Николай Капченко - Политическая биография Сталина. Том III (1939 – 1953).

Естественно, что я ни в коей мере не собирался соперничать с этим безбрежным океаном, стремясь внести и свою лепту в данную тему. Тем более что я несведущ в военных вопросах и мои мнения и заключения по конкретным вопросам выглядели бы непростительным дилетантством и самонадеянностью. К тому же, перед моим мысленным взором неизменно вставали выводы и оценки одних и тех же авторов, точки зрения которых разительно, чаще всего на 180°, изменялись в зависимости от политической конъюнктуры. На конкретных примерах мы будем еще не раз иметь возможность проиллюстрировать эту так называемую объективность и верность истине и фактам. Здесь же мне кажется важным отметить именно эту особенность произведений о Сталине и его деятельности в период войны. Второй момент, заслуживающий особого упоминания, – это мемуары, прежде всего видных военачальников, которые сами по себе имеют огромную историческую ценность, но нередко несут на себе следы того времени, когда они издавались. Поэтому читатель также должен постоянно держать в уме данное обстоятельство и сопоставлять различные оценки крупных мемуаристов с логикой фактов и обстоятельствами времени, когда они выходили в свет. Мне встретилось в полемике о роли Сталина в войне одно, на мой взгляд, примечательное мнение читателя, который писал: «Наша военная история, – пишет он, – смотрит в прошедшее через очки полководцев, а это, на мой взгляд, равносильно тому, если бы историю русской литературы написали по превосходным мемуарам Панаевой, Никитенко и т.д., не более того»[334]. Можно соглашаться или не соглашаться с приведенным мнением, но отрицать, что в нем содержится большая доля истины, едва ли возможно. Тем более, если примем во внимание, что одни и те же полководцы (тот же Г.К. Жуков) в разное время и по разным поводам давали явно несовместимые друг с другом оценки Сталину как государственному руководителю и Верховному главнокомандующему.

Но оставим пока эту сторону вопроса, ибо будем касаться ее в других местах. Здесь же мне хочется сформулировать главную, исходную позицию, которая определяет принципиальный подход и предопределяет фундаментальные выводы, лежащие в основе данной главы. Никто не может оспорить того факта, что именно под руководством Сталина наша страна одержала победу в самой кровавой и страшной войне в истории человечества. Здесь неуместно ссылаться на банальную истину, что победителей не судят. Их судят часто еще более суровым судом, чем побежденных, ибо история не знает снисхождения к лаврам победителя и не испытывает особой неприязни к позору побежденного. Для нее важна прежде всего истина. А истина такова, что, несмотря на все крупные ошибки, просчеты, а порой и роковые заблуждения, Сталин оказался на высоте в качестве верховного государственного и военного руководителя Советского Союза. Он оказался на высоте тех суровых требований, которые эпоха предъявила нашей стране и ему как ее лидеру. Общая позитивная оценка его роли в Великой Отечественной войне ни в малейшей степени не дает оснований или поводов замалчивать его ошибки и неудачи, его личную вину за крупные поражения, которые потерпела наша армия особенно в первый период войны.

Однако, если судить по нашей либерально-демократической печати, да и не только нашей, но и западной, Сталина судят и осуждают столь сурово и безжалостно, как будто не Гитлер, а он проиграл войну, как будто не над Рейхстагом было водружено Знамя победы, а над Кремлем стало реять победное знамя германского фашизма. Кто-то может возразить: не преувеличивайте, не сгущайте красок! Однако, если вдуматься в суть вещей, в природу серьезнейшей идейно-политической борьбы вокруг наследия победы и вокруг имени Сталина в этой связи, если отбросить всякую вуаль и называть вещи своими подлинными именами, то именно так и обстоит дело. Я лишь без всяких недомолвок и экивоков выразил свою мысль, и она, эта мысль, гораздо ближе к исторической правде, нежели завуалированные десятками оговорок и хитроумных сомнений оценки, которые доказывают обратное. Сталина судят за победу, приводя самые разные аргументы, но забывают об одном – именно он оказался вождем победившего государства. Естественно, предположить, что это в какой-то степени равнозначно и осуждению самой победы: мол, слишком велика была ее цена, что мы могли разгромить Германию быстрее и эффективнее и т.п. Однако в конечном счете, всякие если бы да кабы – это не инструментарий исторической науки, а средство и орудие идейно-политического противоборства.

Возможно, я и нарушаю законы хронологии и как бы забегаю вперед, но мне казалось правильным и важным с самого начала прямо и недвусмысленно определить свою позицию по рассматриваемым вопросам. Поскольку именно под данным углом зрения я и буду подходить к анализу рассматриваемых проблем и делать соответствующие выводы. При этом чрезвычайно важно подчеркнуть одно обстоятельство: критики Сталина и социалистического этапа нашей общей истории как неразрывного целого решительно и категорически отрицают объективную и неразрывную связь нашей победы с господствовавшим тогда в нашей стране общественным строем. По их понятиям, выходит, что общественный уклад, существовавший в нашей стране, если и имеет какое-либо отношение к победе в войне, то лишь отрицательное. Но ведь смешно и просто дико искусственно отрывать государственный строй воюющей страны от всех ее усилий по организации войны и достижению победы. В природе не существует таких вещей, какие мерещатся тем, кто с неистребимой ненавистью и упорной ограниченностью пытаются отрицать естественную и органическую взаимосвязь между государством, ведущим самую суровую из всех войн, и существовавшим в ней общественным строем. Ненависть застилает глаза и затуманивает разум тех, кто из-за неприятия социализма готов отбросить как ненужный хлам логику и здравый смысл.

Конечно, я отдаю себе отчет в том, что и противники социализма имеют собственные основания и аргументы, которыми они пытаются подкрепить свои позиции и фундаментальные выводы. Однако, на мой взгляд, совершенно неоспоримым и исторически неопровержимым является тот основополагающий факт, что если бы нашей стране, согласно политико-стратегическому замыслу Сталина, за предшествовавшие полтора десятилетия до рокового 1941 года не удалось в своей основе создать мобилизационную экономику, ход исторического развития в мире, и особенно для нашей страны, мог принять совершенно иной оборот. Задним числом легко рассуждать о том, что было не сделано или не сделано до конца, какие промахи и ошибки были совершены и какой большой ценой они оплачивались. Но исторический анализ, если он претендует на объективность, должен базироваться на реальных фактах и обстоятельствах, на анализе реального положения в мире и в стране, а не на каких-то часто весьма умозрительных предположениях и гипотезах.