Николай Андреев - Трагические судьбы

Удел одних — таскать рояль, и таких большинство, и единицы — созидатели, они на рояле виртуозы

Но вернемся во времена, когда Стрельцов еще на свободе, когда он царствует на поле. Восхищает публику. Я знаю, что за игрок Пеле — видел его. Марадона — давно уже покинул поле, а его игра стоит перед глазами. Ну, про тех, кто сейчас блистает, — Зидан, Рональдо, Титов, Шевченко, де Бур, Клюйверт, список будет длинным, — тоже знаю. Стрельцова — не знаю, не чувствую. Приходится довериться рассказам очевидцев. Вот мнение знатока: «Удивительно видел поле, и его коронный пас пяткой, когда он как бы спиной чувствовал выход партнера на свободное место и, не оборачиваясь, отдавал ему мяч, был только весьма частным проявлением этого видения и понимания игры. Пас пяткой делал он виртуозно, эффектно и всегда неожиданно для соперника. Этот футбольный трюк неизменно вызывал восхищенный рев трибун».

Ох уж этот знаменитый пас пяткой! Когда Стрельцов вернется в футбол, от него будут ждать именно этого знаменитого приема. И он не обманет ожиданий публики, будет по-прежнему завораживать своим знаменитым пасом новое, выросшее без него поколение болельщиков. Испанского футбольного виртуоза Альфредо ди Стефано, который обращался с мячом так, как мы с ложкой, хлебая щи, спросили: почему он никогда не играет пяткой, ну, как Стрельцов? На что ди Стефано якобы ответил: «А зачем мне пяткой, когда я и так могу?»

Поняли суть? Если нет, то разъясняю: ди Стефано имел в виду, что пас пяткой — это чтобы покрасоваться, это игра на публику, излишество, без которого можно обойтись, если умеешь на поле все. Но, как утверждают свидетели, почти всегда стрельцовский пас был самым экономичным и элегантным способом решения игровой ситуации. А с другой стороны, десятки тысяч болельщиков, валом валивших на Стрельцова, ждали этого паса пяткой, и разочаровать народ, не показать ожидаемый им, народом, финт было бы крайне невежливо. Народ бы не понял. Так что и ди Стефано прав: это была игра на публику. И ничего в этом плохого не вижу. Стрельцов однажды сказал Александру Нилину: «Ты же, когда пишешь — фантазируешь? И никто приказать тебе не может, правда? И я вот на поле фантазирую».

Но продолжим слушать тех, кто вживую видел игру Стрельцова еще в 50-х годах: что же он был за игрок, что же такого изумительного, кроме паса пяткой, демонстрировал на поле, так что все приходили в экстаз? Факты всплывают неожиданные, вот, например: «Игрок Стрельцов был ленивый. Ему даже с трибун иногда кричали: «Стрелец, бегай!» — а он ноль внимания. Стоит, стоит, стоит. Но вот дожидается мяча, рванет, забьет — снова стоит…» Ди Стефано тоже не особо усердно передвигался по полю. Испанские журналисты разносили его за лень. Ди Стефано однажды отрезал: «Пусть рояль таскают те, кто не умеет на нем играть». Скажут: зазналась испанская звезда. Но в футболе как в жизни, одни — исполнители, их удел таскать рояль, и таких большинство, и единицы — созидатели, они на рояле виртузы. Должны быть подносчики снарядов, чернорабочие, работяги, и должны быть такие, как Стрельцов: стоит, даже в сторону трибун отвернется, а потом удар — гол! Буря восторга. Ради них и ходят на футбол.

«Стрельцов был очень атлетически подготовленный спортсмен, — вспоминает врач сборной тех лет Олег Маркович Белаковский. — С прекрасными функциональными возможностями. У него была гармонично развита опорно-двигательная система, хорошая сердечно-сосудистая система. Он был абсолютно здоровым спортсменом. Эдик прекрасно переносил тренировочные и соревновательные нагрузки. За три летних месяца в 1957 году Стрельцов выходил на поле 19 раз, забил 31 гол — такие нагрузки мог перенести только железный организм. А было ему тогда 19 лет».

Болельщик с дореволюционным стажем вспомнил о Стрельцове следующее: таран, пробивной, защиту разносил в щепки. Еще один свидетель стрельцовских чудес говорит, что чувством гола тот обладал в высшей мере, в штрафной был опасен, как летчик Покрышкин в воздухе. Вы представили себе Стрельцова образца 1957 года? Я, к сожалению, не очень. Да, его надо было видеть, как надо было видеть на сцене великого Михаила Чехова, чтобы, так сказать, ощутить масштаб…

Тут вот еще о чем надо обязательно сказать: чем был футбол в СССР в конце 40-х годов и все 50-е годы? Он был составляющей системы. А система провозглашалась самой передовой в мире, так что она должна была быть передовой во всем, в том числе и в спорте. В ФИФА СССР вступил еще в 1946 году, а на официальные международные соревнования сборная по футболу вышла только в 1958 году. Боялись проигрыша. Московское «Динамо» отправилось на товарищеские матчи в Англию в 1945 году, конечно, ради спортивного интереса: а как мы с родоначальниками футбола — справимся? Но не в последнюю очередь поединкам придавалось и политическое значение. Ставилась задача: во что бы то ни стало победить представителей идеологического враждебного общества. И когда динамовцы выиграли у англичан, у спортивных чиновников отлегло от сердца: могли ведь и на архипелаг ГУЛаг загреметь. Уместно привести свидетельство генерала КГБ Павла Судоплатова: «Я помню, одно заседание Спецкомитета в 1945 году проходило в часы трансляции из Лондона футбольного матча между нашей командой и английской. Члены Политбюро и правительства были шокированы, когда Капица предложил прервать заседание и послушать матч. Возникла неловкая пауза, но Берия, ценивший юмор, к всеобщему изумлению, объявил перерыв. Напряжение спало. А затем настроение присутствующих поднялось, поскольку наша команда победила».

После проигрыша советских футболистов на Олимпиаде в Хельсинки сборной Югославии оргвыводы последовали мгновенно: разогнали и сборную, и команду ЦДКА, большинство игроков которой составляли сборную. И поделом: проявили политическую незрелость — проиграли команде Югославии, которая олицетворяла клику Тито.

Но футбол был и зрелищем, которое отвлекало народ от мыслей о хлебе насущном. Наверняка вы хотя бы раз видели документальные кадры, как люди валят на стадион «Динамо», как залезают прямо в окна трамваев. Трибуны, забитые под завязку бедно одетыми людьми. «В 50-е годы ходить на спортивные зрелища было и модно, и частью жизни, — вспоминает Нами Микоян, мать Стаса Намина и жена…. — На стадионах в перерывах прохаживались самые красивые девушки, специально для этого принаряженные. Особенно привелекала внимание жена Константина Бескова, уже тогда выдающегося футболиста, Лера Бескова». Кадры кинохроники не зафиксировали красавицу Леру, только трибуны, а на них море замерших, внимательных лиц, и наконец — гол! Стадион превращается в море ликующее. Вот оно счастье народное: Бобёр забил гол.