Мне приснилась война - Роберта Каган

чтобы засвидетельствовать, что Наоми вышла замуж девственницей. Она их не разочаровала.

Когда Хершель вошел в нее, он был резок и груб. Она знала, что он не хотел причинять ей боль, просто был не уверен в себе, поэтому протиснулся внутрь силой, чтобы не выглядеть неопытным. Она знала, что это так. Сразу было понятно. Все закончилось, едва начавшись; кровь осталась у Наоми на бедрах и на простыне. Когда Хершель вынес простыню, гости свадьбы захлопали в ладоши. Наоми хотелось заплакать, но нельзя было позволить, чтобы муж или гости видели, насколько разочарованной, смущенной и униженной она себя чувствует. Тем не менее она испытывала облегчение оттого, что все позади. Наоми встала и оделась. Много лет она гадала, каким будет ее первый раз, а теперь узнала. В этом точно не было ничего приятного. Она очень надеялась, что муж даст ей время, прежде чем сделать это снова. Но хотя бы все закончилось быстро – за каких-то пару минут.

Наоми не могла сказать, что муж ей не нравился. У него были положительные качества. С самого дня их помолвки она ни разу не легла спать голодной. Он приносил в ее дом достаточно еды, чтобы накормить всю ее семью. Она помнила, сколько раз до того, как Хершель появился в ее жизни, они с сестрой, ложась спать, слушали урчание своих пустых желудков, но не осмеливались жаловаться, зная, что лучше от этого не станет. Их отец едва зарабатывал на жизнь. Все соседи знали, что семья Наоми – на грани нищеты. Родители как могли заботились о детях, но денег вечно не хватало. У Наоми с сестрой-близнецом были еще двое старших братьев и младшая сестра. Пятеро детей в семье, пять голодных ртов, которые надо накормить. Иногда соседи, если могли себе позволить, делились с ними едой. Наоми смущало, что люди знают – ее семья нуждается в их подачках. Но голод пересиливал смущение, и семья брала то, что им давали. Они были за это благодарны.

Мириам и ее муж Арам оба работали. Она преподавала в еврейской школе, а он устроился в городе подмастерьем к кузнецу – подковывать лошадей. Это была опасная работа, но Арам был молод и силен. Как-то вечером, после того как Мириам и Арам поужинали в гостях у Наоми с Хершелем, женщины убирали на кухне, и Мириам сказала Наоми, что всегда волнуется, когда Арам на работе.

– Я слышала столько ужасных историй про то, как лошадь падает на кузнеца, пока он ее подковывает! Кузнец может остаться калекой, а то и вовсе умереть. Лошади такие тяжелые! Если лошадь упадет на человека, то запросто раздавит его насмерть. Я просто умру, если лошадь что-нибудь сделает с Арамом. Вдруг она сломает ему руку или ногу? А когда я думаю о раскаленном железе в кузнице, у меня мурашки бегут по спине. Ты знаешь, что у моего мужа по всему телу шрамы и ожоги? Я бы хотела, чтобы он занялся чем-то другим. Я надеюсь и молюсь, чтобы он нашел другую работу. Не такую опасную, – призналась Мириам.

– Ты любишь его, правда? – спросила Наоми в изумлении, потому что в их религиозном мире жены редко любили мужей. Брак был обязанностью, долгом, который следовало исполнять.

– Люблю. Я не ожидала этого, но я его полюбила. Знаю, слово «любовь» у нас в деревне не в чести. И в браке мы ищем совсем не этого. Но мне повезло. Я благодарю Хашема каждый день за то, что мы с Арамом счастливы вместе. Так было с самого дня нашей свадьбы, – сказала Мириам.

– Я тебе завидую, – вздохнула Наоми, покачав головой. – Я своего мужа не люблю.

– Но Хершель – отличный добытчик. У тебя есть все, чего душа пожелает. Все, чего хотят женщины. И Хершелю хотя бы не грозит опасность всякий раз, как он идет на работу, – в отличие от моего мужа. Хершель работает в опрятной конторе. Там безопасно. Ты знаешь, что он не поднимает ничего тяжелого или раскаленного, что может упасть на него и сломать ногу, а то и убить, убереги господь! Мой муж работает с такими тяжелыми молотами! И каждый раз может вернуться инвалидом, а то и не вернуться вообще.

Мириам поцокала языком и сплюнула на пол.

– Убереги господь! – повторила она.

– Но я отдала бы все это за то, чтобы быть счастливой, как ты. В отличие от тебя, я не жду с нетерпением возвращения мужа домой каждый вечер. Я чувствую себя спокойной, только когда он на работе. Только в это время мне не кажется, что он осуждает меня и критикует. Хершель вечно выглядит недовольным тем, что я делаю, и постоянно требует большего. Он постоянно неудовлетворен. Но могу поспорить, что ты каждый вечер ждешь Арама, да? Я это вижу. Ты выглядываешь в окно, мечтая, чтобы он пришел поскорее, когда наступает время ему вернуться. Я угадала?

– Угадала. Ты хорошо меня знаешь, – улыбнулась Мириам.

– Вот именно. Поэтому позволь мне тебя спросить, – решилась Наоми. – Тебе нравится заниматься с ним любовью?

– Наоми! Как ты можешь такое спрашивать! – Мириам покраснела. – Это очень личный вопрос.

– Пожалуйста, не веди себя так, будто мы с тобой чужие. Ты знаешь, что я могу задавать тебе любые вопросы. И ты мне тоже. Мы всегда так думали. Ты мой близнец, моя лучшая подруга, моя сестра. Мы знаем друг друга лучше, чем кто-нибудь когда-нибудь будет нас знать. Поэтому, пожалуйста, просто ответь мне, тебе нравится? Заниматься любовью с ним, я имею в виду?

– На самом деле да. Нравится. Когда мы вынуждены разлучаться, потому что я становлюсь нечистой на время месячных, я очень тоскую. И знаю, что он тоже тоскует. Дни тянутся так медленно, пока кровь не перестанет течь и я не буду опять чиста. Тогда я с радостью иду в микву[10], потому что знаю: я очищусь и буду готова для него. Я бегу домой со всех ног. А когда прибегаю, он едва сдерживает себя. Прижимает меня к груди, и мы растворяемся в объятиях. Он кажется мне таким красивым – и внешне, и внутренне. Он сильный, мускулистый, и когда берет меня в объятия, мне становится тепло и спокойно.

– Хотела бы я чувствовать то же самое с Хершелем!

– А у тебя не так?

– Нет, совсем не так. На самом деле он вообще меня не обнимает. Просто входит в меня, а я лежу и терплю.

– Наоми, ты говоришь ужасные вещи! Но это кошмар. Честно.

– Тем не