Rust in Peace: восхождение Megadeth на Олимп трэш-метала - Дэйв Мастейн

он сказал, что его друг Тони Мейландт – менеджер Fine Young Cannibals, чей хит «She Drives Me Crazy» взрывал MTV.

Дэйв Мастейн: Парни из Metallica зарабатывали миллионы и каждый месяц отстегивали мне авторский гонорар в размере 5000 баксов. Не бросали в беде.

Дэвид Эллефсон: Весной 1989-го мы переехали из Чероки, и мы с Дэйвом заселились в двухкомнатную квартиру в небольшом комплексе под названием Studio Colony на Вайнленд-авеню в Студио-Сити. Там мы жестко сидели на наркоте.

Чак Билер: Дэйву становилось все хуже. Нам всем, но Дэйву особенно. Он перестал приезжать на встречи. Однажды вечером у нас должна была состояться встреча в ресторане с представителем лейбла, и никто не мог найти Дэйва. Я его нашел. Не помню, как он добрался до ресторана. Он был в невменяемом состоянии. Он стряхивал пепел в салат и заказывал выпивку. Я об этом несколько дней не говорил, а потом мне звонили и сообщали, что в такое-то время у нас репетиция, но никто не приезжал.

Дэвид Эллефсон: В Studio Colony мы с Дэйвом были в говно, всю ночь зажигали, весь день спали и пропускали репетицию. Просыпались около 5–6 часов вечера. Обычно накачивались порошком, чтобы найти силы толкнуть дверь в репетиционную студию.

Дэйв Мастейн: Я не знал, что был алкоголиком настолько, что зависел от наркоты, потому что, если я не долбил, я и не пил. Если я пил, то и долбил, а потом пил еще больше. А потом, как только я принимал дозу, мне нужен был тяжелый наркотик, потому что мне становилось очень хреново, но я ненавидел состояние после употребления.

Дэвид Эллефсон: Приблизительно в это время возле нас начал крутиться Рон Лаффитт. Он был гастрольным менеджером Armored Saint. У него были длинные рыжие волосы, и он напоминал добродушного Брюса Дикинсона. Он сам намеревался руководить Megadeth и знал, что к Дэйву он может пролезть через меня. Летом 1989-го он угостил меня ужином в мексиканском ресторане на Мелроуз-авеню, желая войти в круг Megadeth.

Мы уже виделись с Роном, когда он работал на Рода Смоллвуда. Во время периода So Far, So Good… So What! мы встретились с Роном в офисе Смоллвуда на Хайленд-авеню в Голливуде. В то время Род был на высоте. Iron Maiden были на пике. Род только подписал Poison на Capitol Records. W.A.S.P. тоже были его клиентами. У него был приличный список, и он фактически был послом хэви-метала и хард-рока в Capitol Records и EMI. Род не въезжал в Megadeth, или они ему были не интересны. Я думаю, мы для него были слишком грубыми и суровыми, поэтому встреча с Роном не увенчалась успехом.

Год спустя Рон вернулся и пронюхивал обстановку. Я сказал Дэйву, что нам следует встретиться с этим Роном Лаффиттом. Менеджера у нас не было. Тони Мейландт пришел и ушел. С МакГи мы больше не работали. У Рона был подходящий характер. Он был классным, трудолюбивым и заботливым парнем. Хотел работать в менеджменте. Изучил весь этот бизнес. Обзавелся связями в EMI, Capitol и EMI Music Publishing. Больше всего в жизни он хотел стать менеджером Megadeth, и мы решили его взять.

Однажды после обеда, приняв немного наркоты, я пришел в Studio Colony, и Рон зависал с Дэйвом на кухне. Меня порвало, и я разрыдался. Рон посмотрел мне в глаза и тоже пустил слезу. Он сказал прямо мне в лицо: «Если тебе действительно нужна помощь, я сделаю все, что в моих силах. Все брошу, чтобы тебе помочь». А я ответил: «А знаешь что? Нужна. Мне действительно нужна помощь».

Он познакомил меня с латиноамериканским наркологом по имени Джон Боканегра. Мы с Дэйвом стали приезжать к Джону на неофициальные встречи. Я ездил к Джону дважды в неделю. Мы стали собираться у него всей группой. Джона Рону посоветовал Тим Коллинс, менеджер Aerosmith, который притащил этих ребят в клинику, и им удалось завязать.

Дэйв Мастейн: За мной присматривал доктор Маркс, с которым, по иронии судьбы, меня познакомил один наш торчок. Марксу успешно удавалось работать с парнями из Guns N’ Roses, используя экспериментальный препарат, после которого не было ломки от опиатов – инъекция срабатывала моментально, хотя меня клонило в сон. Маркс также давал мне еще кое-какие таблетки.

Дэвид Эллефсон: В Голливуде у нас был знакомый доктор по имени доктор Маркс, у него был препарат, который нужно было колоть под кожу в живот или в задницу. Мы с Дэйвом оба этим занимались. Маркс пытался помочь рок-звездам очиститься, избегая долгих изнурительных дорогостоящих реабилитаций в стационарах.

Дэйв Мастейн: Чак разваливался на части. Джуниор видел, как он вылез из-под дома в нашем районе, где курил наркоту.

Дэвид Эллефсон: Чак Билер тоже был на дне. Он жил на квартире в Голливуде с девушкой и ее ребенком. Группа его совершенно не интересовала, он вечно был обдолбан и на мели. Он пытался строить из себя папочку, только денег у него не было.

Чак Билер: Я жил с девушкой, и у нас начинались серьезные отношения – в общем, она залетела. Не знаю, напугало это Дэйва или нет, – вряд ли он хотел, чтобы в группе был парень с ребенком. Я проводил с ней много времени. Разумеется, из-за наркоты у нас возникали проблемы. Я пытался завязать, но было не так просто. Я в то время не ложился в клинику. Пытался справиться своими силами. Мы поссорились, и сразу же после рождения ребенка она уехала к маме в Коннектикут. Меня накрыло.

Дэйв Мастейн: Чак курил крэк. Он продавал свою барабанную установку, и когда хотел прийти на репетицию, приходилось выслеживать его и искать его оборудование.

Чак Билер: Дэйв приехал ко мне. Мы не виделись около месяца, и я знаю, он заметил, что у меня с баблом тоже напряг. Девушка меня бросила. Я жил в квартире и принадлежал сам себе. У Дэйва что-то было, и я думал, он приехал ко мне, чтобы поговорить, поскольку у меня все было хреново, но он всего лишь хотел кайфануть. Он чего-то хотел – не помню, чего именно, – но я не мог ему помочь, и он свалил. После этого я никого из них не видел. Ни звонков, ничего.

Дэвид Эллефсон: Дэйв попросил меня приехать к нему и прослушать Ника Мензу. Я приехал в эту маленькую студию с западной стороны взлетной полосы аэропорта Бербанк. Он уже полтора года работал неким ассистентом Чака Билера и ждал своего часа. Ник фактически отвечал за барабаны, водил грузовик и на протяжении тура So Far, So Good… So What! был