От Александровского централа до исправительных учреждений. История тюремной системы России - Александр Викторович Наумов

году был создан своеобразный больничный поселок из 7 бараков на 130 коек. Бараки были одноэтажные и содержались в хорошем состоянии, отопление осуществлялось голландскими печами, а освещение — керосиновыми лампами. В больничный комплекс входила и аптека, располагавшаяся в отдельном флигеле. Вблизи аптеки находился родильный приют, устроенный в особом доме и существовавший на благотворительные средства. Услугами этого приюта пользовались бесплатно члены семей как служащих, так и арестантов.

В архиве имеются циркуляры Главного Тюремного Управления, касающиеся гигиены и санитарии в тюрьмах. Так, 2 мая 1880 года был подписан циркуляр, в котором обращалось внимание губернаторов на практику пересылки из тюрьмы в тюрьму тяжело больных арестантов, которые вследствие этого умирают, и на отделение заразных больных от здоровых в местах лишения свободы. В 1886 году на содержание и пользование больных арестантов в Иркутске было отпущено 34238 руб. 16 коп., Нижнеудинске — 16000 руб., Киренске — 2500 руб., Балаганске — 2100 руб. Однако выделенных средств было явно недостаточно. Санитарная часть в местах лишения свободы в Иркутской губернии, как и в империи в целом находилась в неудовлетворительном состоянии, что было связано с переполнением тюрем, плохим их устройством, низкокалорийным питанием и отсутствием правильной организации медицинской помощи. Поэтому не случайно, что Центральное управление местами лишения свободы сводило свои заботы о поддержании здоровья заключенных к распоряжениям и циркулярам, имевших форму советов и пожеланий.

Наряду с переполнением тюрем существовала еще более острая проблема, связанная с состоянием зданий и помещений, условиями содержания заключенных. В обзоре по Иркутской губернии за 1895 год генерал-губернатор указывает, что «тюремные замки: в Иркутске — каменный, в Нижнеудинске, Балаганске, Киренске — деревянные. Размеры их не соответствуют действительным потребностям, особенно в Иркутске, где осенью и весной, по причине разлива рек и ледохода, приходится задерживать несколько партий арестантов. От скученности же и тесноты в арестантских помещениях развиваются разные болезни, сопровождающиеся значительной смертностью». В информационных справках, по результатам инспектирования, отчетах губернского Попечительного о тюрьмах комитета специально выделяется эта проблема, как одна из наиболее злободневных, требующих незамедлительного решения. В отчете Иркутского генерал-губернатора за 1906–1907 годы указывалось, что «неудовлетворительное положение тюрем осложняется еще и тем, что большинство тюремных зданий пришло в совершенную ветхость и не пригодно для правильного содержания в них арестантов. Возбужденные Иркутским и Енисейским губернаторами ходатайства о постройках новых тюремных зданий, хотя и были одобрены Главным Тюремным Управлением, не получили окончательного разрешения, ввиду недостатка денежных средств».

Главное Тюремное Управление, признавая необходимость и настоятельную потребность в переустройстве, расширении и улучшении тюремных зданий во всех местностях России, обращало внимание правительства на отсутствие средств для проведения этой работы. Но выделяемые средства далеко не покрывали заявленных требований. Так, в инструкции за № 10977 от 1 апреля 1911 года Главное Тюремное Управление признало возможным отпустить по тюремной смете 1911 года 5000 рублей на удовлетворение расходов по ремонту тюремных зданий в Иркутской губернии. Однако по расчетам тюрем требовалось сумма в несколько раз превосходящая отпущенной сметы (всего на ремонт тюремных зданий Иркутской губернии требовалось 16648 руб. 66 коп.) В отчете Иркутского генерал-губернатора 1906–1907 годов указывается, что только «Александровская центральная и пересыльная тюрьмы поставлены удовлетворительно и, в общем, отвечают своему назначению». При этом обе тюрьмы расширяются на 1200 мест, развивается производительный труд, которым занято свыше 30 % общего числа заключенных.

Каторжные тюрьмы пользовались большим вниманием властей, что было обусловлено в первую очередь составом преступлений, требовавших более длительной изоляции от общества. В отчете иркутского генерал-губернатора Селиванова давался емкий анализ места и роли каторги в пенитенциарной системе, в результате чего он пришел к выводу о том, что «современное положение каторги, явившееся результатом ея почти четырехсотняго существования» не содержало «ни целесообразнаго наказания, ни исправления преступника». В этом он смог убедиться после личного ознакомления с Нерчинской каторгой. В связи с чем генерал-губернатор ходатайствовал и предлагал план «об устройстве каторжной колонии на острове Ольхон, самом значительном из островов на озере Байкал». Однако в отчете его преемника за 1910–1911 годы указывалось, что «расходы казны по содержанию и охране таких колоний, в частности Ольхонской, по естественным своим условиям невозможны для сколько-нибудь производительнаго применения сил таких подневольных колонистов».

Важным направлением деятельности тюремного отделения являлось наблюдение за этапными помещениями на главном пересыльном московском и прочих трактах Иркутской губернии. Из отчета иркутского губернского тюремного инспектора за 1897 год следует, что этапные помещения постоянно ремонтировались и снабжались «материалами отопления и освещения». Кроме того, отделение осуществляло распределение средств для ведения тюремного хозяйства. Весь кредит, находившийся в ведении тюремного отделения, составлял 350 рублей в год. Пристальное внимание к этапным помещениям обуславливалась тем, что «прием арестантских партий и формирование их к отправке, по одному разу в каждую неделю по трактам: московскому, якутскому, заангарскому и в две недели — по амурскому. Кроме того, формирование и отправление до 3‑х партий в летнее время, каждая до 300 человек, для отправления таковых из Александровской пересыльной тюрьмы сухопутно до с. Качугскаго, а оттуда сплавом по р. Лене в Киренский округ Иркутской губернии и Якутскую область; заготовление на следующих в партиях арестантов необходимых документов, снабжение их одеждой и обувью — также возложено на обязанность чинов Тюремного Отделения». Однако реальная картина была весьма далека от идеала.

В округах Иркутской губернии имелось еще 30 арестантских помещений для подследственных, которые находились при волостных и инородческих управах. Как правило, это были неприспособленные помещения — амбары, сараи и т. д. Об их состоянии мы не находим необходимых сведений, хотя, если исходить из финансового положения управ, можно предположить, что они мало соответствовали своему назначению.

Тюремный быт и состояние здоровья арестантов — одна из наиболее острых проблем, решение которой требовало принятия неотложных мер. При этом наиболее важным условием обеспечения сохранения здоровья заключенных являлась организация их питания. Этот вопрос в течение долгого времени решался исключительно местными тюремными властями, что обуславливалось общей политикой правительства, проводившего жесткую линию по экономии расходов на содержание заключенных. Достаточно отметить, что в 80‑х годах XIX века, после начала реализации тюремной реформы, бюджетные ассигнование на продовольствие по тюремному ведомству были уменьшены на 11 процентов, а сумма, запрошенная на изготовление одежды — на 12 процентов. Общий порядок снабжения продовольствием арестантов был установлен в 1886 году министром внутренних дел из расчета по 10 копеек на арестанта. В целом на продовольствие арестантов в 1886 году было отпущено: для находившихся в Иркутском тюремном замке 23905 рублей, в Нижнеудинском — 23000 рублей, в Киренском — 4000 рублей и Балаганском — 4500 рублей. Более поздними Уставами о содержащихся под стражей 1908 года,