Смерть в июле и всегда в Донецке - Дмитрий Александрович Селезнёв

разбита, всё уныло, блекло и печально. Злой Хoxол методично обстреливает город, Ясиноватая постоянно фигурирует в рулонах сводок. Каждый день обстрелы забирают с неё в виде жертв и разрушений пусть и небольшую, но постоянную мзду. Силовое поле войны здесь очень велико — Авдеевка чуть ли не через дорогу. Выехав из города на трассу, можно оглянуться и её увидеть.

— Видишь те высотки через лощину? Прикинь, это Авдеевка! Я охуел, когда узнал! — Раллист был эмоционален от осознания такой близости, и наш автомобиль всегда проезжал въезд на горловскую трассу на большой скорости. На то были веские основания. Это трасса частенько обстреливалась Злым Хoxлом. Сюда летели и грады, и снаряды, и мины, хотя по дороге постоянно курсировали гражданские автомобили — на Донбассе, напоминаю, живут отчаянные люди.

Какая же аномальная зона без летающих объектов.

— Нет, это был не «Град»! — уверяла меня одна старушка в центре Донецка, когда я пришёл снимать последствия очередного прилёта. Тогда весь декабрь блуждающий «Град» Злого Хoxла кошмарил весь Донецк, чуть ли не каждый день систематично наваливая из систем залпового огня в центр города. В тот раз снова досталось студенческому городку, где уже давно не учились и не жили студенты.

— Эта была большая ракета! Она летела вот оттуда, — старушка показала направление, откуда никакая ракета прилететь не могла, Злой Хoxол находился в совершенно другой стороне, — большая, огромная и из неё извергался огонь, я сама видела!

Наблюдаемые мною разрушения не подтверждали сказанное, но пожилая женщина так убежденно, возбуждённо и живописно всё описывала, как будто рассказывала какую-то библейскую апокалиптическую историю. Её визионерство скорее всего было вызвано экзальтацией — у человека, тем более пожилого, после долгого пребывания в зоне постоянных обстрелов нервная система расшатанная, поэтому воображение за действительное рисует желаемое, а в нашем случае совсем нежелаемое, но я не посмел возражать этой пожилой женщине и не стал её разубеждать. Да и как можно разубедить жителя аномальной зоны, когда ты и сам становился свидетелем непонятного и необъяснимого.

— Э… а нам точно надо туда ехать?!

На мой риторический вопрос Раллист нервно рассмеялся. Мы съездили к вагнерам и поздно вечером возвращались из одной народной республики в другую, из Первомайска в Донецк. После ясиноватого железнодорожного узла мы двигались по направлению к Минеральному и Яковлевке, и только что увидели, как сначала одна, а потом и другая, а через минуту и третья красно-оранжевая точка пролетела по тёмному небосводу и упала за лесопосадку в районе Спартака. Как и после двух, так и на третий раз за чёрными деревьями на горизонте после каждого падения «звезды» бесшумно вспыхивала зарница.

Да-а, впереди нас ожидала какая-то неведомая опасность, зона приготовила неприятный сюрприз. Но как-то разворачиваться и ехать в объезд не хотелось. Адреналин разбавил нашу кровь и снял усталость, Раллист сильнее нажал на газ, и мы неслись именно туда, в сторону зарницы — вообще, все русские — отчаянные люди, а мы — русские, с нами Бог или не с нами.

Но здравое зерно в наших действиях присутствовало. Во-первых, мы надеялись проскочить на русское авось. Во-вторых, красные точки, летящие по небу, вроде как закончились. А в-третьих, оставались ещё сомнения — неопознанные объекты летели со стороны Горловки, так что может, это наши бьют.

На подъезде к Донецку оказалось, что нет, наших бьют.

— Ох, блядь! — воскликнул Раллист, резко крутанул в сторону руль так, что покрышки завизжали.

Я сначала не понял, что произошло. Оказалось, что мы чуть не уебались в выезжающий из лесопосадки на дорогу танк. Раллист оправдал свой позывной и сработал профессионально. В упражнениях по экстремальному вождению есть такой «лосиный тест», развивающий навык вождения, очень нужный для езды по аномальной зоне. Состоит он в том, что водитель должен на скорости объехать неожиданно возникшее препятствие — в аномалии всё возникает и исчезает неожиданно. Сам тест придумали в Швеции, там в большом количестве водятся лоси, поэтому и такое название — лоси, живя в естественной среде, презирают достижения цивилизации и очень часто и внезапно выходят на дорогу.

Тогда же под Донецком появились свои сохатые, не такие безобидные — оставшиеся танки из разгромленной колонны пыталась съебаться из-под Спартака.

Да, ещё одно правило движения по аномальной зоне — никогда не двигайся колонной. Тем более — не стой. Одной машине легче проскочить и выжить. И езжай всегда быстро. Как Раллист.

Тогда было темно, и Раллист в последний момент увидел дуло выезжающего на дорогу танка и, резко взяв влево, объехал «лося». Раллист повёл себя безупречно, хотя ехать навстречу падающим звёздам было, конечно, опрометчиво.

Когда же по этой опасной дороге возвращаешься в Донецк днём, то зрительно просматриваешь этот рубец, эту границу между военной и мирной жизнью. Мирной, конечно, относительно.

Подъезжая к Спартаку, ты упираешься в т-образный перекрёсток. Справа и слева стоят мёртвые хрущёвки. В них уже никто не живёт. Внешне они выглядят целыми, но приглядевшись, замечаешь, что стёкла в большинстве окон разбиты постоянными прилётами, рамы покосились, а стены домов в следах от осколков. На этот перекрёсток постоянно прилетает, и остановка, на которую давно никто не выходит, покоцана, рядом выбоина от снаряда. Ты поворачиваешь налево, на Донецк, и проезжаешь мимо пары дворов с такими же безжизненными домами, стоящими в глубине деревьев. За разбитыми окнами и приоткрытыми дверями — темнота, оттуда сквозит тревогой.

Взгляд выхватывает надпись у закрытого решёткой магазина с заколоченными окнами: «Мы открылись» — ещё одно подтверждение игры противоположностей в аномальной зоне. У одного трёхэтажного дома в глубине пологая крыша — вся в решето. Нет, здесь люди больше не живут. Хотя могли бы. И в то же время, в нескольких километрах отсюда, в траншеях и землянках, зацепившись за обломки разрушенных домов, за развалины промышленных зданий, которые неприспособлены для жизни, пытаются выжить солдаты там, где жить, по сути, невозможно. И это тоже причудливая алогичная игра аномалии.

Потом некоторое время ты едешь вдоль лесополосы, за которой тянется нитка железнодорожных путей. В этом небольшом леске появляются несколько разрушенных промышленных строений — как в неприятном сне, они проплывают среди деревьев. Мы едем по мёртвой, заколдованной территории. Но тут мёртвая лесополоса резко заканчивается и неожиданно — совершенно неожиданно — ты оказываешься в Донецке, начинается город. Ты выезжаешь