Королева. Последняя биография Елизаветы II - Эндрю Мортон

чем обряды и ритуалы церемонии, принцесс привлекала возможность впервые надеть длинные платья и легкие короны, которые придумал для них отец. «Они робко подошли ко мне, немного напуганные своим собственным великолепием и первыми в жизни длинными платьями», – вспоминала Кроуфи 36.

В своей серьезной и по-матерински заботливой манере одиннадцатилетняя принцесса больше всего беспокоилась, как поведет себя шестилетняя сестра. Она помнила случай, когда ее пригласили быть одной из подружек невесты на свадьбе дяди, герцога Кентского и принцессы Марины Греческой и Датской в Вестминстерском аббатстве в ноябре 1934 года. Маргарет разрешили тихо посидеть рядом с матерью. Однако, когда старшая сестра появилась в проходе, неся шлейф невесты, Маргарет начала энергично махать ей рукой, возможно, специально, чтобы отвлечь внимание сестры от торжественной миссии. Но Елизавету было не так-то просто сбить с толку. Она строго посмотрела на сестру и неодобрительно покачала головой, пресекая дальнейшие вольности. Елизавета страшилась повторения этого случая на коронации. Но после окончания церемонии она с радостью доложила Кроуфи, что сестра вела себя прекрасно. Девочки были достойны похвалы еще и потому, что им почти не удалось поспать в ночь перед коронацией из-за шума и пения толпы, ожидавшей начала коронации за стенами дворца.

Принцесса Елизавета записала свои впечатления об этом историческом дне в линованной тетрадке, которую она аккуратно перевязала алой лентой. На обложке она сделала трогательную надпись красным карандашом: «Коронация, 12 мая 1937 года. Маме и папе в память о Коронации от Лилибет, написано ее собственной рукой»37. Она описывала, как ее разбудили звуки оркестра Королевских морских пехотинцев, игравшего за окном ее спальни. Затем, закутавшись в пуховое одеяло, они вместе с Бобо Макдональд «прилипли к окну, наблюдая за происходящим в холодном тумане наступающего дня»38. После завтрака они надели платья и продефилировали друг перед другом, а потом пошли показаться родителям, которые одевались для предстоящей церемонии.

Пожелав им удачи, принцессы и королева Мария направились в Вестминстерское аббатство в парадной карете под стук лошадиных копыт.

Обеих принцесс заворожили блеск и красота церемонии, и они были разочарованы, узнав, что их бабушка мало что помнит о собственной коронации. В какой-то момент, когда казалось, что молитвам не будет конца, Елизавета открыла программу, указала бабушке на слово КОНЕЦ, и они переглянулись с заговорщическим видом.

Коронация стала для Елизаветы примером живой истории, творящейся прямо на глазах. Посвящение принцессы в науку королевского церемониала продолжилось на приеме в саду Букингемского дворца. Вскоре пришел черед церемонии Выноса знамени, и, наконец, в часовне Святого Георгия в Виндзорском замке состоялась старинная церемония Ордена Подвязки.

После того как надежда на появление брата исчезла, Елизавету стали обучать королевскому ремеслу более интенсивно. Так, когда в марте 1938 года в Лондон прибыл новый посол Соединенных Штатов при суде Сент-Джеймса Джозеф П. Кеннеди, на обеде в Виндзорском дворце рядом с королем сидела его старшая дочь. Чтобы Маргарет не чувствовала себя обделенной, ей позволили вместе с остальными членами королевской семьи сопровождать чету Кеннеди на прогулке в парке Фрогмор. В марте 1939 года принцесса вместе с отцом сопровождала президента Франции Лебрена по дороге из Букингемского дворца на станцию Виктория, откуда после государственного визита уезжала французская делегация.

С некоторым запозданием новая королева поняла, что образование старшей дочери необходимо расширять. После обсуждения этого вопроса, в том числе с банкиром и членом Итонского колледжа сэром Джаспером Ридли, было решено, что принцессе следует изучать конституционную историю под руководством Генри Мартена, вице-ректора Итона. Поначалу Елизавета неохотно ездила дважды в неделю в колледж, где учились одни мальчики, но вскоре она подружилась с ученым. Ей нравилась взрослая манера, с которой Мартен, одетый всегда с иголочки, знакомил ее с общей и текущей политикой, а также с историей. Современный политический театр разворачивался прямо перед ней, когда в сентябре 1938 года она стояла на балконе Букингемского дворца вместе с родителями, премьер-министром Невиллом Чемберленом и его женой Анной. Отмечали знаменитый Мюнхенский пакт, подписанный с нацистским лидером Адольфом Гитлером, который, как писали, принес «мир в наше время».

Елизавета взрослела. В 13 лет она, по словам Кроуфи, была «обворожительным ребенком с чудесными волосами и кожей, худенькая и высокая»39. Правда, итонские мальчики, казалось, этого не замечали. Если кто-либо из них заходил в кабинет вице-ректора или встречал ее в коридоре, то вежливо приподнимал шляпу и продолжал путь. Для девочки, которая находилась под прицелом множества взглядов всю свою жизнь, это было приятной неожиданностью. Нельзя исключить, однако, что девушке-подростку, впервые видевшую такое количество мальчиков, подобное безразличие могло показаться обидным.

За исключением кузенов Джорджа и Джеральда Ласселсов, сыновей ее тети, принцессы Марии, у Елизаветы в детстве не было опыта общения с мальчиками. Принимая во внимание любовь принцессы к лошадям, не стоит удивляться тому, что ее первым детским увлечением стал молодой конюх Оуэн. Для Елизаветы он являлся олицетворением мудрости, и его мнение не подлежало сомнению, что вызывало смех у родителей, особенно у отца.

Самыми важными оставались отношения с отцом. «Король очень гордился ею, у нее же было врожденное желание делать то, что от нее ожидали», – отмечала Кроуфи 40. Их теплые отношения носили немного противоречивый характер. Замкнутому и застенчивому королю нравилось ее раннее развитие, но в то же время он бережно пытался защитить ее от одинокого будущего. Временами казалось, что ему хочется остановить часы и навсегда сохранить дочерей детьми.

Со своей стороны, у Елизаветы отец вызывал материнские чувства, особенно когда он страдал от своих «зубовных скрежетов» – приступов ярости, вызванных неспособностью сладить с постоянным заиканием. Обе девочки умели выводить отца из мрачного настроения. Они также научились держаться подальше во время его приступов, предоставляя маме справляться с ними.

Летом 1939 года, когда перспектива войны уже маячила на горизонте, королевская семья отправилась на яхте «Виктория и Альберт» в Дартмут на юго-западе Англии для посещения Морского колледжа. 22 июля Елизавета встретила молодого человека, которому суждено было изменить ее жизнь. Однако тогда этого ничто не предвещало. Предполагалось, что девочки посетят службу в часовне после осмотра колледжа. Но оказалось, что два кадета заболели свинкой, осложнением которой считалось бесплодие. Поэтому было решено, что принцессы проведут время в доме директора колледжа сэра Фредерика Далримпл-Хэмильтона. Двое его старших сыновей – 17-летний Норт и 19-летний Кристиан – были откомандированы развлекать принцесс. В разгар игры с заводным поездом на полу