Комментарии к «Государю» Макиавелли - Владимир Витальевич Разуваев

которых пишет последний, и тогда, несмотря на этическую оценку «дурное», она оказывается оправданной политическими соображениями. Обратим также внимание на опять же внешне бесстрастный тон, к которому прибегает Макиавелли: политика насыщена жестокостью, которая поэтому является неизбежным злом; коли так, то можно и нужно ее классифицировать с точки зрения интересов правителя и даже населения (обратим здесь особое внимание на тезис о том, что даже жестокость можно обернуть на благо сограждан).

Впрочем, мировая история знает имена тиранов, которые не действовали по рецепту Макиавелли и большую часть своего правления прибегали к жестокости. В России такими были Иван Грозный и Иосиф Сталин. Далеко не всегда проводимые ими репрессии были сколько-нибудь серьезно мотивированы политически. И уж тем более смешно говорить о том, что они пытались их обернуть во благо населения. Тем не менее, оба тирана прожили долгую жизнь и сохраняли власть до самой своей смерти, в обоих случаях наступившей естественным путем.

Обратим внимание на тираду в отношении жестокости. В переводе Марка Юсима это выглядит следующим образом: «Я думаю, что дело в различии жестокостей хорошо употребленных и употребленных дурно. Хорошо употребленными жестокостями (если дурное дозволено назвать хорошим) являются те, к которым прибегают один раз, когда к этому понуждают интересы безопасности, а затем не упорствуют в них, но обращают, насколько это возможно, на благо подданных. Дурно употребленные жестокости – это те, которые поначалу могут быть незначительными, но с течением времени не прекращаются, а наоборот, начинают множиться».

Если проанализировать данный отрывок, то можно, вероятно, прийти к следующим выводам:

– Макиавелли здесь старательно страхуется от упреков современников (еще раз повторю, что он наверняка не задумывался о том, что его книгу будут изучать спустя столетия) в цинизме и проповедовании жестокости в борьбе за власть. В дальнейшем мы еще неоднократно столкнемся с подобной осторожностью. Одновременно с этим он не собирается жертвовать своим подходом к политике;

– в своем отношении к жестокости автор «Государя» исходит исключительно из политических соображений. Он действует как типичный современный политконсультант, который обсуждает возможные методы действий своего клиента, выделяя их позитивные и негативные стороны;

– одновременно видно, что классификация политической жестокости подчинена политической необходимости;

– отдельно следует выделить, что Макиавелли не рекомендует постепенное нарастание жестокостей со стороны государя. Гитлер, Сталин и Мао были с ним не согласны в этом вопросе;

– Макиавелли прагматичен до предела. Жестокость, по его мнению, хороша или дурна не с этической точки зрения, но с позиции интересов государя. Новшество Макиавелли состояло в том, что общий совет его государю выглядел следующим образом: необходимо создать новый подход к политике и морали для того, чтобы облегчить свой приход к власти и сохранение ее.[366]

Тот факт, что «злые» преуспевают, или что аморальное поведение оказывается выгодным, всегда был хорошо известен людям. Библия, произведения Геродота, Фукидида, Платона, Аристотеля – если ограничиться лишь некоторыми фундаментальными творениями западной культуры, – характеры Иакова, Иисуса Навина и Давида, наставление Самуила Саулу, диалог с мелосцами у Фукидида или хотя бы его рассказ об одном жестоком, но отмененном приговоре афинян, философия Фрасимаха и Калликла, советы Аристотеля тиранам в «Политике», речи Карнеада, обращенные к римскому сенату, описанные Цицероном, взгляд Августина на светское государство, с одной стороны, и Марсилио Падуанского, с другой, – все это пролило достаточно света на политические реалии, чтобы выбить доверчивость из некритичного идеализма[367].

Отсюда следует, что тот, кто овладевает государством, должен предусмотреть все обиды, чтобы покончить с ними разом, а не возобновлять изо дня в день; тогда люди понемногу успокоятся, и государь сможет, делая им добро, постепенно завоевать их расположение.

Судя по репликам читателей на полях рукописных копий книги, данная идея привлекла в то время особое внимание[368].

Большинство комментаторов обращают в этом отрывке внимание на необходимость предвидения или предвосхищения – один из ключевых аспектов политической науки, который в качестве такового начал существовать именно с Макиавелли. Впрочем, повторюсь, с моей точки зрения, автор «Государя» больше полагался на расчет, нежели предвидение. Об этом говорит, например, рассматриваемая фраза. Не менее показательно и замечание из главы XXI («Не стоит … надеяться на то, что можно принять безошибочное решение, наоборот, следует заранее примириться с тем, что всякое решение сомнительно, ибо это в порядке вещей»). Почему-то данная реплика считается обращением к предвидению. Все-таки, как мне представляется, у Макиавелли здесь речь идет скорее о расчете, причем холодном расчете.

Здесь мы можем снова вернуться к фразе в отношении «величайшего человека» и его связи с жестокостями и репрессиями. Противоречие во взглядах Макиавелли, о чем шла речь выше, может быть отчасти разрешено следующим образом. Придя к власти, исходя из его логики, государь может, а возможно и должен уничтожить оппозицию, в том числе потенциальную, одним ударом. Несмотря на допущенные жестокости, он все-таки останется величайшим лидером, если только окажется достаточно предусмотрительным и расчетливым, чтобы покончить с ней навсегда и больше не возвращаться к репрессиям. Тем более, что последние будут настраивать против него население, тем самым подрывая его власть. В конце концов, Макиавелли, как уже отмечалось исследователями, действительно верил, что возникающие политические ситуации и условия не могут контролироваться и управляться без применения силы и угрозы насилием[369].

Кто поступит иначе, из робости или по дурному умыслу, тот никогда уже не вложит меч в ножны и никогда не сможет опереться на своих подданных, не знающих покоя от новых и непрестанных обид. Так что обиды нужно наносить разом: чем меньше их распробуют, тем меньше от них вреда; благодеяния же полезно оказывать мало-помалу, чтобы их распробовали как можно лучше.

И опять подчеркивание необходимости даже авторитарному государю опираться на подданных. Кроме того, здесь виден уже неоднократно отмеченный выше специфический для Макиавелли прием, который уже встречался в этой книге и будет встречаться впоследствии. Речь идет о сознательном повторе. Он, как мне кажется, снова и снова использовался автором «Государя» для убеждения читателя в тезисах, которые тот мог бы счесть спорными.

В своей очередной реплике относительно того, что «обиды нужно наносить разом», Макиавелли, возможно, полемизирует с известным утверждением Аристотеля, что «если монарх решит лишить значения того или иного человека, то делать это нужно постепенно и не сразу отнимать у него всю власть».[370] Автору «Государя» же вполне очевидно казалось более логичным отношение к данному вопросу Ринальдо Альбицци* во время противоборства с Козимо Медичи Старшим и его партией. Синьория 3 октября 1433 года приняла решение отправить последнего в изгнание. На