Дом Виндзоров: Правда и вымысел о жизни королевской семьи - Тина Браун

ядовитый коктейль. Одинокие прогулки по вересковым пустошам Балморала, во время которых он предавался скорби, не заглушали чувства вины. В первые пару часов, когда еще оставалась надежда, что парижские доктора смогут спасти Диану, Чарльз переживал, не вернется ли мать его детей в Лондон парализованной или с повреждением мозга. Подливала масла в огонь и давно забытая нежность, которой были наполнены первые дни их брака. Она ведь была так молода, когда вышла замуж! «Я всегда думал, что Диана рано или поздно вернется ко мне, потому что ей нужен будет тот, кто о ней позаботится», – говорил он, и эти грезы словно стирали злость, накопленную за годы взаимных обвинений.

Да и каковы теперь были шансы на успешное завершение того, что Марк Болланд называл «Операцией ПБ» («Операцией Паркер-Боулз»)? Диана отправилась в это безумное путешествие в Париж с Доди Аль-Файедом только потому, что он, Чарльз, отверг ее. Народ верил: все могло быть иначе, если бы не одержимость принца любовницей «с лошадиной рожей», Камиллой. Чарльз опасался, что теперь его не простят. Как повлияет случившееся на его положение будущего короля? Чарльзу уже исполнилось сорок восемь лет, но в глазах публики его все еще затмевала сиятельная праведность матери. И вот теперь эта трагедия. Отныне он обречен блуждать во мраке. Сейчас, когда Диана воспринимается чуть ли не как святая, а на него смотрят как на человека, лишившего ее радости, не повторит ли он путь герцога Виндзорского, отправившегося в изгнание из-за упрямого нежелания расстаться с замужней женщиной? Чарльзу предстояло растить лишившихся матери сыновей, а потому монашеское уединение представлялось единственно возможным выходом.

Камилла заперлась в уилтширском поместье. Вместе с 2,5 миллиардами зрителей она смотрела по телевизору трансляцию похорон принцессы. Было трудно сказать, насколько долго миссис Паркер-Боулз придется скрываться, пока журналисты ищут, кого, кроме своих же коллег, можно винить в случившемся. Врагом номер один в глазах людей оставалась Камилла. Но все еще могло измениться. Если действовать осторожно, смерть Дианы станет переменой, «ниспосланной провидением», как вполголоса выразилась королева-мать, шансом на чудесное спасение для монархии и любовницы принца.

Спустя восемь месяцев продолжилась кампания по созданию положительного имиджа Камиллы. В 1998 году Чарльз назначил ей годовое содержание в размере 120 000 фунтов, которые выплачивались раз в три месяца из его личных фондов, и предоставил дополнительные привилегии. Его окружение считало, что пресса снова осудит принца, если окажется, что банк забрал за долги Рэй-Милл-хаус, который прочно ассоциировался в народном сознании с его любовницей. Видимо, именно поэтому Чарльз и стал решать проблему ее задолженности в банке Coutts. Благодаря усилиям Марка Болланда общество вскоре начало видеть в Чарльзе достойного симпатии отца-одиночку, которого обожают сыновья. К концу 1998 года, согласно опросам BBC Radio 4, звание человека года перешло от Тони Блэра к принцу Уэльскому.

Глава 4

Мать народа

Проблемы Королевы в XXI веке

I

Наступление третьего тысячелетия принесло королеве Елизавете II только беспокойство. Обычно она встречала Новый год в Норфолке: в Сандрингемский дворец съезжались ее родные и близкие друзья семьи. 31 декабря 1999 года Королева легла спать в Виндзорском замке, причем в весьма расстроенных чувствах. Елизавете и Филиппу предстояло присоединиться к премьер-министру Тони Блэру и его жене Шери на открытии Купола тысячелетия. Огромное сооружение из белого стеклопластика занимало 48 акров гринвичской земли, которая раньше была речным дном. Предполагалось, что новое здание оживит этот район Лондона, пока заброшенный, и станет домом для выставки достижений Британии, призванной вновь разжечь пламя национальной гордости.

