Скотленд-Ярд. Самые громкие убийства, которые расследовала полиция Лондона - Саймон Рид

— Я отрезал ноги по бедрам, отделил голову, а руки оставил, — рассказывал Магон. — Потом убрал разные куски в сундук в спальне и запер дверь[945].

В Страстную пятницу, 18 апреля, Этель села на поезд, отправлявшийся в Истборн в 11:15. На станции ее встретил Магон, нарядившийся в «костюм желто-коричневого цвета». Они поужинали в гостинице «Сассекс», прокатились на автомобиле по сассекским полям, а вечером поужинали в истборнской гостинице «Ройал», после чего добрались до бунгало на такси. По прибытии туда гостье показалось, что внутри все в порядке, хотя и было очевидно, что Магон недавно принимал здесь другую женщину. В спальне, куда она вошла, чтобы оставить чемодан, Этель заметила щетку для волос с черепаховой ручкой, несколько предметов косметики и пару туфель с пряжками. Магон объяснил, что сюда недавно заезжала его жена, вот и оставила эти вещи. Этель не видела причин не верить мужчине, с которым собиралась разделить ложе[946].

«В этот вечер Страстной пятницы, — отметил Сэвидж, — они занимали ту же спальню, которую некогда делила с ним… мисс Кэй, чей расчлененный труп теперь лежал в сундуке в соседней комнате. Мисс Дункан совершенно не подозревала о той трагической атмосфере, в которую ее завлекли». Этель заверила инспектора, что не заметила в поведении Магона ничего необычного.

— Казалось, он ведет себя вполне нормально и у него хорошее настроение, — заявила она[947].

В субботу она отправилась в Истборн, чтобы в одиночестве походить по магазинам. Утром Магон довез ее до станции, а сам двинулся на местный ипподром, где, как предположил детектив, «вероятно, разменял четвертую, и последнюю, из стофунтовых банкнот, которые мисс Кэй получила, продав свои ценные бумаги». К тому времени, считал инспектор, Магону уже не терпелось сбыть Этель с рук. Ему предстояло еще много мрачной работы. Пора было с ней распрощаться, так что он отправил сам себе телеграмму[948].

В пасхальное воскресенье Магон порезал кисть руки, пытаясь повесить замок на дверь одной из спален. Он сообщил Этель, что его друг хранит в этой комнате ценные книги, поэтому он, Магон, хочет обеспечить для них надежную защиту. Сквозь полуотворенную дверь Этель не увидела никаких книг, но мельком заметила большой сундук. Она ничего не заподозрила. В тот же день, несколько позже, он показал ей телеграмму: «Важно увидеться вами вторник утром. Ли». Магон очень извинялся.

— Придется нам завтра поехать в Лондон, — сообщил он ей. — Мне надо быть в городе во вторник в девять утра[949].

В понедельник, 21 апреля, в середине дня парочка вернулась в Лондон и даже успела после обеда на представление, которое давали в театре «Палладиум». Была уже почти полночь, когда Магон высадил Этель у ее дома на Уорпл-авеню. На прощание обещал как-нибудь позвонить. В следующий раз Этель увидит Патрика Магона лишь в зале суда.

— Я бы совершенно спятил, если бы со мной не было мисс Дункан, — заявил Магон инспектору. — Все было так мерзко. В этом проклятом доме словно призраки бродили. Я нуждался в человеческом обществе[950].

Завезя Этель, он вернулся в свой дом на Пагода-авеню и провел ночь с Джесси, уютно устроившись в супружеской постели, погрузившись, пусть и ненадолго, в ощущение нормальности и обыденности. Джесси думала, что муж куда-то ездил по делам. Во вторник утром он вернулся в страшный коттедж под холодным дождем, мерными темными каплями падавшим с неба. Он занимался своей омерзительной работой под аккомпанемент грома.

— В тот день, — утверждал подозреваемый, — я сжег голову в камине гостиной. Потом там же сжег ноги, в том числе ступни[951].

В поздние часы того же дня Магон удрал обратно в Лондон и на сей раз оставался там довольно долго — до субботнего утра, когда вновь явился в бунгало.

— Мне еще надо было разрубить туловище, — объяснил он. — А еще я отрезал руки. Какие-то их части я сжег. Вонь стояла отвратительная, и требовалось придумать какой-то способ избавиться от этих кусков. Некоторые я сварил в том же бунгало, в большой кастрюле, потом мелко нарезал вареные куски и упаковал в коричневый мешок. Я их потом выбросил из поезда между Ватерлоо и Ричмондом, тогда они уже не были ни во что завернуты. Сделал это в воскресенье вечером, около десяти.

Магон намеревался провести дома ночь на понедельник, 28 апреля, но сообразил, что не успел избавиться от всех частей трупа, поэтому остановился в гостинице и возобновил свою жуткую работу на следующий день — разъезжая на поезде и по пути выбрасывая окровавленные куски Эмили. В тот же день он оставил пресловутый саквояж в камере хранения вокзала Ватерлоо и вернулся домой, к Джесси.

— Кровавая одежда, лежавшая в саквояже, — это была пара шаровар, которую я вынул из сундука той девушки, — сообщил он. — Я их разорвал и использовал, чтобы завернуть часть мяса[952].

* * *

Джесси много лет исполняла унизительную роль жены Магона, однако всегда ухитрялась простить его. Ей нравилось, когда Патрик дома, но его последние отлучки и рассказы про «деловые поездки» пробудили в ней давние опасения. Поэтому вечером 30 апреля она обшарила его карманы — и, как мы уже знаем, нашла багажную квитанцию. В конечном счете оказалось, что Магона погубила жена, охваченная подозрениями. Если бы Джесси не поведала о своем беспокойстве частному сыщику, это преступление, возможно, так и не выплыло бы на свет. Позже сам Магон признал: он забрал саквояж из камеры хранения на вокзале Ватерлоо «лишь из-за того, что возвращался в бунгало за новыми кусками мяса». Поскольку он использовал фамилию Уоллер, между коттеджем и кем-либо по имени Патрик Магон не существовало никакой видимой связи. Если бы не Джесси, отмечал Сэвидж в отчете по делу, «никто бы даже не заявил об исчезновении мисс Кэй, так как ее друзья просто сочли бы, что она отплыла в Южную Африку»[953].

Конечно, оставался еще один вопрос: как, собственно, убили Эмили Кэй на самом деле?

«Если бы удалось обнаружить голову, она стала бы решающим доказательством, так как показывала бы природу ран, полученных жертвой, — писал Сэвидж. — Однако расположение различных предметов в бунгало и кровавый след в комнатах не оставляют почти никаких сомнений: мисс Кэй ударили по голове топором, когда она выходила из двери гостиной, направляясь в спальню»[954].

Магон уверял, что драка между ними завязалась, когда Эмили бросила в него топор. По его словам, тот чуть не попал в него и угодил в дверной