Двадцатые (СИ) - Нестеров Вадим

От такого забористого чтива вытаращил глаза даже заместитель наркома Луначарского, знаменитый историк Покровский, который разразился филиппикой в стиле «Вы там кокаин пользуете что ли?».

Михаил Николаевич Покровский, 1923 г.

Михаил Николаевич заявил, что предлагаемая Научным отделом программа «очень широка и покрывает задачи других отделов: так, подготовка ученых является функцией Отдела высшей школы, издательство – функцией Издательского отдела и т. д. Научному отделу целесообразнее сосредоточить свое внимание на научных учреждениях в собственном смысле слова, не преследующих никаких учебных целей».

А член комиссии, директор Московской обсерватории П. К. Штернберг прямым текстом обозвал программу Тер-Оганезова «утопией» и посоветовал заняться своими прямыми обязанностями: реформировать, к примеру, Академию наук.

В общем, работа Тер-Оганезова была признана неудовлетворительной, и в помощь вчерашнему студенту было рекомендовано «привлечь еще научную величину». Вскоре Научный отдел возглавил отрекомендованный «учеником академика Вернадского» профессор Д. Н. Артемьев.

Дальнейшее моим постоянным читателям уже известно. Подружившиеся новый и старый начальник получили мощнейший разнос от Владимира Ильича Ленина за перегибы в реформировании Академии наук, и их деятельности в качестве руководителей российской науки пришел конец. Артемьев даже позвал Тер-Оганезова преподавать геометрию в Горную академию.

Тер-Оганезов долго пытался понять – почему же его выперли, что же он сделал не так?

Мысль о том, что он был элементарно мелок для занимаемой должности, так и не пришла ему в голову – когда люди верили в подобные наветы?

Впрочем, и выперли-то его не до конца. Чиновники в России, как те индусы – отдав концы, не умирают насовсем. Не знаю уж, как надо постараться и что учинить, чтобы тебя выкинули совсем уж на мороз. Обычно проштрафившемуся коллеге хоть плохонькую должность, да найдут.

Вартана Тиграновича, в частности, перебросили с российской науки на охрану природы и защиту окружающей среды, и с августа 1924 года он мирно занимался заповедниками. И там вроде как даже принес некую пользу стране. А потом и в науку и высшее образование вернули, правда, уже не на первые, а на третьи—четвертые роли.

И Вартан Тигранович от этого очень сильно грустил. Страдал до скрежета зубовного, и все никак не мог понять – где же он прокололся, почему звезды его предали, из-за чего он, по сути, повторил путь отца, став малозначащим чиновником? И от этой обиды ему хотелось выть на луну.

А на луне, на луне,

На голубом валуне,

Лунные люди смотрят,

Глаз не сводят,

Как над луной, над луной,

Шар голубой, шар земной,

Очень красиво всходит

И заходит.

В общем, Вартан Тигранович твердо решил взять реванш и вернуться во власть. Причем не где-нибудь, а в своей родной области – астрономии. Мечтой нельзя бросаться, мечту надо воплощать в жизнь. Он изменил мечте – и за это судьба наказала его. Что ж, значит ему надо просто вернуться на ту развилку и стать-таки известным и влиятельным астрономом.

Некоторая проблема была в том, что научную квалификацию он давно и безнадежно потерял, но это его не слишком заботило.

У него появился план, который надо просто реализовать.

С реализацией долго не получалось, но в 1930 году Тер-Оганезову все-таки представился шанс - я же говорю, что он был на редкость удачлив.

На всякий случай напоминаю, что если вам нравится - не постесняйтесь поставить лайк или порекомендовать книгу. Книга должна прирастать новыми читателями, иначе становится грустно.

Академик-террорист

Вам, скорее всего, известно имя Николая Александровича Морозова. Сегодня его помнят большей частью как хроноборца, воздетого на щит Фоменко и Носовским, но в реальности этот человек был немного не о том, и человек, конечно, был уникальный.

К таким людям можно относиться по-разному, но отрицать у них наличие адамантиевого сердечника бессмысленно. Сегодня таких точно не делают.

За время своей долгой жизни Морозов сменил множество занятий:

— незаконнорожденный сын мологского помещика Петра Алексеевича Щепочкина, носящий фамилию матери, крестьянки Анны Морозовой, а отчество «по крестному», аки выкрест какой

— исключенный за отвратительную успеваемость гимназист

— вольнослушатель Московского университета

— разничинец, отправившийся «в народ», ведущий пропаганду среди крестьян Московской, Ярославской, Костромской, Воронежской и Курской губерний

— эмигрант в Швейцарии, член Первого интернационала

— по возвращении в Россию – арестованный и осужденный по «процессу 193-х»

— после освобождения – нелегал, один из руководителей «Земли и воли».

— участник подготовки покушений на Александра II

— опять эмигрант, террорист и теоретик терроризма, автор книги «Террористическая борьба», рассматривающей террор в качестве постоянного регулятора политической жизни России

— друг Карла Маркса, получивший от него для перевода на русский язык несколько работ, в том числе «Манифест коммунистической партии»

— арестант, взятый с поличным при нелегальном пересечении границы Российской империи

— з/к, осужденный на пожизненное заключение. Срок отбывал в Алексеевском равелине и Шлиссельбургской каторжной тюрьме. Через 25 лет отсидки освобожден по амнистии после Первой русской революции. Еще несколько раз сажался и освобождался, в общей сложности провел в тюрьме около 30 лет жизни

— ученый, в заключении выучивший одиннадцать языков и написавший 26 томов научных работ по химии, физике, математике, астрономии, философии, авиации, политэкономии. Закончив с отсидками, полностью посвятил себя науке

— масон, член ложи «Полярная звезда» Великого востока Франции

— писатель-фантаст

— поэт

— председатель Совета Русского общества любителей мироведения (РОЛМ)

— директор Естественно-научного института им. П. Ф. Лесгафта

— почетный член Академии наук СССР

— 85-летний курсант снайперских курсов Осоавиахима

— один из самых пожилых участников Великой Отечественной войны, в 88 лет лично принимавший участие в боевых действиях на Волховском фронте

— кавалер двух орденов Ленина, ордена Трудового Красного знамени и медали «За оборону Ленинграда».

Нас, впрочем, в этом сюжете интересует только одна его ипостась — председатель Совета Русского общества любителей мироведения.

И здесь – небольшое отступление, без которого не обойтись. Ситуация с профессиональными объединениями астрономов в стране была следующей. Было созданное задолго до революции "Русское астрономическое общество", объединяющее астрономов-профессионалов. И были организации, собиравшие под крыло астрономов-любителей, самой крупной из которых было питерское "Русское общество любителей мироведения".

Именно на любительские астрономические объединения и сделал ставку Тер-Оганезов, прекрасно понимая, что ученые мирового уровня из "Русского астрономического общества" его даже слушать не будут.

И начал он именно с возглавляемого Морозовым "Русского общества любителей мироведения" – так раньше называли астрономию. РОЛМ была очень интересной организацией, созданной в 1908 году питерскими интеллектуалами. Они и впрямь занимались астрономией, но с изрядным налетом мистики, увлекаясь, к примеру, астральной мифологией. Не зря же эмблемой общества стало древнеегипетское изображение крылатого солнца.

Особенно интересной была научная деятельность Даниила Святского, главного редактора журнала «Мироведение», выпускаемого обществом.

Еще в 1915 году Святский по совету академика Вернадского написал книгу «Астрономические явления в русских летописях» с приложением «Канона русских затмений» Вильева, где были собраны все данные о солнечных и лунных затмениях в древней Руси до 1715 года.