Я трогаю войну руками - Ирина Юрьевна Бугрышева

Мы молчим, смотрю на ногу Андрея.

— Ну ладно, — говорю, — не за восемь. За десять.

— Мне оторвало ногу полностью, — говорит Андрей. — Совсем. Там, где щиколотка, нога болталась на одной вене. Я орал от боли. Врач говорит, я орал: «СОХРАНИТЕ мне НООООГУУУУ!»

Я начинаю мягко работать с коленом и чуть выше колена. Там, ниже, аппарат Илизарова. Голень в аппарате. Пятка загипсована. Эта нога короче второй сантиметров на семнадцать. Икра отделена от кости и выведена в сторону, нога как бы раздваивается. Я смотрю, мозг старательно обрабатывает то, что видят глаза. А оно не обрабатывается.

Думаю, скоро около госпиталя появится новый памятник. Военным хирургам, спасающим раненых в СВО. Сегодня они делают невозможное.

— Больно? — спрашиваю.

— Вот здесь, где вы сейчас работаете, не больно. Но ощутимо, конечно. Вы жмёте здесь, а у меня уходит боль там. Из пятки. Совсем. Перестало стрелять, представляете?

— Представляю, — говорю. — Я оттягиваю нервный импульс сюда, переключаю, чтоб там не замыкало. Закрывай глаза и старайся расслабиться, Андрей. Дыши.

Андрей дышит. В палате кишит жизнь. Сегодня среда, а значит, пришли волонтёры Аня и Юля. Их ждут. Только что была сонная болезненная тишина и полумрак, а сейчас свет включён, шумит чайник на чьей-то тумбочке, нарезаются пироги, поверх сериала из телевизора звучат женские голоса: «Андрюшка!», «Володька!», «Димка!».

Ане за сорок, наверное. Юля чуть помладше. Обе смешливые, задорные, быстрые. Аня стройная, Юля приятной полноты — к её мягкостям хочется прижаться и не отлипать. Кажется, прижмёшься — и спасёшься от всего на свете.

Я улыбаюсь. Вокруг воины. Рядом с ними их святые. Святой Андрей Первозванный. Святой Владимир. Святой Дмитрий. Но женские голоса — закрой глаза и поверь! — звучат так, будто мы на чьей-то кухне. Будто за окном мир. И скоро у хозяйки поспеет пирог. А пока можно разливать по бокалам вишнёвую настойку. И рассказывать всякие истории.

Вот, с Андрюшки и начнём.

Вдох. Выдох.

Андрей дышит. Я подстраиваюсь руками под его дыхание.

— Жена приезжала два раза. Один раз с детьми. Меня на этой кровати спускали к ним вниз — аж на лифте, представляете?

Представляю.

Вдох. Выдох.

— Младший в этом году в первый класс пошёл. А старший уже в седьмом. Учится без «троек». Ни одной «тройки» пока не было, хорошист! А у меня были. В школе. В техникуме не было потом. И в институте не было.

Вдох. Выдох.

— В пятницу домой, Ир. Или как получится. Врач говорит, в пятницу документы будут готовы. В отпуск. На месяц, полтора. Чтоб кости срослись. А дальше снова операции. Сплю и вижу. Только не знаю, как долететь. Мне нужно с вытянутой ногой лететь. Чтоб она горизонтально лежала. У меня одна вена только в ноге осталась. Вниз опускаю ногу — она синеет. Пальцы тяну — становится бордовая. И вот, смотри, икра дёргается. Видишь?

Я вижу.

Вдох. Выдох.

Впереди несколько операций. Вытянуть икру. Объединить мышцу с ногой. Вытянуть ногу аппаратом Илизарова. Но пока — в отпуск. В отпуск. И пусть боль отпустит.

— Ира, вот теперь совсем не чувствую боль. Что вы делаете?

