«Благо разрешился письмом…» Переписка Ф. В. Булгарина - Фаддей Венедиктович Булгарин
«Благо разрешился письмом…» Переписка Ф. В. Булгарина читать книгу онлайн
Фаддей Венедиктович Булгарин (1789–1859) – одна из ключевых фигур русских журналистики и литературы второй четверти XIX века. В книге собрана его официальная, деловая и дружеская переписка, которая дает представление об условиях, в каких действовал в николаевской России журналист и литератор, о взаимодействии Ф. В. Булгарина с цензорами и властями, а также о его отношениях с коллегами, в том числе о редакционной кухне «Северной пчелы» – издаваемой Ф. В. Булгариным совместно с Н. И. Гречем самой распространенной и влиятельной газеты того времени. Среди корреспондентов Булгарина такие фигуры, как А. А. Бестужев, К. Ф. Рылеев, А. С. Пушкин, А. С. Грибоедов, Н. А. Полевой, М. П. Погодин, М. Н. Загоскин, Н. В. Кукольник, Н. И. Греч и многие другие, в том числе историки, писатели, журналисты, цензоры и чиновники.
Климат Дерпта отлично здоров, но в городе мало рассеяния, и я боюсь, чтоб дочери Ваши[2071] не соскучились. – Зимою бывают у нас балы, но летом здесь довольно пусто.
2-ое. В рассуждении квартиры я не могу решить без Вас. Остановитесь покамест в Петербургском трактире, а я представлю Вам список квартир, отдающихся внаймы, и Вы, осмотрев сами, решите. Я бы советовал бы Вам нанять домик с садом, если супруга Ваша[2072] намерена прожить здесь несколько летних месяцев, что, думаю, и необходимо для излечения. Без собственных лошадей жить здесь весьма неприятно. Здесь обычай выезжать погулять за город, а нанимать лошадей всякий раз, думаю, обойдется дороже. Ведь и без того лошади должны же где-нибудь быть кормлены! – Самый важный предмет здесь – есть квартира. Они здесь довольно дороги, ибо все дворянство живет здесь зимою. Но за 100, за 150, а много за 200 в месяц можно иметь очень хорошую и просторную квартиру. C’est deqa de bon ton![2073] – Жизнь здесь дешева, и Вы всё можете достать здесь, как в Петербурге, с весьма малою разницею в цене. Аптеки три – и превосходные.
В утешение скажу Вам, что жена моя[2074] страдала женскими болезнями около 10 лет, ездила за границу к водам, лечилась в Петербурге, и все напрасно. В Дерпте вылечили ее радикально, и после 12-летнего бесплодного супружества она родила мне, в прошлом году, сына! – Если в Дерпте не вылечат Вашей супруги, то разве вылечат в Париже, а более нигде.
Высказав Вам по совести и по крайнему моему разумению все, что я знаю и думаю, прошу засвидетельствовать мое высокопочитание супруге Вашей и принять уверение в глубочайшем уважении и душевной преданности, с коими имею пребыть Вашего Превосходительства покорный слуга
Ф. Булгарин
18 марта 1833
из Дерпта
2
Милостивый государь Алексей Никитич!
Мы с Вами, кажется, люди аккуратные, а сделали большой промах: Вы, что не уведомили меня, а я, отвечая на Ваше письмо, не спросил Вас об этом. Теперь вдруг открылось несколько квартир, и я не могу нанять их, ибо не знаю, на сколько и от какого числа и месяца, а посему, если Вы решитесь прислать супругу Вашу на лечение в Дерпт, то уведомьте меня, сколько времени она побудет здесь, ибо помесячно весьма трудно достать квартиру с мебелями.
За сим свидетельствуя Вашему Превосходительству и достойной супруге Вашей мое глубочайшее высокопочитание, честь имею пребыть Вашего Превосходительства милостивого господина покорный слуга
Ф. Булгарин
24 марта 1833
Дерпт
3
Милостивый государь Алексей Никитич!
В полной надежде на правосудие Вашего Превосходительства осмеливаюсь прибегнуть к Вам с покорнейшею просьбою о защите от ябеды несчастных сирот, моих племянников, которых интрига хитрой польки лишает всякого достояния. Племянников моих спасла и защитила консультация, в которой участвовал и Ваш почтенный зять[2075].
С истинным высокопочитанием и душевною преданностью честь имею пребыть Вашего Превосходительства
милостивого государя
покорнейшим слугою
Фаддей Булгарин
6 февраля 1840
СПб.
Письмо Ф. П. Толстому
Граф Федор Петрович Толстой (1783–1873) – скульптор, график и живописец. Вице-президент (1828–1859) и товарищ президента (1859–1868) Академии художеств, ее профессор (1842). Дочь Толстого вспоминала, что отец «был с Фаддеем Венедиктовичем <…> давно знаком, был с ним даже на “ты” и всегда отзывался о нем, как о прекраснейшем муже, нежнейшем отце, хорошем товарище и, главное, как о человеке, всегда готовом подать помощь ближнему» [2076].
Любезнейший граф Федор Петрович!
Поздравляем тебя с зятем! Его никто не знал, потому что литературный эгоизм только снисходителен к себе. Я ничего не читал прежде из сочинений твоего Каменского[2077] за недосугом и потому, что они печатаются в плохих сборниках и журналах[2078]. Наконец, вот я прочел его повести[2079], думая прежде, что только из дружбы к тебе надобно подумать, как бы спустить тихо златую посредственность. Но как же я удивился, когда стал читать! Удивление мое возрастало с каждой страницей, и, прочитав все, я решил, что твой зять Каменский – человек с необыкновенным талантом, умом, чувством и начитанностью и что если он пойдет хорошим путем, то станет высоко! Ему недостает авторского механизма, художественной штукатурки и пуризма в языке, чтоб шагнуть за один раз на место А. А. Бестужева. Но эти трудности легко победить. Ты тесть его – будь родным отцом его и спаси Каменского от потопления! А. А. Бестужев имел советников во мне и в Грече – ни Греч, ни я не отказали бы тебе ни в чем, и Греч охотно продержал бы корректуру повестей Каменского. Мы бескорыстно желаем ему добра. Не желаем от него ни статей, ни того, чтоб он оставил друзей своих (ну уж друзья!) Одоевского-недоумку et consort[2080]. Пусть себе он пишет для них и водится с ними, но пусть послушает совета опытных литераторов, которые желают ему добра только из любви к русской литературе, в которой Каменский должен непременно занять высокое место. Все эти Одоевские с братьею – пигмеи пред твоим Каменским. У него в мизинце больше таланта, чем во всех этих головах. Я первый, я открыл этот алмаз недограненный! Завтра выйдет моя критика повестей Каменского, критика строгая, как того требует сильное дарование, но критика справедливая, которая даст Каменскому другой вес в литературе и поставит его высоко[2081]. Я действую по совести! Вели Каменскому положить несколько экземпляров повестей у Смирдина, а после того поцелуй своего зятя и прижми его к сердцу, ибо в его сердце горит небесное пламя истинного, неподдельного дарования.
Ах, как жаль, что ни Греч, ни я не видали этих повестей в корректуре! Отныне участь Каменского решена. Он перешел чрез Рубикон и будет в Капитолии[2082], если пойдет истинным путем. Вот что сказать тебе внушили мне честь и совесть. Спасай его – ибо есть еще время. Ты не поверишь, что я сам рад как дитя, открыв истинный талант на русской земле![2083]
Твой верный Ф. Булгарин
21 апреля 1838
СПб.
Письма С. П. Меняеву
Булгарин с 1837 г. почти до конца жизни снимал
