Таким был Саша Гитри - Жан-Филипп Сего

он просто сказал, что признал старого маршала главой государства, и уточнил, что никогда не получал «ордена Франциски» (Франциска — раннесредневековый топор франков. Орден Франциски / Ordre de la Francisque, 1941-1944 — французский орден, введённый руководителем коллаборационистского правительства Виши маршалом Филиппом Петеном за лояльность и заслуги перед Французским государством. — Прим. перев.). Опять же, он хотел бы быть нейтральным наблюдателем, отстранённым от мира, писать, играть в театре, ни в коем случае не вмешиваться в политические дела страны. В отношении Петена он просто подчеркивает, что ему «было дано наблюдать за его мученичеством» и что, будучи далеко не близким его другом, он встречался с ним трижды за всю свою жизнь. И, чтобы лучше убедить следователей, интересующихся, поддерживал ли он политику этого правительства, он заявляет:

— Я не могу одобрить политику правительства, которое позволяет себе выхолащивать Мольера и отменяет развод!

Следует отметить досаду у Саша в отношении позиции маршала. Имеется в виду проникновение немцев в Свободную зону. Гитри ожидал отпора от старого солдата, и, возможно, его отъезда в Северную Африку, чего, однако, не произошло. Саша узнаёт о сомнениях, возникших в некоторых хорошо информированных кругах, начиная с 1943 года, относительно реальности происходившего в трудовых лагерях. Некоторые из его друзей объясняют ему, что маршал обязан был встревожиться и протестовать. Саша скептически отнёсся к возможности такой реакции престарелого маршала.

— Что вы хотите, чтобы маршал сделал с людьми, которые разбегаются по своим углам? У него был бы ответ, на который только что натолкнул меня доктор Кнохен... Я уверен, он бы протестовал, если бы что-нибудь знал. В октябре он уже был пленником; так что теперь, когда немцы в Виши, представьте его мученичество!

Позже Тристан Бернар, после пребывания в Дранси, предупреждает Саша о своих предчувствиях:

— Как эти мужчины могут вести себя так? Предавать других людей, женщин, детей, как они могут, не сгорая от стыда!

После ухода Тристана Гитри скажет:

— Если бы маршал это знал! Будем надеяться, что он не знает, это было бы его оправданием. — Потом, после долгого молчания, добавил: — Что вы хотите, чтобы он сделал? Чтобы он ушёл? Это, возможно, было бы хуже.

Как и многие французы, Гитри узнает ужасную правду намного позднее. Жаду скажет об этом: «Пытки, организованная преступность, подтверждённые выжившими в лагерях смерти, перевернут его представление об устройстве этого мира с ног на голову, когда это станет неоспоримой очевидностью».

Завершая свою работу, Саша приходит к мысли, которая позволит ему верить как в бессмертную Францию, всегда способную восстать, так и в «тайное соглашение» между Петеном и де Голлем (известная теория «меча» де Голля и «щита» Петена), представляя своеобразный диалог между «Тем, кто вопрошает Будущее» и «Тем, кто ищет ответы у Прошлого», таким образом повторяя урок, который молодая пара получает в его запрещённой музыкальной комедии «Последний трубадур».

Диалог завершается вопросом «Будущего» к «Прошлому», но последнее обеспокоено тем, что французы разрываются между петенистами и голлистами. На что «Будущее» отзывается: «Позвольте мне верить, что они согласны размежеваться».

Летом 1943 года Саша Гитри наконец закончил дело. Книга заняла у него полтора года, тогда как он первоначально думал, что на всё у него уйдёт несколько месяцев. Путь был долгим, но результат налицо. Печать займёт ещё некоторое время, но должна быть завершена к концу года, как только Жаду закончит вычитку.

Тем не менее, перед выходом книги они серьёзно волнуются, потому что немецкая полиция совершает набег на Национальную типографию в поисках свинца и сурьмы, которые входят в их планы по утилизации металлов. Но директор типографии, где работают несколько бойцов Сопротивления, предвидел неприятности и спрятал резервные запасы в надёжном месте. Сильно раздосадованные немцы вынуждены были убрать лапу, которую они хотели наложить на это «сокровище».

В декабре 1943 года Саша уже держит в руках первый экземпляр. Дальше всё пойдёт очень быстро: в январе подписка окончательно закрыта. Все книги проданы и оплачены до выхода издания. Даже если выпуск книги затянется, издатели могут заплатить 3 425 000 франков в Фонд национальной помощи (Secours national).

Чтобы собрать немного больше денег для этой организации, было решено провести публичную презентацию работы с аукционом и показом небольшого фильма о книге.

За два месяца до освобождения Парижа была поставлена окончательная точка в этом проекте, зародившемся двумя годами ранее и неоднократно приостанавливавшемся из-за коварных вмешательств немцев.

Саша подведёт окончательные итоги этой работы в своей книге «Четыре года оккупации» («Quatre ans d’occupations»). Он никогда не отречётся от этой публикации, напротив, он однажды произнесёт, что не знает книги прекраснее, потому что она остаётся великолепным собранием произведений французского гения и, по его мнению, содержит свидетельства великих людей современности. Он всегда будет настаивать на том, что в условиях Оккупации создание произведения «настолько французского» останется непревзойдённым достижением. Саша Гитри даст полное согласие на переиздание книги Раулем Соляром в начале 1950-х годов, и выразит пожелание, чтобы она была включена тем же издателем в полное собрание его произведений.

Именно во время презентации этой книги Виллеметц рассказал Саша о своих опасениях, о том, что в ближайшее время могут произойти самые ужасные события, которые коснутся и Саша. Что ему необходимо заручиться поддержкой, особенно после неоднократных выпадов Лондонского радио в его адрес.

Эти расплывчатые обвинения являются логическим следствием статьи, опубликованной в американском журнале «Life», а также выходом книги с внешне провокационным названием.

Гитри сам в это не верит. Это невозможно! Победа близка, это его зачаровывает, и он говорит себе, что будет одним из первых, кто примет в этом участие, что устроит в пользу заключённых, вернувшихся из лагерей, гала-представления. Он даже верит в примирение Петена и де Голля настолько, что летом 1944 года продолжал рисовать перед некоторыми из своих собеседников картину парада Победы, на котором два вчерашних врага, примирившись, бок о бок пройдут по Елисейским полям! Сегодня это может вызвать улыбку, но Гитри был в этом убеждён.

Коллаборант? В то время он даже не задумывался над этим. Скорее, он видел себя в образе «сопротивляющегося духа». От «Духа Парижа». Потому что, по мнению Саша, исполнение «Марсельезы» на спектаклях «Пастера» или включение на выставке раздела о мадам Саре Бернар было равноценным закладке взрывчатки на железнодорожных путях!

Однако действительность окажется совершенно иной.

Разговор быстро прервался и Виллеметц уходит, взяв с Саша твёрдое обещание написать письмо, в котором он обоснует свою позицию во время Оккупации. Саша обещает встретиться на следующий день, и когда Виллеметц спрашивает, где он будет ужинать, Саша ответил ему с долей цинизма:

— Во Фрэн, жду тебя! (Fresnes — тюрьма в южном пригороде Парижа, одно из крупнейших пенитенциарных заведений Франции. — Прим.