— Сейчас, — говорю я, — запишем видео для жены. Я покажу, что делать, она тоже так научится. Станет полегче. И… знаешь что, — говорю. — Попроси у волонтёров, которые будут тебя в аэропорт сопровождать, купить табуретку, как у бабушек на базаре. Складную. Ты на неё ногу положишь. И зарегистрироваться в аэропорту надо на первый ряд в салоне. Чтобы было место вытянуть ногу.

Вдох. Выдох.

Я перехожу ко второй ноге, здоровой.

— Андрей, я буду работать с этой ногой, а твой мозг при этом запустит импульс на исцеление в место ранения. Это правило работы с парными органами. Дыши, Андрюш. Это здоровая нога, но на ней сейчас большая нагрузка, напряжение. Будем выдыхать.

Андрей кивает. Ничего не говорит и закрывает глаза. На щеках выступил румянец.

— Ты не представляешь, Ир, как оно здесь. Эти вот женщины — они по средам всегда приходят, ухаживают за нами. В другое время — другие ходят. Много приходит людей. Перед Новым годом шум-гам стоял. Столько подарков, столько внимания. Вот коляску мне подарили. Так приятно! Ты не представляешь!

Я представляю.

На часах шестнадцать тридцать. Посетителей в госпиталь пускают с шестнадцати. И сразу в госпитале аншлаг. В палате восемь раненых. И — вместе со мной — пятеро волонтёров. Массажист только я. Ощущаю спиной взгляды. Мужики смотрят на меня внимательно. Оценивают.

— Гляди, Андрюха растёкся весь! На курорте! Ну, повезло ему сегодня! Ир, я следующий!

Вдох. Выдох.

— Сыновья у меня спортом занимаются. Айкидо. Старший уже семь лет в спорте.

Я перешла к животу. Мягко трогаю печень. Андрей чуть морщится.

— Сейчас будет полегче, Андрей. Дыши. Дыши.

— Совсем не сплю ночами. Три месяца, как ранило. В первые ночи просыпался, орал на всю палату: «Огонь! Спишь, что ли? Огонь, кому говорю!» Терпели меня. А сейчас отпустило. Война не снится уже. Но и не сплю. Ногу дёргает. Больно. Не уснуть.

— Сегодня уснёшь, — говорю. — Сегодня будешь спать, Андрей. Полегче?

Андрей кивает. Легче.

— Где тебя ранило?

— Бахмут, знаешь?

— В смысле Артёмовск?

— В смысле Артёмовск, да. Но на картах он Бахмут. А я же по картам артиллерию нашу наводил.

Я поднимаюсь к плечам.

— Шея — это всегда больно. Шея у меня проблемная, — говорит Андрей и закрывает глаза.

* * *

Мужики вокруг притихли. Понимают: скоро я заканчиваю. Переживают, кто следующий. А я знаю, кто следующий — Володя. Он в палате самый тяжёлый. Лежит рядом с Андреем. На лбу испарина. Желтоватый цвет кожи. Печень не справляется с огромным количеством лекарств. Ампутация ноги в три приёма. Только третья операция оказалась удачной.

У меня звонит телефон. Сын.

— Мама, я вышел на джиу-джитсу, кимоно взял. В воскресенье кимоно надо постирать. Постираем? Ты где, мама? В госпитале? Понял!

— Джиу-джитсу? — спрашивает Андрей. — Да ты что! У меня же сыновья занимаются айкидо. Мы на соревнования ездим в Тольятти. Я сыновей всегда сам возил. Там вместе соревнования проходят — по айкидо и джиу-джитсу. Из Питера всё время один и тот же тренер ребят привозит. Ваш?

— Олег Владимирович, — киваю я. — Подполковник запаса. Сапёр. Растит мужчин из мальчишек.

— Ничего себе! — улыбается Андрей.

— Мир тесен, — говорю я. Мы молчим. О той, мирной жизни. Ради которой всё это происходит. Мы молчим, и я вспоминаю, куда Олег Владимирович возит ребят на соревнования. В Самару. Не в Тольятти. Но какая разница.

* * *

Андрей протягивает свой телефон Юле, волонтёру,