Пропавшие без вести. Хроники подлинных уголовных расследований - Алексей Ракитин

доме хозяин?»? Что-то подобное этому анекдоту произошло в «Лонг медоу» с Уилльямом Парсонсом. Он бодро заявил, что через три дня привезёт Анну в «Лонг медоу» и никто ему в этом не помешает, а если кто-то недоволен его решением, пусть сам уезжает с фермы. Однако Бесси была не из тех женщин, на которых подобный тон производил впечатление. Она напомнила, что ферма куплена на деньги её родного брата Тимоти, единовременно внёсшего 7/8 продажной её стоимости, Парсонс погашал свой долг из расчёта менее 500 долларов в год, причём нерегулярно, с большим отставанием от графика выплат, и выплатил менее половины нужной суммы. Сейчас держателем долга является она — Бесси Уилльямс — и Парсонс не является владельцем «Лонг медоу», поскольку Элис не признана умершей. А раз так, то Бесси в любой момент может потребовать выполнения договора кредитования, залогом по которому является ферма. И вот тогда Парсонс вылетит за порог с тем же самым чемоданчиком, в котором лежат кальсоны, пара трусов и помазок с мыльницей, с каким пришёл к Элис.

Сотрудники ФБР, осуществлявшие «прослушку» дома и имевшие возможность слышать этот разговор от первого слова до последнего, получили в тот день немалое удовольствие. Уилльям, видя бессилие собственных угроз и аргументов, заявил, что Бесси ведёт себя как «сексистка» и оскорбляет его мужское достоинство, зная, что он джентльмен и не ответит тем же… Воистину, какой мужчина, таково и достоинство!

Крайне уязвлённый всем услышанным Парсонс прыгнул в свою машину и помчался в офис Айзека Леви. Он хотел, чтобы его адвокат сочинил какую-нибудь хитрую бумажку, которой можно будет напугать Бесси Уилльямс. Однако Леви, услыхав, с какой целью приехал Парсонс, разве что ногами не затопал. Он категорически запретил привозить Анну Куприянову в «Лонг медоу», уверяя Уилльяма, что связь с этой женщиной погубит его. Адвокат настаивал на том, чтобы Парсонс скрывал интимные отношения с Куприяновой хотя бы до окончания расследования ФБР. Свой весьма яркий монолог адвокат закончил угрозой, которая в его устах прозвучала по-настоящему жутко — он заявил, что если Парсонс позволит Куприяновой жить в «Лонг медоу», он — Айзек Леви — откажется от его защиты и полученного задатка не вернёт.

Тут уж Парсонсу оставалось только утереться манишкой, уж простите автору низкий слог. Тихим и кротким возвратился Уилльям на ферму и никогда больше о возвращении Анны Куприяновой не заикался. И с «тётушкой Бесси» он тоже никогда не ругался — хватило одного раза.

В субботу 14 августа Уилльям Парсонс и Анна Куприянова сделали то, чего не делали ни до, ни после, и поступок этот загадал Коннелли и его подчинённым серьёзную загадку. Утром того дня Уилльям заехал за Анной в гостиницу, посадил её в свой «додж», и они направились в Кингс-парк. Там находился спортивный лагерь для мальчиков, в котором отдыхал Рой. Забрав его, любовники поехали на восток. В общей сложности они преодолели более 100 км, делая остановки для того, чтобы перекусить в придорожных кафе или сфотографироваться на фоне живописной природы. За ними безотрывно следовали машины наружного наблюдения и «брали на карандаш» малейшие детали поездки по всем правилам контрразведывательной работы. Специальные агенты фиксировали все контакты Парсонса и Куприяновой, фотографировали то же, что фотографировали они, проверяли мусор, который выбрасывали сидевшие в «додже». Поездка закончилась далеко на востоке Лонг-Айленда в деревеньке Уэйнскотт (Wainscott) на побережье Атлантического океана. Там компания немного поплескалась в океане, полежала на песочке да и отправилась обратно. Парсонс, Куприянова и Рой производили впечатление отдыхающей семейки — папа, мама и сынок — однако невозможно было понять, зачем они уехали так далеко от Кингс-парк.

