«Благо разрешился письмом…» Переписка Ф. В. Булгарина - Фаддей Венедиктович Булгарин
«Благо разрешился письмом…» Переписка Ф. В. Булгарина читать книгу онлайн
Фаддей Венедиктович Булгарин (1789–1859) – одна из ключевых фигур русских журналистики и литературы второй четверти XIX века. В книге собрана его официальная, деловая и дружеская переписка, которая дает представление об условиях, в каких действовал в николаевской России журналист и литератор, о взаимодействии Ф. В. Булгарина с цензорами и властями, а также о его отношениях с коллегами, в том числе о редакционной кухне «Северной пчелы» – издаваемой Ф. В. Булгариным совместно с Н. И. Гречем самой распространенной и влиятельной газеты того времени. Среди корреспондентов Булгарина такие фигуры, как А. А. Бестужев, К. Ф. Рылеев, А. С. Пушкин, А. С. Грибоедов, Н. А. Полевой, М. П. Погодин, М. Н. Загоскин, Н. В. Кукольник, Н. И. Греч и многие другие, в том числе историки, писатели, журналисты, цензоры и чиновники.
Сию статью одобрил Василий Николаевич Семенов и усомнился только в одном месте, которое было показано в III отделении особой канцелярии Его Величества, и согласие к напечатанию воспоследовало, как это видно из подписи действ[ительного] стат[ского] советника Фон-Фока, наступившей с разрешения генерал-адъютанта Бенкендорфа. В сем удостоверил честь имею – 8-го класса Ф. Булгарин
10 апреля 1828[1395]
3
Милостивый государь Павел Иванович
Всегда, как только я представлял вам статьи моего сочинения, вы старались по возможности найти в них что-либо к помарке. Личная ваша ко мне ненависть мне известна и уже обнаруживалась в тысячи случаях. Пока К. С. Сербинович и В. И. Семенов цензировали наши журналы, и правительство, и публика, и мы были довольны. Вы же, напротив того, изыскиваете случаи, чтоб унижать меня пред моими противниками. Я представлю начальству все, что писано было против меня в «Моск[овском] вестнике» и в «Славянине», и буду просить, чтоб сравнили с тем, что вы мне запрещали и запрещаете. Вы требуете от нас какой-то школьной сухости, изгоняете всякую шутку, всю веселость, как будто статьи должны быть писаны по нраву цензора, а не по законам. В каждом вашем поступке я замечаю закоренелую ко мне ненависть. Извольте представлять эту статью куда угодно. Я буду оправдываться и представлю все, что цензура пропустила против меня. Я не могу писать связно и высказать всего, что бы хотел, ибо память всех тех обид, притеснений и оскорблений, которые я перенес от вас, лишает меня присутствия духа. Поверьте, что с документами в руках я найду правосудие у подножия трона нашего Августейшего Монарха против ваших притеснений, которые испытую я всегда, когда только вы имеете случай показать власть свою над моими сочинениями. От самого начала моих изданий правительство никогда не находило ничего вредного в моих сочинениях, и даже сам А. И. Красовский признавал, что я пишу в духе цензуры и правительства. Вы один, по личной ненависти, угнетаете меня.
С должным уважением есмь ваш покорный слуга
Ф. Булгарин[1396]
28 дек[абря] 1828.
Письма К. С. Сербиновичу
Константин Степанович Сербинович (1796–1874) – цензор (1826–1830), редактор «Журнала Министерства народного просвещения» (1833–1856), директор канцелярии обер-прокурора Синода с 1836 г. Он цензурировал «Северный архив» (в 1827 г.), «Северную пчелу» (в 1826–1829 гг.), роман Булгарина «Иван Выжигин» (СПб., 1829), многотомные его «Сочинения» (СПб., 1827–1828). Булгарин высоко ценил его и в записке для III отделения писал в 1828 г., что «Сербинович – человек отличного поведения и способностей. <…> При всей строгости в отношении к политике и нравственности, Сербинович совершенно понял обязанности ценсора: снисходителен в безделицах и вежлив при отказах в делах сериозных. Он снискал доверенность и любовь всех литераторов» [1397].
1
Почтеннейший Константин Степанович!
