Дом Виндзоров: Правда и вымысел о жизни королевской семьи - Тина Браун

лучшие-то времена не была в восторге от Блэра (хотя его жена утверждала, что Королева немного изменила мнение после девяти премьер-министерских августовских выходных в Балморале). Когда погибла Диана, прошло меньше четырех месяцев с тех пор, как Блэр вступил в должность, и попытки сорокачетырехлетнего премьер-министра стать посредником между дворцом и народом Королева считала крайне избыточными. Британский историк Роберт Лейси писал, что в 2001 году в комнате для совещаний на Даунинг-стрит приключился следующий инцидент: премьер-министр обратился к Королеве по поводу «нашего золотого юбилея». «Это мой Золотой юбилей», – спокойным голосом поправила его Елизавета.

К Блэру во дворце с самого начала относились прохладно, после того как в 1997 году он принял решение не искать замену прослужившей уже сорок три года королевской яхте Britannia, команда которой состояла из 20 офицеров и 220 моряков. Эту проблему новый премьер-министр унаследовал от Джона Мейджора и его правительства. Понимая, что нужно завоевать расположение левого крыла собственной партии, Блэр выбрал единственно возможный выход. В декабре 1997 года яхту вывели из эксплуатации. Королева даже прослезилась во время церемонии. Для нее это судно было воспоминанием не только о торжественных государственных визитах, но и о счастливых днях с семьей на борту. Елизавета и Филипп вложили немало сил в создание самой концепции яхты – это было единственное место, которое отвечало их потребностям и желаниям. Единственная возможность для уединенного отдыха. Каждое лето большое ежегодное путешествие в Балморал начиналось с круиза вдоль побережья западных островов в Абердин. В Кейтнессе судно вставало на якорь, и пассажиры отправлялись в замок Мэй, чтобы навестить королеву-мать и устроить пикник. Кто-то из гостей вспоминал черновик сообщения, отправленного королевой-матерью на яхту: «Милая Лилибет [так называли Елизавету в кругу семьи], захвати лимоны, у меня закончились».

Новые лейбористы досадили Королеве и тем, что в 1999 году лишили наследственных пэров права заседать в Палате лордов. Исключение составили 92 пэра. 658 аристократов старой гвардии потеряли место в Палате. Так закончилась длившаяся восемьсот лет эпоха. В будущем лейбористы запретят охоту на лис, а одна из любимиц Блэра, представительница кабинета министров Мо Моулам, весьма бестактно предложит королевской семье переселиться из Букингемского дворца в современное здание, более соответствующее духу времени. Когда в начале 2000-х годов принца Филиппа спросили, может ли он считать себя сторонником преобразований, тот ответил (так же бестактно): «Нет и нет, я не поддерживаю преобразования ради преобразований или из желания все запутать, как это делают сторонники Блэра».

Купол тысячелетия воплощал все, что так не нравилось Королеве: шумиху, расходы (на его постройку ушли сотни миллионов фунтов из фондов Национальной лотереи) и показной патриотизм. К тому же теперь она еще больше беспокоилась о том, как выбрать правильный тон в праздновании Золотого юбилея в 2002 году. Впервые за годы правления Елизавете стало неуютно. Последствия смерти Дианы пошатнули обычно непоколебимую уверенность Королевы в себе, поскольку тогда она очевидно ошиблась, оценивая настроения людей. К тому же она еще не до конца оправилась от ударов «ужасного года», annus horribilis, – так называла 1992-й сама Королева. В тот период распались браки трех из четырех ее детей, дом детства – Виндзорский замок – сильно пострадал от пожара, а народ Британии, разочаровавшийся в монархии после стольких скандалов, довольно шумно отказывался оплачивать его ремонт. «Ни один общественный институт – будь то город, монархия или что угодно еще – не должен ожидать, будто окажется освобожден от пристального внимания преданных граждан, оказывающих ему поддержку», – заявила Елизавета 24 ноября 1992 года в речи по случаю сорокового юбилея своего восшествия на престол. Ее примирительный тон помог вернуть нации веру. Внесла в ее укрепление вклад и сама монархия: финансирование ремонта Виндзорского замка осуществлялось из денег, полученных за билеты в Букингемский дворец, открытый теперь для публики.

