Славянское язычество. От Перуна и Велеса до культа медведя и куриного бога - Анна Карасева

Славянское язычество. От Перуна и Велеса до культа медведя и куриного бога читать книгу онлайн
В язычестве восточных славян значение каждого мифа, каждого обряда, имени каждого бога — это загадка, которая требует практически детективного расследования. Источников так мало, что приходится добывать знания буквально по крупицам и реконструировать верования, собирая разрозненные факты и отрывочные упоминания.
Из этой книги вы узнаете, как мог выглядеть славянский пантеон (и почему Перун и Велес — не просто «боги грома и скота»), где в христианских праздниках скрываются языческие корни и почему «Велесова книга» — это не исторический источник, а литературная мистификация.
Ой чого так рано із вир’їчка вийшов?
Не сам же я вийшов, Дажбог мене вислав —
З правої ручейки — літо відмикати,
З лівої ручейки — зиму замикати…
Соловей начинает петь ранним утром, у него спрашивают, чего это он, на что птица отвечает, что Дажьбог приказал запечатывать зиму и течь ручьям. То есть Дажьбог имеет отношение к весне и пробуждению природы. Таким образом, облако смыслов у этого бога: весна, солнце, день, небо, благо, свет, также он связан с людьми и Сварогом. Возможно, его «близким родственником» является южнославянский Дабог, который был демонизирован и о котором сохранилось несколько сказаний, где он представлен демиургом, творящим мир вместе с христианским богом, но обитающим на земле или под землей (похоже на рассказы о двух гоголях, где Дабог — черный).
Но самое интересное сопоставление — это балтийский Дивас. Оно способно приоткрыть завесу тайны функционала Дажьбога. Дивас — это балтийский Дьеус-Патер или отец-небо, реконструированный праиндоевропейский верховный бог дневного неба, которого мы обсуждали, когда говорили о прарелигии. Демиург, муж матери-земли, часто пассивен, творит мир и уходит на второй план. Тогда аналогами Дажьбога в других религиях можно назвать Зевса, Тюра, Юпитера, Дьяуса и других небесных богов.
Но тогда возникает новая проблема: мы уже говорили о том, что Зевс и Юпитер являются аналогами громовержца Перуна — небесного бога, бога дождя, плодородия и верховного бога пантеона. Действительно, в некоторых культурах бог-небо и бог-громовержец — это один персонаж, в других (индийские Дьяус и Индра, шумерские Ан и Мардук, скандинавские Тюр и Тор) они остаются двумя разными богами, причем власть пассивного неба переходит в руки к более молодому громовержцу после победы последнего над змеем. Здесь четко прослеживается идея смены поколений богов (Уран / Зевс). Кстати, о том, что Перун и Дажьбог пользовались особенным почетом, нам говорит летопись: когда князь Владимир уничтожал идолов, именно этим двум богам он устроил показательную расправу. Читать хронику событий мы будем в разделе о христианизации.
Хорс
Хорс, скорее всего, для славян бог не автохтонный, он был принесен на территорию Руси индоиранцами. Само слово с персидского переводится как «сияющее солнце». Хорс, по всей видимости, изначально антропоморфен не был, он — сам солнечный диск. Есть версия, что группа корней «хоро / коло» (хоровод, коло — круг) происходит именно от его имени.
Белокаменное надгробие Орины Очиной-Плещеевой с надписью о занятом месте, XVI в.
Фото автора
Когда славяне включили Хорса в свой пантеон? Есть четыре версии.
1. Древнескифский (сколотский) период, V–IV вв. до н. э. (Б. А. Рыбаков).
2. Черняховская культура, II–IV вв. (В. В. Седов).
3. Хорс впервые появляется на русских землях вместе с иранскими наемниками князя Владимира (В. Н. Топоров). Данная теория подвергается сомнению, поскольку в это время Персия уже приняла ислам.
4. Хорс — не заимствованное божество, а исконно славянское (М. Лучинский).
