Великая Отечественная. Военное детство в советской пропаганде и памяти поколения (на материалах Донбасса) - Владимир Юрьевич Носков

смыслы: «В общей сложности он прослужил семь лет, пять из них в кармане у Павла была моя фотография, запечатлевшая меня двухлетнего. Вышло так, что вместе с братом я прошел всю войну и блокаду Ленинграда»[380].

В свою очередь, дорогими становились фотографии, присланные с фронта. Получение таких снимков всегда становилось запоминающимся (особенно для детей) событием. А. В. Приставкин в автобиографическом рассказе «Фотографии» из цикла «Трудное детство» описывает, как в детском доме «раз в месяц я приводил сестренку в нашу холодную спальню, сажал на кровать и доставал конвертик с фотографиями», чтобы она не забывала родных[381].

Судя по альбому Нинель Анатольевны Сергеевой, ее отец первую армейскую фотографию прислал семье в Артемовск в октябре 1944 г., подписав несколькими строками из стихотворения К. М. Симонова: «Жди меня…» Фотография Н. И. Сергеевой с обеими дочерями датирована январем 1945 г. Фотографировались дома, к съемке готовились, девочкам повязали праздничные банты. Небольшой размер снимка (6*9 см) дает основание предположить, что фото собирались отправить письмом отцу, который до сентября 1945 г. находился в составе советской группы войск в Чехословакии (рис. 2.3).

Рис.2.3 Н.И. Сергеева с дочерьми Нелей и Ольгой, г. Артемовск, 1945 г.

Главную роль в сохранении семейных контактов при длительной разлуке с родными играла переписка. Историки отмечают, что такая переписка, ностальгия о доме стали стержневыми элементами жизни военнослужащих[382]. А. Л. Барто описала сцену в детском саду в г. Свердловске, очевидцем которой она стала. Дети играли, рисовали, выступали под музыку, но как только во двор вошел почтальон, «все бросились к нему, оборвав песню на полуслове»[383]. В той части корреспонденции фронтовиков, которая касалась детей, выделяется два основных мотива: забота о материальном положении и стремление сохранить духовную связь с детьми, принять участие в их воспитании. Солдаты либо часть письма (как правило, завершающую) адресовали детям, либо писали отдельные письма, в которых интересовались успехами в учебе, давали советы, посылали рисунки, вырезки из газет, открытки. Нежностью и любовью к дочери пронизано неотправленное (и поэтому попавшее в архив) письмо 723-го стрелкового полка 395-й стрелковой дивизии (шахтерской) Егора Загоруйко: «Дочка, мой цветочек, / Мы врагов побьем. / Дочка, мы построим / Еще лучший дом»[384].

Два ведущих мотива ярко видны в переписке с женой и тремя детьми уроженца Константиновки, помощника начштаба 616-го стрелкового полка 194-й стрелковой дивизии капитана Константина Петровича Васюшкина. В годовщину расставания с семьей – это произошло 18 августа 1941 г. – он обязательно писал письма: «Милые детки! Как живете, птенчики? Помогаете ли маме? Получена ли песенка о щуке-рыбе? Когда вы пришлете следующее письмо? Скоро-скоро папка ваш приедет, вы только растите побыстрей» (18 августа 1942 г.)[385]; «Ни на какие расходы себе не оставляю. Только на партвзносы. Если за два-три месяца собирается некоторая экономия, то я тебе ее высылаю. Потерпи, после моего приезда будет легче» (18 августа 1944 г.). Письмо от 23 августа 1944 г. заканчивалось припиской: «А за ребятками я крепко-таки соскучился. Очень часто вспоминаю их, снятся в самых разнообразных видах…». 27 августа 1944 г. К. П. Васюшкин, кавалер ордена Отечественной войны II степени и медали «За отвагу» погиб при переходе границы СССР, о чем его жене сообщили в письме однополчане. Письма погибших воинов сохранялись как семейные реликвии, они превращались в основу мемориального образа близкого человека, становились образцом и опорой в дальнейшей жизни[386].

Анализ социально-экономических, военно-исторических и социально-психологических факторов формирования образа военного детства на обыденном уровне общественного сознания в целом и в сознании самих детей Донбасса дает основания для вывода, что решающее влияние имели: социально-экономическая ситуация в Донбассе, сложившаяся в 1930-е гг.; особая трагичность хода военных событий в регионе в 1941–1945 гг.; тяжелые испытания для семьи, которые обусловили актуализацию спасительных традиционных ценностей, солидарности.

Глава вторая. Образы событий и состояний в структуре образа военных реалий в сознании детей Донбасса

Образ реальности представляет собой сложный и изменчивый феномен. С одной стороны, сознание отражает реалии окружающего мира, запечатлевает и осмысливает наиболее значимые события. С другой стороны, сознание активно конструирует элементы этой реальности в зависимости от личного и социального опыта, особенностей воспитания, языка и т. д.

К основным свойствам образов реалий в общественном сознании относят: определенность, целостность, конкретность, лаконизм, обобщенность и др. Под целостностью образа понимается наличие связей между его составляющими, которые позволяют по одним из них восстанавливать остальные – отсутствующие, фрагментарные или искаженные. В силу конкретности множество признаков обычно трудноотделимы друг от друга. Лаконизм выражается в отказе от несущественных и неинформативных признаков[387].

Событийная ткань образа войны связана с личной судьбой детей. Из 52 опрошенных автором детей войны 38 пережили оккупацию, 9 оказались в эвакуации, 5 были вывезены в Германию[388]. При всей неповторимости образов событий, ряд из них переходит с индивидуального на общественный уровень. А. Мегилл[389], Р. Козеллек[390], Г. Гринченко[391] на материалах устной истории показали, что военным событиям присущи общие структуры, которые служат основой формирования схожих черт сознания.

Наряду с образами событий синхронный образ включает в себя образы длящихся процессов – психологических, а также психосоматических состояний. Образы состояний формируются под влиянием условий, содержания деятельности и одновременно внутренних ощущений и самооценки, консолидируют внутренние ощущения и субъективный опыт. Для детей, в силу меньшего жизненного опыта, образы состояний имеют более значимое, чем для взрослых, значение.

Зафиксированные в различных источниках, образы событий и состояний позволяют проследить главные закономерности формирования и функционирования образа военного детства в сознании несовершеннолетних и на этой основе – основные черты военного поколения советских детей.

Особое место занимают образы событий, знаменующие границы качественно различных периодов времени, которые соотносятся с окружающими событиями как индуцирующие и в горизонте событий носят предельный характер, от них ведется отсчет исторической хронологии[392]. К категории таких абсолютных событий относятся начало Великой Отечественной войны и День Победы.

В комплексе представлений о Великой Отечественной войне существует устойчивое, полное глубокого эмоционального содержания положение: «22 июня 1941 г. жизнь всей страны и каждого человека распалась на “до” и “после” начала войны». Обстоятельства, в которых люди осознавали этот факт, стали одними из ключевых в образе войны в общественном сознании, в художественных и публицистических произведениях, личных воспоминаниях.

Для взрослого населения доминировало осознание факта начала войны в сам момент получения соответствующего известия. Хотя все жили ожиданием близкого начала войны, известие о ней для большинства мирных граждан было шокирующим и ошеломляющим. Стержнем символического образа стало официальное правительственное сообщение о нападении германских войск на Советский