Марина Цветаева - Письма. Часть 2

Я страшный трус, Саломея.

Напишите мне словечко о своей жизни, давно не писали. Встала ли Ирина? Скоро увидимся, мне здесь всего 8 дней.

Пишу во втором ночи, целый день снимала и печатала, только что — проявляла, много хороших снимков, покажу.

Целую Вас

МЦ.

Понтайяк, 23-го сент<ября> 1928 г., воскресенье.

Дорогая Саломея, выезжаем 26-го, в среду, вечером с огромным трудом достали плацкарт, откладывать невозможно. (Поезда идут перегруженные.) Очень прошу Вас перевести мне деньги телеграфом, чтобы получить 25-го — хотя бы вечером. На имеющиеся у меня 100 фр. никак не выехать, одна доставка багажа в Ройян — 30 фр. (осел), и еще починка мебели, и возмещение битой посуды, — а главное счет в лавке (последние 10 дней живем в кредит).

Очень прошу Вас и прислать и простить.

Целую Вас.

МЦ.

25-го сент<ября> 1928 г.

Дорогая Саломея, сердечное спасибо, пишу в самую уборку и укладку. Отъезд послезавтра, никакой лирики, сплошные тарелки и кастрюльки.

Целую Вас, до скорого свиданья, простите за бомбардировку. Бомбардировал — страх.

МЦ.

Медон, 9-го Октября 1928 г.

Дорогая Саломея, пишу Вам в постели, после второй прививки пропидонта (?) от которого — честное слово! — чуть было не отправилась на тот свет: сердце совсем пропало, обморок за обмороком, к счастью (или к несчастью) доктор оказался под рукой и вспрыснул камфору. Это было третьего дня. сейчас я уже обошлась, хотя очень болит нога (отравленная) и жар. Говорят, что все это в порядке вещей.

Теперь я немножко знаю, как умирают, т. е. перестают быть, т. е. первую часть смерти, — если есть вторая (быть начинают). После 3-ей прививки м. б. узнаю и вторую.

А в общем буду у Вас дней через 10, очень по Вас соскучилась.

Целую Вас.

МЦ.

16-го Октября 1928 г.

Meudon (S. et О.)

2, Avenue Jeanne d'Arc

Дорогая Саломея, все еще никак не могу попасть к Вам, после вспрыскиванья хромаю и с трудом дохожу до ближней лавки. Если не трудно, пришлите мне иждивение, очень нужно.

Дошла ли до Вас моя весточка из кровати?

Напишите мне о себе. Слышала от В. А. С<ув>чинской (уехала в Лондон) что Ирине лучше, радуюсь за Вас.

Целую Вас и скоро надеюсь увидеть.

МЦ.

28-го Окт<ября> 1928 г., воскресенье.

Medon (S. et О.)

2, Av<enue> Jeanne d’Arc

Дорогая Саломея! Я, неблагодарная свинья, до сих пор не поблагодарила Вас за иждивение. Мне даже стыдно показаться Вам на глаза. Не будь это, я бы давно была у Вас. Позовите меня, пожалуйста. Свободна со среды, когда хотите. Перешлите, пожалуйста, прилагаемый листок Путерману — если еще жив. Прочтите, пожалуйста. Безнадежное предприятие?

Целую Вас и жду приглашения. Принесу с собой летние снимки, есть веселые.

МЦ.

Медон, 19-го ноября 1928 г.

Дорогая Саломея, очень, очень, очень нужно иждивение, пришлите что можете и позовите меня в гости. Целую Вас.

МЦ.

17-го декабря 1928 г.

Meudon (S. et O.)

2, Avenue Jeanne d'Arc

Дорогая Саломея! Можно Вас попросить об иждивении? Очень нужно.

Все собиралась узнать о Вашем здоровье и делах, — в последний раз я Вас видела лежащей.

Сейчас в Париже Мирский, — не хотите ли встретиться втроем? Я бы приехала. Вторник и среда у меня заняты, остальное пока свободно.

Жду весточки и целую Вас.

МЦ.

22-го дек<абря> 1928 г.

Дорогая Саломея! Огромное спасибо за иждивение. Сейчас у меня в доме лазарет: Мур лежит, С<ергей Яковлевич> лежит — грипп. Мы с Алей ухаживаем. Вчера видела Мирского, — он никуда не едет, очень добрый и веселый.

Очень хочу Вас повидать, с Мирским или нет — равно. Захвачу новые стихи.

Целую Вас.

М.

11-го янв<аря> 1929 г.

Meudon (S. et O.)

2, Av<enue> Jeanne d’Arc

С Новым Годом, дорогая Саломея. Почему мы с Вами не видимся? Где Вы и что с Вами?

МЦ.

янв<арь> 1929 г., понед<ельник>.