Добавляя к вышесказанному тот факт, что западным славянам известны боги с аналогичными именами, мы можем с большой долей уверенности утверждать, что Хорс появляется в пантеоне еще до выделения восточных славян в отдельный этнос, поэтому его можно уверенно приписывать к славянским божествам.
Перун, Мокошь, Хорс и Стрибог. Гравюра Г. А. Шлойзинга, XVII в.
La religion ancienne et moderne des Moscovites / Wikimedia Commons
Колобок — это сказка о солнце?
Как обычно интерпретируют эту сказку? Баба и дед — небесные творцы, животные — созвездия, а Колобок — рассказ о лунном цикле или солнечном затмении (наподобие германского эсхатологического мифа о поедании солнца волком и его сказочной версии о Красной Шапочке).
От этого сравнения трудно отказаться, но есть несколько «но». Корень «коло» у славян действительно означает окружность, но никогда не используется в значении «солнце» (поэтому же мы отвергаем коловрат). М. Фасмер утверждает, что корень слова «колоб» — «комок хлеба». Кроме того, раньше люди не знали о том, что солнце шарообразное, скорее они видели его диском. Колобок не воскресает и не возрождается. Если это действительно миф о солнце, то он либо эсхатологический (о конце света), либо с утерянной концовкой. «Колобок» — не русская, а общеевропейская сказка, в индексе АТU (классификация фольклорных сюжетов) она значится под номером 2025. В других странах остается мотив хлеба, побега, съедания, но мотива круга или шара нет. А значит, форма не принципиальна (например, Пряничный мальчик, Джонни-кейк).
Другой вариант интерпретации — через обряд посвящения. Колобок — поскребыш. Так называли не только хлеб, выпеченный из остатков, но и младшего, позднего ребенка в семье. Считалось, что такие дети имеют особую силу и могут противостоять черной магии (Мальчик-с-пальчик); тогда, возможно, это сказка об инициации, где ребенок проходит испытания и в конце должен ритуально умереть, быть проглоченным зверем, чтобы воскреснуть в статусе взрослого. Проблема в том, что Колобок не воскресает, а значит, это либо проваленная инициация, либо потерянная концовка, либо вообще не инициация.
Самую интересную и правдоподобную версию выдвигает Н. И. Толстой: он считает, что это миф, созданный на основе ритуала приготовления обережного хлеба.
Хлеб проходит мучения во время выпекания, закаляющие его:
Я по коробу скребен,
По сусеку метен,
На сметане мешен
Да в масле пряжен,
На окошке стужен…
Н. И. Толстой пишет: «Эти муки делают хлеб столь магически могучим, что он может одолеть и черта». Поэтому Колобок и был неуязвим и сбегал от всех зверей, а повторяющаяся песенка — обережный заговор. Но в конце концов хлеб должен быть съеден, поскольку главная его задача — передать магическую неуязвимость своему поглотителю.
Что мы еще знаем о Хорсе: «Есть два громовых ангела: эллинский старец Перун и Хорс-жидовин — вот два ангела молнии» («Беседы трех святителей», XIV в.).
Этот отрывок интерпретирует М. А. Васильев, утверждая, что солнце также считалось источником молний.
…въ ночь влъкомъ рыскаше: изъ Кыева дорискаше до куръ Тмутороканя, великому Хръсови влъкомъ путь прерыскаше.
(Всеслав-князь людям суд правил, князьям города рядил, а сам ночью волком рыскал: из Киева до петухов дорыскивал до Тмуторокани, великому Хорсу волком путь перерыскивал.)
«Слово о полку Игореве», XII в.
Если Всеслав путешествовал ночью, то как он мог пересекаться с солнцем? Есть два объяснения. Первое, что Всеслав отправлялся в загробный мир, где в это время как раз был день; второе — Всеслав мешал взойти солнцу своими перемещениями.
Хорс, по всей видимости, действительно почитался довольно широко: на надгробных плитах вместо крестов часто можно встретить изображение солнца. Б. А. Рыбаков считал, что это как
