Империя Круппов. Нация и сталь - Евгений Викторович Жаринов

Два заговорщика, Секст и Крупп, имели как сходные черты характера, так и серьезные различия. Подобно Секте, Крупп являлся монархистом, который находил, что республика ему противна. В течение всей жизни свергнутого монарха Крупп поддерживал самые тесные связи с изгнанником, посылая ему поздравительные письма по случаю очередного дня рождения. Этой привычке Густав не изменил даже с приходом к власти Гитлера. Как и Сект, промышленник обладал проницательным и расчетливым умом. Но в противоположность элегантному и обходительному генералу Густав своей внешностью и манерами больше напоминал комическую фигуру. Маленького роста, на голову ниже жены, он обладал куполообразным лбом. Сжатые губы, казалось никогда не улыбаются, а жесты у этого маленького человека были настолько быстрыми и механически неестественными, что, как заметил один американский писатель, они походили на «пародию прусской строгости».

Крупп испытывал какую-то патологическую привязанность к порядку и эффективности. Среди людей, которые гордились своей точностью, он был легендой безукоризненной пунктуальности. Каждый день его жизни был расписан по минутам. Такого же он требовал и от своих подчиненных. Каждую неделю он выделял не более 60 минут для игры с восемью детьми. На этом его отцовский долг и ограничивался. Все остальное время было потрачено на восстановление былого престижа концерна. И, по истине, это были титанические усилия.

Процесс разоружения на заводах Круппа принял довольно причудливые формы. Инспектор союзников отметил, что немцы не сдали многие артиллерийские системы, указанные в инвентаризационных списках, подготовленных французской разведкой. Недоставало около 1500 пушек. Представитель Круппа пытался объяснить, что французские оценки оказались преувеличенными. На самом деле пропавшие пушки перекочевали за границу к голландской компании, принадлежавшей Круппу. Тупик, в который зашел вопрос по поводу пушек, преодолел сам инспектор. Он распорядился, чтобы Густав возобновил полномасштабное производство, пока его заводы не изготовят такого количества артиллерийских орудий, которое будет соответствовать французской квоте. Зажимные устройства и прессы после этого разобрали и уничтожили, а вновь изготовленные пушки отправили на переплавку. Таким образом удалось скрыть немалую часть вооружения.

«Если когда-нибудь произойдет воскрешение Германии, – писал Густав, если даже она сможет сбросить с себя цепи Версаля, то в этом случае фирме необходимо подготовиться. Оборудование уничтожили, станки разрушили, но осталась одна вещь – люди в конструкторских бюро и в цехах, которые в удачном сотрудничестве довели производство оружия до последнего совершенства. Их умение необходимо сберечь, так же как их огромные ресурсы знания и опыта. Мне пришлось отстаивать фирму «Крупп» как комбинат по производству вооружения для отдаленного будущего, несмотря ни на какие препятствия».

Едва успели высохнуть чернила на Версальском договоре, как Густав воспользовался одним из его широко раскрытых окон: в этом документе ничего не говорилось о немецких компаниях, производящих оружие в других странах. Крупп в первую очередь обратил свой взор на Швецию и на её завод по производству стали и пушек в Бофорсе. Он отыскал свой путь в Бофорс, обменивая патенты, лицензии и секретные производственные процессы на акции на бирже. К концу 1925 года эти владения с дополнительными акциями, приобретенными на фондовой бирже с помощью скрытых инвестиций со стороны немецкого правительства, возросли до одной трети контрольного пакета на Бофорской фондовой бирже.

Но до того, как он приобрел действительный контроль, Густав сильно повлиял на то, что стало сходить со сборочных линий Бофорса. В 1921 году он послал главного инженера понаблюдать за производством, и вскоре завод уже собирал сконструированные Круппом артиллерийские системы, зенитные пушки и даже экспериментальные боеприпасы для поражения бронемашин. Многие из этих изделий продавались в Голландии, Дании и других странах. Они приносили небольшой доход Круппу, но при этом помогали конструкторам компании использовать свои идеи, а офицерам рейхсвера, посещавшим Бофорс, изучать новую технологию. В конце концов визиты немецких офицеров вызвали подозрение шведского правительства. В 1929 году осторожные нейтральные шведы запретили иностранное участие в собственности своих военных заводов. Юристы Круппа быстро обошли закон, создавая холдинговые кампании, которые замаскировали немецкое участие и сохранили контроль над Бофорсом за Круппом.

Густав, между тем, продолжал увеличивать долю своего присутствия и в Голландии. В 1922 году, скрытно работая вместе с немецким морским министерством, он основал в Гааге концерн, известный как ИВС, что означало «инженерное ведомство по судостроению». Его целью являлось продолжение запрещенной тогда разработки подводных лодок, начатой на крупповских судостроительных заводах в Киле. Густав направил свою команду флотских конструкторов на новые судостроительные верфи в Голландии, где ИВС осуществляло проектирование и строительство подводных лодок для других стран. Через ИВС Крупп обеспечивал техническую экспертизу, которая помогала иностранным государствам строить собственные подводные лодки. Он обменивался информацией с японскими строителями субмарин и послал в эту страну своего главного конструктора. Густав также направил копии чертежей и штат конструкторов кораблей в Финляндию, Испанию и Турцию, где они создавали основу того подводного флота, которому предстояло бороздить моря и океаны в период Второй мировой. Эти страны, в свою очередь, разрешали немецким командирам и командам совершать пробные рейсы на новых субмаринах, тем самым предоставляя немцам возможность приобрести опыт, который они не могли иметь, плавая под свои флагом.

Крупп укрепил свое положение в Голландии, создавая компании учредителей и продавая пакеты акций ИВС влиятельным голландским предпринимателям. Это оказалось проницательным шагом. В 1926 году, когда французы заявили официальный протест против активного строительства подводных лодок в Голландии, правительство страны дало понять, что не намерено вмешиваться в вопросы частного предпринимательства.

Пока Крупп обходил Версальский договор, разрабатывая вооружение за рубежом, он воспользовался и другой полезной возможностью. Хотя договор не позволял производство нового оружия в Германии, он не запрещал его проектирование на бумаге. Густав держал команды оружейных разработчиков в Эссене и снабжал их военными и техническими публикациями со всего мира, чтобы держать их в курсе последних достижений в этой области. Эти команды анализировали множество изобретений. Доклад, составленный американской военной разведкой в мае 1921 года, менее чем через год после подписания договора, указывал, что Круппа недавно наградили двадцатью шестью патентами по устройствам управления огнем артиллерии. Девять патентов разработчики получили за изобретение взрывателей для новых типов снарядов, 17 – за изобретение новых артиллерийских орудий среднего класса и 14 – за разработку моделей тяжелых пушек, которые можно было перевозить только по железной дороге.

После политического и финансового кризиса, который пережила Германия в 1923 году и после освобождения из тюрьмы Густав занялся тем, что начал наращивать и без того головокружительный темп