Олег Иконников - Большая Медведица

— Мною надо?

— Хотя бы четыре штуки.

— Столько-то у меня и дома есть, — снова поправил он под головой подушку. — В прихожей ниша по правую руку от входа, в ней коробка из-под телевизора стоит, а в ней рации лежат. Четыре можешь взять, Разин с ГОКа подогрел. Хорошие машинки, на три километра запросто бьют. Кстати, он звонил мне перед твоим приходом. Прочухал, старый лис, про нашу с тобой встречу, но конкретного ничего не знает. Звонил по такому поводу-пятого октября Владимир Иванович сына женит. Свадьбу собирает в «Березовой роще» и просит, чтобы ты ребят своих туда отправил. Пускай присмотрят, чтобы посторонние во время церемонии в ресторан не лезли. Говорит сразу после бракосочетания двести штук даст?

— Добазарились. Деньги себе заберешь.

— Все?

— Конечно.

— Многовато, Олег, пятьдесят мне за глаза.

— Все говорю, это тебе за рации.

— Спасибо, Олег, но все равно много.

«Не кормит тебя, волка, хозяин твой видать», — поднялся он с тахты и оправил в том месте, где сидел покрывало.

— Выздоравливай, Иваныч, да забухаем это дело.

Только в двадцать три ноль-ноль Святой более менее разделался с тем, что на сегодня запланировал. Ветерок давно юзанул до хаты и только брат терпеливо катался рядышком.

— Олега, может домой рванешь? Смотри, худо для тебя все это кончится может.

«Да-а, шею Ленка мне путем намылит», — но оставался еще начальник ОРСа. «Хочешь бай-бяй»?

— Нет пока.

И спустя пятнадцать минут братья звонили в желтые двери коттеджа Ковалева, который одним боком притулился к зеленому массиву. Место это было пожалуй самым шиканым и престижным в Первомайске, соседствовали с Юрием Викторовичем такие же тузы местного значения.

— Дома его, козла, нет что ли? — отпустил Эдик квадратную кнопку звонка и толкнул кулаком в почтовый ящик. — Не заперто, — первым шагнул он в освещенный коридорчик.

За второй дверью в богатом персидском халате на карачках стоял Ковалев.

— Слава богу, это вы, ребята, — облегченно опустил он взгляд в ковер, — проходите, в зал проходите, — и пополз впереди Эдьки, показывая ему дорогу, куда идти.

«Круто западает ворюга» — ковры были везде, на полу, на кожаных диванах и даже кресла прикрывали узенькие ковры. Не было их только на потолке, зато там красовалась красотка-люстра из диковинного оранжевого стекла.

— Юрий Викторович, в такой позе удобней передвигаться что ли?

— Грешно, Олег, насмехаться на пожилым человеком, — сел он посреди зала и отвернув с резного горлышка шотландского виски пробку, попросил Эдика, — будь добр, притащи с кухни еще пару стаканов. Как врежу грамм пятьсот, так ноги отказывают, что это, а, Олег?

— А характер у вас буйный или ничего себе?

— Ох, кипишной, убить кого-нибудь по пьянке — раз плюнуть, — врал не столько Святому, сколько себе начальник ОРСа» — веришь?

— Вот и ништяк тогда, что бухого тебя ноги не держат. Прикидываешь, Юрий Викторович, чтобы ты набедокурил, если бы сейчас нормально передвигался?

— Пожалуй ты прав, — в принесенные Эдиком стакашки, он не глядя набулькал ровно по сто и только тут в одном из них заметил скрученные в трубочку деньги. Что это?

— С восемнадцатого, за мясо.

— Сколь здесь?

— Сто пятьдесят.

— Маловато.

«Шатрову наоборот многовато, но он и не ворует, а этому крадуну маловато. Прешь ты видимо, дядя, у государства эшелонами», — неожиданно для себя прыснул в кулак Олег, представив, как верхом славно было бы промчаться вдоль по буржуйской улице на хребтине Ковалева.

— Третья часть, Юрий Викторович, как и договаривались, за шоколад чуть позже рассчитаемся.

Жигули неторопливо отъехали от Ковалевской усадьбы.

— Зря ты согласился Разину свадьбу охранять, — вспомнил вдруг его Эдик. — Они, суки, нас после этого халдеями называть станут, вот увидишь.

— Владимир Иваныч не только директор ГОКа, но еще и депутат областного совета. Такой вроде положительный человек, а за помощью не в милицию обратился, а к нам. Понимаешь? Силу реальную он видит не в ментах, а в нас, так что лакейством тут и не пахнет или ты считаешь Разина блатнее себя?

В субботу Эдька взял с собой Сэву, Корейца, Десятка и ушел на свадьбу, чуть позже к ним присоединился и Слепой. Олег, Агей и Женька поехали на первомайский пищекомбинат. Цех, где варили пиво, арендовала старательская артель, база которой находилась в ста восьмидесяти километрах от посева в маленьком городке. Начальник цеха — пожилая женщина, сказала им, что решать серьезные вопросы не в ее компетенции.

— Позвоните председателю артели и скажите, чтобы через три дня он был здесь, я подъеду к десяти утра, если его не будет, у вас начнутся неприятности.

— Тебе надо, ты и звони, — огрызнулась тетка.

— Три дня, — показал ей три пальца Святой, — и сначала мы сожжем все машины, на которых вы развозите пиво, если это не подействует, взорвем цех.

Вечером в люксе пили пиво с балыком и Эдик рассказывал, как гости Разина перебухались и заблевали весь бар и фойе.

— Свиньи обыкновенные, сначала вели себя прилично, а под конец захрюкали.

— Без кипиша обошлось?

— Почти, Слепой кому-то в рыло дал разок.

— Кого ты, Олега, осчастливил?

Тот стряхнув пепел с кончика папиросы, забитой «шалой», ответил Святому.

— Пнул овцу одну под зад.

— Бабу?

— Не-е, мужика. В туалет зашел оправиться, а он, чертогаз, мимо унитаза мочится, тяга у него такая наверное ссать на стены, ну я ему и впорол меж глаз.

— Ванюша интересно где теперь жить будет?

— В Чите. Папаша ему там хату вымутил по Ленина, здоровущую, как футбольное поле.

— Отправляет значит сыночка в город, ништяк, одной заботой меньше для нашей банды.

Восьмого в десять утра Олег со Слепым и Андрюхой подкатили к пищекомбинату. Председатель пивной артели, сидя на капоте «УАЗика», дымил сигаретой и чему-то щерился. Подождав, пока непрошеные гости подойдут поближе, он спрыгнпул на землю и отряхнул от табачных крошек брезентовые походные штаны.

— Опоздали вы, ребята, я уже давно отстегиваю.

— Кому?

— Культурному.

— А он тут при чем?

— У меня в Чите две точки пивом торгуют. Пал Пальм гарантировал мне полную безопасность.

— Вот путь он тебя и охраняет! — газанул Святой. — Раз ты ему башляешь. Пивзавод расположен на территории Первомайска, так что если ты получишь пулю в дурную свою башку, я за это отвечать не буду.

— Я прямо сейчас к Культурному поеду…

— Вали, жалобься.

Возле жигуленка, на котором приехали приятели, стоял директор пищекомбината.