«Благо разрешился письмом…» Переписка Ф. В. Булгарина - Фаддей Венедиктович Булгарин
«Благо разрешился письмом…» Переписка Ф. В. Булгарина читать книгу онлайн
Фаддей Венедиктович Булгарин (1789–1859) – одна из ключевых фигур русских журналистики и литературы второй четверти XIX века. В книге собрана его официальная, деловая и дружеская переписка, которая дает представление об условиях, в каких действовал в николаевской России журналист и литератор, о взаимодействии Ф. В. Булгарина с цензорами и властями, а также о его отношениях с коллегами, в том числе о редакционной кухне «Северной пчелы» – издаваемой Ф. В. Булгариным совместно с Н. И. Гречем самой распространенной и влиятельной газеты того времени. Среди корреспондентов Булгарина такие фигуры, как А. А. Бестужев, К. Ф. Рылеев, А. С. Пушкин, А. С. Грибоедов, Н. А. Полевой, М. П. Погодин, М. Н. Загоскин, Н. В. Кукольник, Н. И. Греч и многие другие, в том числе историки, писатели, журналисты, цензоры и чиновники.
Ф. Булгарин
13 сент[ября] 1837
Дерпт
2
Добрейший и благороднейший Николай Игнатьевич!
Наш любезный генерал[1925] непременно требует, чтоб я обедал у него сегодня, avec armes et bagages[1926] – с чадами и домочадцами – от длинной Танты[1927] до маленькой Лиоли[1928] включительно. Он уверял, что Вы ему дали слово обедать у него с нами, и весьма удивился, когда мы с Самсоном сказали ему, что Вы звали к себе гостей. Самсона генерал отговорил, на основании вашей дружбы – и хочет к Вам писать и просить отказать, на этот случай, своим гостям и приехать обедать к нему – ради прощания со мною и семьею моею[1929]. Беда не велика – и за это не осердятся, а нам душевно хочется быть с Вами. Пишу к Вам предупреждение записки генерала.
Сделайте одолжение, напишите записочку к архитектору Стрему, чтоб возвратил мой план – мне крайне нужно.
Весь Ваш душою и телом
Ф. Булгарин
14 сент[ября] 1842. Дерпт.
3
Почтеннейший и добрейший Николай Игнатьевич!
Зная Вашу душу и испытав Ваше ко мне благорасположение – поручаю Вашему покровительству и попечению юного отставного гвардии поручика, Стороженку[1930]. Он сын друга моего и совоспитанника, нынешнего варшавского сенатора Андрея Яковлевича, и племянницы покойного друга моего Максима Яковлевича фон Фока[1931]. Молодой Стороженко вышел в отставку из любви к наукам: хочет учиться в Дерпте и сделаться человеком! Это юноша редких качеств: умен, добр, нежен и кроток. Примите его, как бы Вы приняли моего родного сына – и наставьте во всем, что ему знать нужно. Он хочет начать изучением немецкого и латинского языков. Порекомендуйте ему учителей – и примите в Вашем благородном доме! Бью вам низко челом!
Как жаль, что Вы со мною не повидались! Я был у Вас три раза – но квартира Ваша всегда была заперта – я же до 12 часов – как собака прикован к столу. Даст бог свидимся. Я буду в Дерпте в первых числах мая[1932]!
Прошу покорнейше поцеловать от меня ручку у почтеннейшей Вашей супруги[1933] – которая, верно, забыла меня. Милого Вашего Алешу прижмите за меня к сердцу. Мои дети только и бредят им – и рады, что скоро увидят! Дочери Ваши[1934] меня, верно, не знают – но Вы же скажите им, что есть старик, русский автор (не велика рекомендация, ma foi[1935], при семи цензурах[1936]!) – который им кланяется!
Дерптская история[1937] – здесь наделала шуму. Здешние немцы взбеленились. Можно себе представить, что разглашают здесь Нолькен и Этингер – ultra-Livonïens[1938]! Здесь даже носятся слухи, якобы Ульмана воротят, с почестями, на профессорское место! Я верю в это, как в историю про белого быка[1939]! Вы знаете, как я истинно и искренно люблю немцев – т. е. германцев, каковы наш добрый Тун и ему подобные. Жена моя немка – и дом немецкий. Но разве в лифляндцах германисм? Это какой-то чухонисм средних веков, с которым нет сил ужиться. Я ли не любил их! Я им, как король Лир своим дочерям: отдал мое царство – т. е. сердце, а они в него просто накакали! И за что? – За искренний, добрый совет, – не думать об оппозиции в России! – Бог с ними! Я им не желаю зла – а просто сожалею об них!
К Евстафию Борисовичу[1940] – я выписал разные петербургские кляузы, а к Вам уже ничего более писать не осталось, как повторить давно Вам известное, а именно, что я душевно люблю Вас и уважаю!
Верно и искренно преданный навеки
Ф. Булгарин
24 февр[аля] 1843
СПбург
4
Добрейший и почтеннейший Николай Игнатьевич!
Я сижу дома и медицинирую. Навестите меня, Вы сделаете мне большое одолжение, потому что кроме удовольствия Вас видеть – у меня есть еще и дельце к Вам.
Mes respects à Madame[1941].
Ваш всегда
Ф. Булгарин
22 апр[еля] 1843
Карлово
5
Почтеннейший и добрейший Николай Игнатьевич!
В сотый раз подтверждаю мою просьбу пожаловать откушать хлеба-соли в Саракусе, 24 июня, в день моего рождения. Без Вас праздник будет плач и горе!
Верный Ф. Булгарин
Июня 22 1843
Саракус
NB Сделайте одолжение, пошлите по соседству письмо к Фробену, а другое нашему доброму генералу[1942]. Много обяжете.
6
Почтеннейший Николай Игнатьевич!
Если Вы можете наделить меня на время книгами, о которых говорено было, то благоволите прислать. Я принадлежу к тому разряду людей, которые уважают всякого рода чужую собственность и гнушаются всяким обманом, сиречь: книг и собак не крадут, лошадьми не барышничают и в чужие карты не заглядывают.
Жаль мне крепко с Вами расставаться!
Верный Ф. Булгарин
8 сент[ября] 1843
Карлово
7
Не могу спокойно выехать, не успокоив Вас на счет Клуге. III-е отд[еление] не заглядывает ко мне – да оно и не так свысока глядит, чтоб занималось книгами! Вообще я не принадлежу к комической труппе, et je m’en moque comme de l’anquarante[1943].
С приве[том], Ф. Булгарин
8 сент[ября] 1843
8
Почтеннейший, добрейший и благороднейший Николай Игнатьевич!
Поручаю Вашему покровительству г-на Маллана (Mallan, de Londres), известного в целой Европе фабрикою искусственных зубов – в Париже и Лондоне. Он хочет в Дерпте сдать экзамен в том, что умеет вставлять зубы. Как иностранец он не знает никаких наших порядков – а потому ему нужен совет и указание пути!
Ради бога, не бойтесь ни за себя, ни за Клуге, ни за книгу! В кабинет ко мне шпионы не заходят и важные книги не лежат у меня на столе, а в ящике стола. Я сделаю из книги выписки для моих Записок[1944], т. е. mémoires[1945], а чрез неделю отошлю вам книги. Ради Исуса – будьте спокойны. Книги у меня вернее, чем у Вас: c’est mon métier[1946]. Я не читаю других книг [кроме] как важных, и все книжники имеют ко