Meudon (S. et O.)

2, Av<enue> Jeanne d’Arc

Дорогая Саломея,

У нас тоже беды, — только что закончился Муркин грипп (с бронхитом месяц), как у С<ергея> Я<ковлевича> резкий припадок печени, с ослаблением сердца. Пролежал неделю, сейчас бродит как тень.

Множество евраз<ийских> неприятностей, о которых Вы наверное уже знаете (между прочим, Алексеев — подлец, м. б. Вы тоже уже знали?)[615]

Целую Вас и очень хочу повидаться, — только не торопитесь, зовите, когда удобно. Спасибо за иждивение. До свидания.

МЦ.

19-го февраля 1929 г.

Meudon (S. et O.)

2, Av<enue> Jeanne d’Arc

Дорогая Саломея! Можно Вас попросить об иждивении? Мороз пожрал все наши ресурсы, внезапно замерзли все вагоны с дешевым углем, пришлось топить англ<ийским> коксом, т. е. в двудорога. Хожу в огромных черных чешских башмаках и — с добрую овчину толщиною — черных и чешских также — чулках, всем и себе на удивление. С ногами своими незнакома, так и держусь. (А другие знакомятся — и с любопытством!)

— Закончила перевод писем Рильке, написала вступление, прочтете в февр<альском> № «Воли России». Пишу дальше Гончарову, получается целая книга.

Когда повидаемся? Вы меня совсем разлюбили. А все-таки целую Вас.

МЦ.

26-го февр<аля> 1929 г.

Meudon (S. et О.)

2, Av<enue> Jeanne d'Arc

Дорогая Саломея,

Мое письмо, очевидно, пропало, я Вас просила об иждивении, — очень нужно, задолжали кругом. Я уж думала, что А<лександр> Я<ковлевич> уехал в Англию, но вчера от М<ирского> звонили, оказывается — здесь.

Совестно за напоминание, но совсем негде взять.

Целую Вас.

МЦ.

12-го мая 1929 г.

Meudon (S. et O.)

2, Av<enue> Jeanne d'Arc

Христос Воскресе, дорогая Саломея!

25-го мой вечер, посылаю Вам 10 билетов с горячей просьбой по возможности распространить. На вечере буду читать отрывки из Перекопа — большой поэмы, которую сейчас пишу. Когда увидимся?

Целую Вас.

28-го мая 1929 г.

Meudon (S. et O.)

2, Av<enue> Jeanne d'Arc

Дорогая Саломея! Сначала деловое: деньги С<ергею> Я<ковлевичу> за Евразию переданы и с благодарностью получены. Федоров Вам высылается.

Теперь основное: вчера в гостях у Манциарли[616] (восемь туземцев, — один метэк:[617] я, а м. б. и не восемь, а восемнадцатью — разговор о снобизме, попытка определить. Я вспомнила <…> и Тэффи — о снобизме и подумала, что одно из свойств сноба — короткое дыхание, просто — отсутствие легких, вместо них — полумесяц, причем сверху, а низа вообще нет: глухо. Без длительности звука. Будь Вы снобом. Вы бы давно устали участвовать и сочувствовать (участие и сочувствие — в глубину, а весь сноб на верхах: отсюда его вечный восторг: астматиков).

И — помимо рассуждений — я бесконечно тронута длительностью Вашего <сочувствия?>: persйvйrance[618] — по-русски нет.

— Скучно с французами! А м. б. — с литературными французами! Да еще с парижскими! Будь я французом, я бы ставку поставила на бретонского мужика. — Разговоры о Бальзаке, о Прусте, Флобере. Все знают, все понимают и ничего не могут (последний смогший — и изнемогший — Пруст). Видела американскую дочь, в красном, молчала. Мать — ку-уда!

— Вечер, по-моему, прошел отлично. Пока, с уплатой зала и объявлений, чистых почти <неразб> тысячи. Я очень довольна, столько не ждала, и есть еще с десяток 25-фр<анко>вых надежд.

Думаю ехать в окрестности (Парижа?), но до этого хочу сводить С<ергея> Яковлевича) к врачу, не знаю, что с ним, — м. б. предпишет Vichy, тогда будем жить в какой-нибудь деревне около, если таковые имеются. Как только выяснится — напишу.

Получила самое трогательное письмо от Св<ятополк>-М<ирского>. Скажите ему, что, во имя его, Врангеля все-таки не читала (а хороший!!!)[619]

Целую Вас нежно. Сердечный привет А<лександру> Я<ковлевичу>. Пишите.

МЦ.

11-го июня 1929 г.

Meudon (S. et O.)

2, Av<enue> Jeanne d'Arc

Дорогая Саломея! Не люблю закрыток, но сейчас под рукой нет ни бумаги, ни конвертов, а хочется написать с утра.