Строительство началось еще во времена предшественника Тони Блэра – Джона Мейджора, – однако Купол по проекту блестящего архитектора сэра Ричарда Роджерса всегда ассоциировался с Блэром и новыми лейбористами, продвигавшими идею «Клевой Британии» (Cool Britannia). Премьер-министр недальновидно описывал Купол как символ «триумфа уверенности над цинизмом, смелости над умеренностью, совершенства над посредственностью», в результате чего проект превратился в излюбленный объект насмешек британской прессы. Возможно, это было неизбежно. Денег постоянно не хватало, строительство затягивалось, а Купол стал полем сражения для представителей культуры, высокомерных спонсоров и активистов разных конфессий. Для противников Блэра, а их было немало, эта стройка стала метафорой не новой Британии, а пустых обещаний и недоделанного модернизма новых лейбористов. На посвященной «Проблеме 2000 года»[21] встрече, на которой присутствовали госслужащие, эксперты с Даунинг-стрит и прочие высокопоставленные чиновники, Роберта Феллоуза, личного секретаря Королевы, спросили, как Ее величество планирует провести канун Нового года. «Думаю, она захочет сходить в церковь», – отрапортовал Феллоуз. За столом воцарилась тишина: только тогда участники заседания осознали, что начинается новое тысячелетие с рождения Христа.

Грандиозное открытие Купола в канун нового, 2000 года стало одним из величайших провалов в истории общественных связей. Из-за ложного сообщения о минировании на южном направлении тоннеля Блэкуолл мероприятие едва не отменили. Лидеры мнений и важные гости должны были приехать на метро, но в Стратфорде случилась заминка с билетами, поэтому все ведущие представители СМИ – и телевизионных, и печатных – вынуждены были несколько часов провести на пронизывающем холоде. Тони Блэр в воспоминаниях признавался, что накричал на лорда Фальконера, министра юстиции (его еще называли «министром Купола»): «Чарли, прошу, не говори мне, что ничего страшного не случится, если они не успеют к полуночи, иначе я забью тебя на месте до смерти!» Широко разрекламированный фокус с огненной рекой на Темзе не удался и выглядел, по словам Аластера Кэмпбелла, медиагуру Блэра, как «едва заметное пятно». Куда хуже было то, что Париж значительно превзошел Лондон. Французы сделали акцент на простой красоте Эйфелевой башни, которую освещало 20 000 прожекторов. Из парижского салюта Блэр и его команда тоже могли извлечь пару уроков.

Королева и принц Филипп прибыли в Гринвич по воде. Вечер для них и без этого выдался утомительным. Королевская чета посетила с проверкой кризисный центр в Саутуарке, а затем отправилась на службу в Саутуаркский собор. Только после этого прогулочный кораблик Millennium of Peace («Тысячелетие мира»), отчалив от причала в Бэнксайде, повез их в Гринвич. В тот вечер все без исключения члены королевской семьи были заняты на разных мероприятиях на Британских островах. Принц Чарльз отправился в Шотландию с визитом в Королевский эдинбургский лазарет и хостел Армии спасения, после чего присутствовал на службе в соборе Святого Эгидия. Принцу Эндрю достались Национальный морской музей Гринвича и обед с поручителями. Принцесса Анна присутствовала на празднике для бездомных в Вестминстере. Принц Эдвард, получивший титул графа Уэссекского после женитьбы на Софи Рис-Джонс, руководительнице отдела по связям с общественностью, навестил штаб-квартиру полиции в графстве Суррей и пожарную станцию в Гилфорде, а потом отправился зажигать один из множества «маяков тысячелетия», установленный на башне гилфордского кафедрального собора.

Королева и принц Филипп в сопровождении принцессы Анны и ее второго мужа, командора Тимоти Лоуренса, высадились на причале имени Елизаветы II поздно вечером: в это время они уже обычно спали. Внутри Купола их встретили ряды пустых кресел. Алистер Кэмпбэлл в дневнике, изданном под заголовком «Власть и ответственность» (Power and Responsibility), отметил, что высокопоставленные гости «были совершенно не рады оказаться там»:

«Тони Блэр всячески пытался сгладить ситуацию… Но Анна была непоколебима, как гранитная статуя. Шери [жена премьер-министра] даже сделала перед королевой реверанс – по-моему, впервые, – но и это не слишком помогло… Они пытались вовлечь королевскую чету и их спутников в действие, когда зазвучала "Auld Lang Syne", но было очевидно, что все они предпочли бы сидеть в Балморале, завернувшись в пледы. Королева поцеловала Филиппа и взяла их с Тони за руки [пресса отметила, как неохотно Елизавета это сделала] на время исполнения "Auld Lang Syne", но всем, казалось, от этого было неуютно. Тони Блэр утверждал, будто Филипп назвал церемонию "великолепной", но внешне он не показывал ничего похожего на подобный энтузиазм».

Сам Блэр рассказывал, что его терзала навязчивая мысль: как быть, если во время выступления кто-то из акробатов свалится прямо на голову Королеве? Страховки-то у них не было.

Королевская чета и в