Сизиф на Парнасе - Алексей Константинович Смирнов

сцена: карточная дуэль между Германном и Чекалинским. Поищите в событиях логику - как и в "Пиковой даме" вообще. Объясните, в чем там вообще дело. Слишком высокий пример? Ну так мы, граждане, искусством занимаемся - пытаемся заниматься, во всяком случае. Хотите печь пирожки - пожалуйте в пекарню, к Дуайту Суэйну.

Создание героя

С героем можно обойтись двояко.

Он может быть функцией, иллюстрацией вашей мысли - ну, тогда и не над чем задумываться. Назовите его все равно как, хоть Петром Иванычем, вложите в уста монолог и оставьте в покое. Таких героев полно, все эти мыльные Даши, Сережи, Роберты, Виолы и Люсинды. Чтобы оживить героя, мало снабдить его усами и одеть в форму капитана спецназа. Страшно сказать, но все тот же Набоков, человек ядовитый и вредный, называл шолоховских героев "картонными тихими донцами". При том, что у Шолохова была Нобелевская премия, а у Набокова - нет.

Но можно сделать героя живым существом. Я далек от мысли, что лично мне это удается вполне; напротив, меня одолевают сомнения настолько серьезные, что я предпочитаю об этом не вспоминать. Оживляя героя, вы несете некоторую ответственность. Вы уподобляетесь Богу. Герой не совсем беспомощен; создав его, вы не всегда можете заставить его действовать так, как угодно вам; он становится личностью и начинает противиться вашему замыслу, иногда полностью переиначивая ход событий. Правда, он остается в вашей власти, его все равно можно убить или загнать на больничную койку.

Будьте осторожны с этой магией вымысла. Я вот не люблю, когда разные авторы - особенно маститые - начинают гнуть пальцы: дескать этого я писал с того-то, а этого - с того-то. Тонкости мастерства, понимаешь ли, второе и третье дно. Он, видите ли, не так чтобы просто написал, а имел в виду. Люди, понятно, ничего не заметили и не поняли, так вот он им объясняет много лет спустя.

Со мной иначе. Я напишу кого-нибудь, без особенных художественных затрат - глядь! он и ходит по двору. Тем хуже для общества...

Шутки шутками, но я не хвалюсь - смотрите, мол, какие у меня все живые. У меня сплошь и рядом вообще не пойми кто ходит в героях, и даже непонятно, герой ли это. Но вот написал я однажды про Партию Жизни - экстремистскую организацию "УЖАС" (Утверждение Жизни Активным Способом) - и через несколько лет Партия Жизни появилась. Написал про клонирование благородных людей для добывания из них органов высшего качества - пожалуйста, прошло еще несколько лет, и лидер одиозной партии высказывает эту идею с высокой трибуны. Придумал рассказ про скрещивание людей с продуктами питания - появился сок "Я". И так далее, и не однажды. Может быть, это что-то означает, возможно - нет. Это просто факты, определенным образом истолкованные. Следите за языком, короче. Фильтруйте базар и привязывайте метлу. А то, неровен час, случится, как вышло еще в одном моем рассказе, где все придуманные твари, болтавшиеся в информационном пространстве, вдруг материализовались и ринулись на Землю.

В общем, толика суеверия вам не повредит.

А что нам советует госпожа Барякина?

"Считается, что оптимальное количество главных героев в жанровом романе - три человека". Кем считается? "Один персонаж - нехватка конфликтных ситуаций: читателю будет сложно сопереживать ему". Угу. Землемер К. из "Замка" не вызывает ни малейшего сочувствия. Ладно, пусть их будет три - дядя Федор, Матроскин и Шарик. Кто-то же высчитал это, в конце концов, я не буду спорить, а совет равняться на Толстого и Достоевского - демагогия. Правда, у Стивена Кинга героев тоже много, и вовсе не второстепенных. Но один, самый главный, обычно все-таки выделяется, потому что он вроде курсора, пальца, которым водят по строкам, чтобы не потерять нить. Хотя это выделение не обязательно. Возьмем "Мастера и Маргариту" - кто там главный герой? Об этом до сих пор идут споры. Одни называют Мастера, другие - Воланда, третьи - Ивана Бездомного, четвертые - Пилата.

"Но даже интеллектуальный роман и мейнстрим не стоит перенаселять", - пишет Барякина. Снова у нее вылезает этот мейнстрим, будь он неладен. Посмотрела бы в словарь, что ли, на середине-то книги. Смотрите, какой многозначительный, сам за себя говорящий совет: не стоит перенаселять даже интеллектуальный роман. Он что, заведомо перенаселен - во всяком случае, это специфика интеллектуальной прозы? Даже не знаю, что и сказать. Вот Беккет, например, интеллектуальнее некуда - так у него всего один герой. (Трилогия о Моллое - это который жанр, кстати спросить?) А вот - роман В. Угрюмова "Ярость краснодарского викинга", бред сивой кобылы, и он действительно перенаселен, хотя вполне доступен массовому сознанию. Это и сам автор понимает, у него на каждой странице, вверху, над текстом, прописано, сколько людей к этому моменту ранено, а сколько убито. Открываем наугад и видим: "Раненых 027 - убитых 052" (это 156-я страница, а всего их - 270; чувствуете, по ходу, какой удачный был здесь составлен план, как заранее выстроился сюжет, определились объем и сроки?). Генератор работает на полную мощность.

"Когда читатель всем сердцем принимает главного героя, он испытывает симпатию (одобрение и сочувствие) и эмпатию (легко представляет себя на его месте). Кроме того, читатель отождествляет себя с героем: у них одни цели и одни надежды".

Я не возражаю, но это что, обязательно? Ладно, пусть. У меня и пример мгновенно нашелся: Ганнибал Лектер.

Дальше я не стану цитировать, там снова начинается препарирование очевидного: архетипы (Плохиш, Очаровашка, Воин), штампы (Мудрец, Предатель, Старенькая мама), Досье на героя - нечто вроде резюме, ФИО, где родился-женился, цвет волос, вредные привычки (в таблицу это все). В мою задачу не входит вооружать дикарей.

Главный герой должен "цеплять". Симпатии и эмпатии мало, возможны также антипатия, неприятие, но точки соприкосновения с читателем абсолютно необходимы. Героем может быть как топ-менеджер (нежелательно), так и бомж (куда интереснее).

Мне кажется, что не следует расписывать героя с головы до ног, едва он появляется. Лучше наметить его портрет двумя-тремя фразами: бритый череп, разношенные ботинки, лет - от сорока до шестидесяти пяти. Маленькие глазки. Дальше он будет описываться косвенно: отражаться в сознании других героев (не в вашем!), в своих поступках и окружающей обстановке. Старайтесь избегать оценок, пусть оценивает читатель. Это касается не только героя, но и сюжета вообще. Парите над происходящим, не вмешивайтесь, не судите, не объясняйте, обозначайте ваше присутствие мелкими штрихами, а лучше - вообще никак. Вы Бог, а Бога нет. Таково, во всяком случае, всеобщее впечатление.

Об именах мы уже