Петр Чайковский - Ада Григорьевна Айнбиндер

Стасов, в реконструкции здания участвовал Авраам Мельников. Интерьеры украшали работы известных русских художников.

Ко дню открытия при училище был сооружен храм во имя Святой великомученицы Екатерины, в память августейшей матери принца Ольденбургского – великой княгини Екатерины Павловны, дочери императора Павла I. Для алтаря были приобретены работы знаменитых художников-иконописцев того времени Василия Шебуева, Ивана Яковлева и других. В храм поместили хоругви трех батальонов ополчения, которое в 1812 году великая княгиня Елена Павловна собрала из крестьян своего имения.

При Училище правоведения была также создана библиотека, содержавшая юридическую и художественную литературу как на русском, так и на иностранных языках. Согласно уставу, поступить в училище могли мальчики не моложе двенадцати и не старше семнадцати лет. Они делились на тех, кто учился на казенный счет, и тех, чье обучение оплачивала семья. Вне зависимости от достатка и положения, все ученики должны были жить в здании училища и носить соответствующую форму: темно-зеленый мундир и треугольную шляпу, в старших классах прибавлялась шпага. Девизом правоведов стало «Respice finem» – «Подумай, чем это может кончиться».

По уставу 1838 года полный курс наук составлял семь лет и разделялся на младший курс, состоявший из четырех классов, и старший (юридический), состоявший из трех последних классов. Непосредственным наблюдением за учащимися занимался классный воспитатель, которому вверялись воспитанники с момента поступления до выпуска из училища.

Кроме общеобразовательных предметов, изучались правоведение, практическое судопроизводство. Преподаватели приглашались из числа лучших. Правоведы обучались музыке, имелся оркестр из числа воспитанников, а также хор, принимавший участие в богослужениях храма при училище.

Учебное заведение находилось в ведомстве Министерства юстиции. Программы предусматривали подготовку воспитанников с гимназического возраста до уровня университетского образования с практическим уклоном для государственной службы. Воспитанники, окончившие младший курс наук в объеме курсов гимназии, принимались в Санкт-Петербургский университет без экзаменов. Выпускники, окончившие училище с отличием, награждались чинами девятого и десятого классов и направлялись, по распоряжению Министерства юстиции и Правительствующего сената, в судебные места по губерниям, в соответствии с успехами каждого.

За все время своего существования училище подготовило более двух тысяч правоведов, среди них была целая плеяда выдающихся государственных деятелей и юристов России. Разностороннее образование, которое получали воспитанники, позволяло развиваться их природным дарованиям.

Учеба

В мае 1852 года после специальных испытаний Петр Чайковский был зачислен в седьмой класс – именно в седьмой, в училище отсчет классов был обратный, от седьмого к первому выпускному. Как было положено, Илья Петрович Чайковский подписал обязательство об оплате обучения сына:

«Я, нижеподписавшийся отставной Корпуса горных инженеров генерал-майор Илья Петров[ич] Чайковский, имеющий постоянное жительство в С. Петербурге, Лит[ейной] части 4 кварт[ал] в Сергиевской улице, в доме генерал-майора Николаева, дал сие обязательство в том, что должен ежегодно и не позже 1 августа уплачивать за содержание поступившего в Императорское Училище правоведения на своекоштное содержание сына моего Петра за все пребывание его в сем заведении по 450 рублей серебром; а в случае увольнения его из того заведения обязываюсь принять его к себе.

24 августа 1852 года»[53].

В это время пост директора училища занимал бывший рижский полицеймейстер генерал-майор Александр Петрович Языков. С его появлением в училище была введена строгая дисциплина и даже телесные наказания для учащихся младшего курса. «С юриспруденцией он (Языков. – А. А.) ничего общего не имел и призван был для дисциплинирования заведения, зараженного духом свободы, промчавшимся над всей Европой в конце сороковых годов. Задачу свою он исполнил в своем роде “блистательно” введением строгостей солдатской выправки и другого значения в воспитании будущих судей и прокуроров не имел. Террор первых лет его деятельности, к счастью, миновал, когда Петр Ильич стал правоведом, и последнему пришлось только однажды быть свидетелем публичной казни одного из товарищей. До этого же они производились по несколько раз в год. Воспитанников выстраивали “покоем”, в середине ставилась скамейка, и по команде директора служители начинали экзекуцию»[54].

Среди воспитателей также были военные офицеры. Так, например, инспектором воспитанников был полковник артиллерии Александр Рутенберг. В глазах учеников он был «Малютой Скуратовым» – главным помощником «грозного директора». Но при всей свирепости облика и даже абсолютной невозмутимости, с которой Рутенберг наблюдал публичные наказания учеников, все же отличался добротой и всегда относился к Чайковскому с необычайной симпатией.

Пете очень повезло с воспитателями класса. Первые годы его наставником был Иван Самойлович Алопеус – капитан артиллерии, которого любили и уважали все ученики. Он был требователен, но при этом добр. Спустя много лет Петр Ильич вспоминал: «И. С. Алопеус был моим воспитателем. Это очень ограниченный, но очень хороший, – т. е. добрый человек»[55]. Многих воспитанников, в том числе и Чайковского, называл уменьшительными именами, относился к ним по-отечески. Также классным воспитателем у Петра и его класса был барон Эдуард Гальяр де Баккара – преподаватель французского языка, страстный поклонник творчества Жана Батиста Расина и Жана Батиста Мольера, превосходный чтец и писатель.

Вообще, Петя Чайковский пользовался расположением среди воспитателей и преподавателей. Так, один из воспитателей, Евгений Герцог, хотя и отличался большими странностями, перепадами настроения, выделял Петра среди других, называл «Чайинька».

Особое уважение Чайковский испытывал к протоиерею Михаилу Богословскому, который «был самый выдающийся и по учености, и по талантливости, и по цельности, и по стойкости убеждений. Доктор богословия, составитель высокоценимой “Священной истории Ветхого и Нового Завета”, он бы законоучителем в младших классах и профессором церковного права, логики и психологии – в старших»[56].

Петр был учеником достаточно любознательным, старательным. Вообще разносторонний круг интересов он сохранил на всю жизнь. При этом у него не было очевидных предпочтений, любимых предметов, ради которых он жертвовал бы остальными. Он учился достаточно ровно, без выдающихся успехов, но ему отлично удавалось избегать наказаний, переэкзаменовок и низких баллов. Единственным предметом, который создавал мальчику настоящие трудности, была математика. Но, как писал Модест Чайковский: «Здесь надо обратить внимание и на то, что, ничего не понимая, кроме четырех правил арифметики, оставаясь в алгебраических знаках и геометрических фигурах, как в лесу, Петр Ильич ухитрялся получать на экзаменах математики переводные баллы, т. е., во всяком случае, не ниже 6, соответствующих определению “удовлетворительно”. Это показывает чисто формальное отношение учащих к учащимся, а также последних – к познаваемым наукам»[57].

Закрытость и строгие правила учебного заведения изначально должны были способствовать большему контролю над воспитанием юношей, в том числе нравственному, укреплению в них тех принципов справедливости, права, всего того, что должно быть основополагающим для их будущей службы. При этом дети оставались детьми, и никакие суровые наказания не могли их остановить и оградить от проказ. Петр был таким же ребенком,