльфам — смерть. Коси коса пока остра, коси, пока кровавая роса. Орки спускаются с горки. Русские идут.

Едут, точнее. Быстро едут, хотя перед этим медленно запрягали.

Трансцендентность

На вокзале в Ростове на втором этаже мальчик спит в позе лотоса. Его глаза закрыты, он безмятежен. Хотя вращаются белки и ходят за окном тревожные ночные поезда. Но его лицо спокойно как у Будды. Из чрева выходит чёрный слон. Грохочет большая колесница войны. И лязг её колёс пускай сюда не долетает, но беспилотники — вполне. Ведь это Ростов, детка, это ночной вокзал, зал ожидания всего чего угодно. Чистилище, транзитный пункт из ада в рай, с огня да в полымя, из бала на корабль, и с корабля опять на бал. Или домой, на поезд назад или вперёд, из ниоткуда да в никуда. Поход по краю ночи туда и обратно вооружённых хоббитов, назгулов, гномов, орков против злых эльфов, которые совсем понад усе. И мальчик спит сном злого демиурга. Глаза откроет божество, и всё закончится.

Путешествие в Вагнер-ленд

«Отче! Я согрешил против неба и пред тобою и уже недостоин называться сыном твоим; прими меня в число наёмников твоих».

Евангелие от Луки, глава 15, 15:18–15:19.

Вообще, ЧВК «Вагнер» — это, конечно, уникальное явление и яркий феномен войны на Украине. Этот раскалённый русский метеорит с немецким названием яростно пролетел по небу СВО и упал так же стремительно, как и самолёт вместе с Девятым и Первым, руководителями ЧВК. Они шли походом на столицу, а упали звёздами героев между Питером и Москвой.

Народ у нас зачастую любит бунтовщиков, а власть зачастую не любит. Первый войдёт в историю и мифы нашего народа современным Пугачёвым, русским Робин Гудом. Своеобразным таким, конечно. Урка, ставший бизнесменом, а на войне — народным героем. С мрачным бэкграундом, имея отталкивающий образ, он завоевал симпатию