Король Туле. Биография Кнуда Расмуссена - Курт Л. Фредериксен

богоподобен. Благодаря его подвигам Норвегия в те годы прогремела на весь мир».

Тело, подвиги, личность, достижения и нация были частями одного целого.

Идеал человека, воспетый Кнудом Расмуссеном в его хвалебной речи в память о Нансене, через несколько лет превратится в один из неотъемлемых элементов нацистской идеологии. Тем не менее было бы ошибкой считать Кнуда Расмуссена выразителем фашистского мировоззрения. Речь идет лишь о подводных течениях того времени, опиравшихся на определенные идеалы.

Перечислив все заслуги Нансена, он закончил словами:

Если кто-то и был пропитан духом вечной юности, то это был Фритьоф Нансен. Если кто-то и внес в нашу жизнь новый опыт и перспективы будущего, то это был он. Вычеркните Фритьофа Нансена из истории Норвегии и истории мира, и там образуется пустота, которую невозможно заполнить никем другим. Мы преклоняемся перед его жизненным трудом и благодарим за пример, который он нам дал.

Создается впечатление, что многое из того, что говорил и писал в тот период Кнуд Расмуссен, не ограничивалось рассуждениями о текущих событиях, а включало в себя обзор его собственной жизни, современного ему общества и его идеалов.

Стремление к путешествиям – это один из наших базовых инстинктов, который может испытать любой, взобравшись на холм и силясь увидеть, что находится за ним. За поиском приключений скрывается тоска по неизведанному, которая вызывает в нас беспокойство, побуждает к действию и обновлению, является двигателем во всех здоровых начинаниях. И мы пойдем по пути прогресса, открытому первобытным охотником и продолженному нашими современниками во всех областях духовной и материальной жизни. <…> Но какой бы ни была наша внутренняя мотивация, тоска по неизведанному ведет нас к познанию, к более широким горизонтам, к тому приключению, которое составляет соль жизни для тех из нас, кто не желает мириться с серой обыденностью, и в особенности для тех, кто отказывается вращаться в вечном круговороте повседневности. И когда первая искра воспламеняет пламя, огонь уже нельзя погасить. <…> Все это так. Но жажда путешествий является настоящей и неотъемлемой частью жизни лишь в том случае, если путь, на который она нас направляет, приведет нас к полному раскрытию наших талантов. Никогда не путайте ее с бесцельным бродяжничеством, поверхностным желанием перемен или отвращением – используйте все свои навыки и таланты.

С этих слов начинается речь Расмуссена, произнесенная им 4 июля 1930 года на фестивале «Ребильд». Его выступление было названо «Тоска датчан по неизведанному», и вряд ли кто-то лучше него раскрыл бы эту тему. Разумеется, он не говорил прямо, что его собственная жизнь могла бы служить иллюстрацией к вступительному слову, но вместо этого в качестве примеров привел Ботведа, Нильса Бора, Х. Н. Андерсена и особенно выделил Витуса Беринга. И словно вырвав фрагмент из собственной жизни, он заканчивает выступление упоминанием о противоречии и о том, что обратная сторона жажды путешествий – это желание вернуться домой. Подчеркивая, что здесь он, вероятно, говорит о себе самом, чья экспедиционная деятельность еще не подошла к концу, он цитирует слова покойного Нансена: «Глубоко укоренившись в нашей природе, в каждом из нас сидит жажда приключений и дух отваги. Крик дикой природы, звучащий за каждым нашим действием, делает нашу жизнь более насыщенной, возвышенной и благородной. Я уверен, что все мировые события зависят от этой жажды приключений, которой обладают определенные индивиды, умеющие использовать выпадающие на их долю возможности».

Фритьоф Нансен (1861–1930). Polfoto

В конце декабря Кнуд Расмуссен заболел и был госпитализирован. Находясь в больнице, он получил от Биркет-Смита письмо, ответ на которое ясно показывает, что и ему свойственна уязвимость. Можно только догадываться, что творилось у него в душе в данный момент.

22.12.30.

Дорогой Биркет,

я не ставлю под сомнение твое расположение, и, как бы то ни было, мне известно о твоих добрых намерениях и дружеском отношении. Твое письмо содержит несколько высказываний, на которые я хотел бы возразить, в частности, на обвинение в том, что в последние годы я занимался мелочами, какими-то пустяками! Как тебе известно, в последние годы я был полностью погружен в написание книг о Пятой экспедиции Туле. И, несмотря на то что по необходимости мне пришлось несколько раз посетить Туле с рабочим визитом, я всецело посвящал себя только писательской работе. Я закончил научный труд о народностях Гудзонова залива, Нетсиливика и племенах мускусных оленеводов, и если ты вспомнишь, сколько времени у тебя заняла исследовательская работа о племенах карабу-кок, ты, вероятно, согласишься, что я не мог написать свои книги быстрее. В эти годы меня немного отвлекло написание «Праздничного дара» и «Песен из снежной хижины», а также книги для Кр. Эриксена. Но я ничуть не жалею о времени, потраченном на «Праздничный дар», а что касается песен, собранных в этой книге, то они, вероятно, являются лучшими из всего, написанного мной когда-либо на датском языке – и при этом они получились более эскимосскими, чем это можно было предположить. Ты упомянул об этих переводах всего тремя строками, но я не стану обвинять тебя в том, что ты счел их напрасной тратой времени. Во всяком случае, помимо остальной работы, написание книги заняло у меня не более трех недель.

С книгой для Кр. Эриксена дело обстоит несколько иначе. Полагая, что для тебя роль редактора в этом проекте может представлять финансовый интерес, и рассчитывая на твое согласие, я в свое время провел переговоры с издательством (предполагаю, что, занявшись этим, Краруп выручит не менее 20 000 крон). После того, как мне не удалось получить деньги для твоей экспедиции из фонда Карлсберга, я заручился обещанием Эриксена предварительно выплатить мне оба наших гонорара и теперь не считаю нужным отказываться от своей доли. Только Богу известно, что у меня нет более сильного желания, чем ее получить, поскольку написание книги должно занять у меня не менее трех месяцев.

Но как я уже сказал, помимо этих трех книг, вынужденных поездок в Туле и докладов, я был занят исключительно написанием книг о Туле, которые ты, надеюсь, не считаешь пустяком.

Кроме того, как тебе уже известно, из-за вашей экспедиции на Аляску я вступил в конфликт с Вэлем и Хаттом – и ты ведь знаешь, что это может значить для тех, кто обращается за помощью в фонд Карлсберга. По этой же самой