В довершение всех бед сотрясавшие королевскую семью в 1990-х годах скандалы дали толчок республиканскому движению в Австралии. В ноябре 1999 года там прошел референдум, которым руководил Малкольм Тёрнбулл, адвокат и банкир. На повестку дня был вынесен вопрос об упразднении монархии на этих территориях (в Австралии Елизавету официально называют Елизавета II, Божьей милостью королева Австралии и прочих земель и территорий, глава Содружества). К 1999 году большинство австралийцев считали монархию анахронизмом, особенно учитывая перспективу, что следующим королем станет Чарльз, которого большинство жителей континента воспринимало как эксцентричного слюнтяя. Все опросы свидетельствовали, что референдум ознаменует конец монархии, и Королева уже готовилась к необходимости отнестись к этому философски. С ее точки зрения, лучше это случится в период ее правления, до того, как трон займет Чарльз. Провозглашение Австралии республикой может спровоцировать сходные перемены в Канаде и других странах Содружества, а это будет выглядеть весьма унизительно для только что вступившего на престол монарха.

Ко всеобщему удивлению, австралийцы сказали «нет» республике: 55 % проголосовали против, 45 % – за. Внутренняя политика усложнила проведение референдума, поэтому победа осталась за Короной. В марте 2000 года Королева приехала в Австралию, показав таким образом, что не держит обид. В ее речи, произнесенной в Сиднейском оперном театре, чувствовалось смирение (к этому тону она начала уже привыкать в те дни). Елизавета задела нужные струны. Королева напомнила подданным, что ее официальные обязательства перед Австралией «будут распространяться почти на половину жизни страны как федеративной нации», но продолжила так: «Будущее монархии в Австралии – выбор, который предстоит сделать вам, ее народу, и только вы можете принять это решение, опираясь на принципы демократии и конституции». Пройдет пятнадцать лет, и Тёрнбулл, лидер республиканцев, станет премьер-министром. Его решение отказаться от республиканской идеологии на то время, что Елизавета стоит у власти, стало результатом дипломатических способностей Королевы. Обезоруженный тем, как изящно она справилась с последствиями референдума, Тёрнбулл даже провозгласил себя «елизаветинцем».

Куда более насущной проблемой представлялся теперь тусклый образ монархии в глазах британцев. Королева боялась, что празднование ее Золотого юбилея обернется таким же провалом, как и открытие Купола. Был создан специальный комитет по подготовке, к которому в сентябре присоединилась команда Саймона Уокера, в прошлом специалиста по связям с общественностью британских военно-воздушных сил. Уокер действовал под руководством Робина Джанврина, который сменил Роберта Феллоуза на посту личного секретаря Елизаветы. Феллоузу пришлось оставить должность после двадцати двух лет службы из-за надуманных обвинений со стороны газеты The Mail on Sunday, назвавшей его «главным инструментом в разрушении образа монархии в глазах общественности». Это вряд ли было справедливо. Сам Феллоуз винил в этой публикации Болланда, который разделял убеждения принца Уэльского: по их мнению, именно личный секретарь Королевы был главным препятствием между Камиллой и Букингемским дворцом. Королева поблагодарила служившего ей верой и правдой секретаря, проследив, чтобы в процессе присуждения титулов на ее день рождения в 1999 году он получил пожизненное пэрство в графстве Норфолк как барон Феллоуз Шотсемский.

Но, говоря по правде, дворцу нужна была новая метла. Робин Джанврин был фигурой куда более дружелюбной, чем его застегнутый на все пуговицы предшественник, и наверняка мог наладить отношения между кабинетом Королевы и двором принца Уэльского. У дворца было множество недостатков, но его обитатели определенно умели планировать. Джанврин вдохновил советников Королевы, и те прониклись его идеей устроить не торжественное празднование, а большую вечеринку на всю страну. Как сказал один из бывших сотрудников, «Золотой юбилей стал кульминацией размышлений о том, как закрыть дверь в девяностые».

Основная часть празднования была назначена на июньские выходные. Полное энтузиазма предложение прокатить Ее величество на новом колесе обозрения – в Саут-Банке как раз открыли по случаю празднования нового тысячелетия «Лондонский глаз» – королева отвергла. «Я не турист», – только и сказала она.

Предложение провести в саду Букингемского дворца большой концерт под названием «Вечеринка во дворце» было встречено гораздо теплее. Елизавету беспокоило одно: как бы публика не истоптала лужайки. Когда ее с опаской спросили, не будет ли она возражать против присутствия Оззи Осборна, рок-музыканта и бывшего солиста хеви-метал-группы Black Sabbath, Королева ответила: «Почему бы и нет, только пусть не откусывает летучим мышам головы». Команду комитета по подготовке юбилея немало удивило, что Ее величество знает об этом