Лагерь, в котором отдыхал Рой, располагался в непосредственной близости от пролива Лонг-Айленд. Эта водная преграда почти неотличима от океана [ширина пролива в том районе достигала 22 км]. Если не было желания купаться в проливе, а нужен был именно океанский прибой, то достаточно было проехать 33 км прямо на юг от Кингс-парк, и, пожалуйста, вот Атлантический океан в районе Парка Роберта Мозеса. Так спрашивается, для чего же Куприянова и Парсонс отправились в Уэйнскотт?

Карта Лонг-Айленда с указанием мест, связанных со странной поездкой подозреваемых в обществе Роя Купера 14 августа 1937 года. Цифрами обозначены: 1 — посёлок Стоуни-Брук, на окраине которого располагалась ферма «Лонг медоу»; 2 — посёлок Кингс-парк, возле которого находился лагерь для мальчиков, где отдыхал Рой; 3 — Уэйнскотт, небольшая деревушка на океанском побережье Лонг-Айленда в восточной части острова, конечная цель поездки. Расстояние между точками 2 и 3 с учётом реального распределения дорог немногим более 100 км. Численность жителей Уэйнскотта в 1937 году не превышала 300 человек, это было совершенно заурядное и скучное место. Весьма продолжительная поездка 14 августа казалась нерациональной и лишённой смысла, но именно поэтому инспектор Коннелли заподозрил, что в тот день Парсонс и Куприянова преследовали некую очень важную для них и тайную для окружающих цель.

Коннелли, получив субботним вечером исчерпывающий доклад о перемещениях подозреваемых, предположил, что зафиксированная поездка была предпринята вовсе не случайно. Компания резвилась на пляже меньше времени, чем затратила на поездку в одну сторону — неужели это отдых? По мнению инспектора, Куприянова хотела на местности показать Парсонсу нечто важное, и мальчик был взят в поездку именно для того, чтобы замаскировать истинную цель весьма протяжённого вояжа по острову. Если это предположение верно, то было бы очень полезно выяснить, что именно и где Анна показывала любовнику.

Инспектор распорядился тщательнейшим образом осмотреть прилегавшие к местам остановок компании участки местности, особенно дотошно исследуя естественные преграды (ручьи, овраги, валуны) и любые ориентиры, обращая особое внимание на свидетельства подозрительной деятельности (потревоженный грунт, обломанные ветки и прочее). Инспектор ждал доклада об обнаружении могилы Элис Парсонс или тайника с её вещами, но… сотрудники ФБР, тщательно пройдя по маршруту отдыхавшей троицы, так ничего и не обнаружили.

Инспектор Коннелли, проанализировав складывавшуюся ситуацию, посчитал целесообразным продолжить игру в анонимные письма. Психологическое состояние Уилльяма Парсонса объективно ухудшалось — даже близкие ему люди перестали смотреть на него как на жертву, пострадавшую от злонамеренных действий неизвестных негодяев. За связь с Куприяновой его порицали даже родные сёстры, и в условиях отчаянной нехватки денег исчезновение былой поддержки Парсонс должен был воспринимать крайне болезненно.

В общем, Коннелли на том этапе предполагал «давить» на Парсонса дальше, провоцируя у него сомнения в правильности своего поведения и недоверие к словам и делам Анны Куприяновой. Однако очень скоро события стали развиваться не по замыслам инспектора — 16 августа 1937 года анонимное письмо получил Джон Парсонс, родной брат Уилльяма, и письмо это послал отнюдь не Коннелли! Поскольку конверт был подписан женской рукой, и притом незнакомым почерком, Джон сразу заподозрил неладное и позвонил Коннелли, телефон которого был ему известен. Инспектор немедленно приехал в Бэй-сайд