Посылаю вам в рукописи несколько шуточек. Честь и личность издателей неприкосновенны, а характеризуются аллегорически одни издания[1398]. Впрочем, если вам что покажется не тем или даже если целую статейку почтете недостойною печати – принимаю равнодушно, хладнокровно и нисколько не буду беспокоиться. Я сделался почти так же робок, как после освобождения моего из лапок Красовского[1399]. Сбился с панталыку и не знаю более, что можно, что нельзя. Решите и верьте, что ничто не разрушит нашего согласия.
Обнимаю вас и целую заочно и пребываю с любовию и уважением ваш навеки
Ф. Булгарин
3 янв[аря] 1829
2
Милостивый государь Константин Степанович!
Вы однажды уведомили редакцию, чтоб она сообщала в Вашу канцелярию все статьи, касающиеся Духовного ведомства[1400]. Не знаю, принадлежит ли эта статья господину обер-прокурору Св. Синода[1401] – но и еврейская вера – вера в бога – то и прошу Ваше Превосходительство разрешить меня.
С истинным уважением и преданностью имею быть Вашего Превосходительства милостивого государя покорным слугою
Ф. Булгарин
22 ноября 1846
СПб.
3
Милостивый государь Константин Степанович!
Вами сообщено мне повеление господина обер-прокурора Св. Синода, чтоб статьи о духовных лицах доставляемы были на предварительное рассмотрение в канцелярию господина обер-прокурора, а потому к Вам я и отношусь и должен относиться в сих делах. Ради бога, не отсылайте меня в другое место – я никого не знаю в Духовном ведомстве и как это распоряжение частное господина обер-прокурора – то и полагаю, что приличнее препровождать к нему статью чрез канцелярию его.
Пользуюсь сим случаем для засвидетельствования Вашему Превосходительству моего высокого уважения и искренней преданности, с коими честь имею быть Вашего Превосходительства покорнейшим слугою
Ф. Булгарин
17 апрель 1847
СПб
На Невском проспекте, противу канцелярии г. обер-прокурора Св. Синода, в доме Меняева, № 93
Письма А. В. Никитенко
С Александром Васильевичем Никитенко (1804–1877) Булгарин был хорошо знаком. Никитенко дебютировал в печати своей диссертацией «О политической экономии вообще и в особенности о производимости, как главном предмете оной», опубликованной в булгаринском «Северном архиве» (1827. № 23, 24), вскоре он поместил в «Северной пчеле» некролог профессору П. Д. Лодию (1829. № 86). В 1832 г. Никитенко стал профессором русской словесности Петербургского университета, а в 1833 г. и цензором. Он цензурировал «Северную пчелу» в 1838–1839 гг., а также 2-ю часть «Мазепы» (СПб., 1833) и «Памятные записки титулярного советника Чухина <…>» (СПб., 1835). Булгарин долгое время поддерживал с ним дружеские отношения, но через год после цензурирования «Воспоминаний», в 1847 г., Никитенко стал официальным редактором «Современника», который критиковал «Северную пчелу» и Булгарина, и Булгарин начал выступать против него. После появления в булгаринской газете отрицательной рецензии на одну из его книг (1848. № 20) Никитенко поместил в «С.-Петербургских ведомостях» обширную статью «Объяснение, однажды навсегда» (1848. № 46–48) с резко отрицательной характеристикой Булгарина.
1
Милостивый государь Александр Васильевич!
Прилагая при сем письмо А. Ф. Смирдина[1402], обращаюсь к вам со всею искренностью, которую питаю к вам в душе моей.
Уверяю вас Богом и честью, что в «Чухине»[1403] не думал ни о какой личности, а лица изображал общими чертами![1404] В лице Туманина изображен мною – ханжа; в лице князя Ольгердова – мелкость характера, подвергающегося чужому влиянию. Незнакомец есть человек добрый, но совершающий невольное преступление. Он бегством укрылся от наказания законного, но совесть и страх преследуют его повсюду и делают несчастным среди богатства. Вот нравственная цель романа! Цель эта есть математическое доказательство, что хотя человек и может укрыться от кары, но не избежит наказания совести. Прочие мелкие вводные лица так незначительны, что не стоит об них и упоминать. Пара подьячих, которых я уже столько раз описывал, пара полицейских агентов или сыщиков,
