М Стрешинский - Генерал Симоняк

- Молодец Шатилов, точно рассчитал! - обрадованно крикнул командарм Морозову. - Без потерь ворвались бойцы в первую траншею.

Отделение сержанта Виноградова из батальона Алексея Семеновича Твердохлеба оказалось во вражеской траншее прежде, чем немцы пришли в себя от огненного шквала. Несколько десятков гитлеровцев отделение уничтожило и дюжину взяло в плен. С такой же дерзостью и стремительностью действовало и другое стрелковое отделение - сержанта Голода. Оно ворвалось в сарай и оказалось лицом к лицу с большой группой фашистов. Сержант не растерялся. Замахнувшись гранатой, он зычно крикнул: Хенде хох!, и вражеские солдаты, а их здесь насчитывалось более полусотни, тотчас же выполнили команду.

Командарм узнал об этих и других героях схваток от солдат, доставивших первых пленных. Существует выражение: бой развивался, как по нотам. Именно так он протекал в полосе прорыва армии. В десять часов утра войска 3-й ударной уже овладели главной позицией вражеской обороны. Километрах в двух севернее Реетц в двенадцать часов дня вступили в бой передовые отряды соединений 1-й танковой армии генерал-полковника М. Е. Катукова. Они развернули наступление совместно со стрелковыми частями, а километрах в шести - восьми от переднего края оторвались от пехоты и устремились на Драмбург и Рекков.

Симоняк как бы постоянно прощупывал пульс наступления и, когда пришла пора вступить в сражение главным силам 1-й танковой армии, обеспечить ввод которых комфронта возложил на него, позвонил маршалу Жукову. Получив добро, командарм пропустил танковую армаду через боевые порядки 79-го корпуса, приказав командирам дивизий использовать таранный танковый удар. Часов около восемнадцати главные силы обогнали нашу пехоту, сломили сопротивление врага и прорвались в глубь Померании на север.

Николай Павлович мог быть доволен. Генерал прорыва, как его прозвали на Ленинградском фронте, и здесь действовал в своем обычном стиле. Попавшая под удар войск армии 5-я пехотная дивизия немцев была разгромлена, и остатки ее разбрелись по лесным дорогам.

Никогда еще не доводилось Симоняку руководить боями подобного масштаба. Под его началом находилось раз в пять больше войск, чем тогда, когда он командовал корпусом или даже армией в Курляндии. А сколько самой разнообразной современной военной техники имела армия! Всё это громадное хозяйство, повинуясь воле командарма, втягивалось в бой, ломало яростное сопротивление врага. За два дня 3-я ударная продвинулась на двадцать пять километров, уничтожила до трех с половиной тысяч гитлеровцев и пятьсот захватила в плен.

Командарм принимал меры, чтобы сократить разрыв между стрелковыми дивизиями и вырвавшимися вперед танковыми соединениями, быстро сосредоточить у вражеских опорных пунктов пехоту, артиллерию, танки и их совместными действиями добиться победы. Особенной напористостью и инициативой отличались командиры дивизий В. М. Шатилов, А. И. Негода из 79-го корпуса и Н. Д. Козин из 12-го гвардейского. Командарм их хвалил, но тут же предупреждал: врагу не давайте закрепляться на промежуточных рубежах.

Движение левофлангового корпуса генерала А. Ф. Казанкина застопорилось у города Фрайенвальда. Опасаясь оттуда флангового удара, командарм приказал Переверткину, чей корпус наступал в центре армии: В оба смотри налево, оттуда может противник нагрянуть.

Прогноз командарма оправдывался. 3 марта поздно вечером из Фрайенвальда к южной оконечности Вотшвия-зее подошла группа вражеских танков... В обход озера по обоим берегам только-только двинулись два полка 150-й дивизии, уже пробившейся за три дня наступления на пятьдесят километров. Появление вражеских танков встревожило командира дивизии - того и гляди еще отсекут ушедшие полки и атакуют их с тыла. Но танки прошли далее на восток. Опасаясь за полк Мочалова, продвигавшийся по западному берегу озера с открытым левым флангом, комдив приказал ему один батальон вернуть на фрайенвальдскую дорогу, туда же он направил истребительный противотанковый дивизион. Когда новая группа фашистских танков появилась из Фрайенвальда, противотанкисты вместе с пехотинцами в коротком, но жарком бою уничтожили ее.

Тем временем полки М. А. Мочалова и А. Д. Плеходанова шли вперед. Ночной их рейд оказался столь неожиданным для врага, что захваченные врасплох гарнизоны ряда селений без борьбы сдавались в плен. В одном городе полк Мочалова окружил вражеский пехотный батальон и два зенитных дивизиона. Шатилов радовался, слушая донесение по радио: захвачены двадцать четыре зенитных орудия, полсотни пулеметов, большое количество стрелкового оружия, автомашин, лошадей. Пленено более двухсот гитлеровцев.

Ночью комдив 150-й получил из рук нарочного срочный пакет. Приняв рейд танков из Фрайенвальда за начало удара, о котором предупреждал командарм, Переверткин требовал приостановить наступление вдоль озерных берегов, не отрываться от соседа слева.

Шатилов понимал: командир корпуса основывался на устаревших сведениях. Обстановка-то ведь изменилась...

Гитлеровцы так и планировали: послать вначале разведывательную группу танков, а затем нанести сильный фланговый удар из Фрайенвальда по войскам 3-й ударной армии. Однако появление в их тылу полков 150-й напугало вражеское командование и спутало все карты. Они отказались от первоначального плана, от активных действий. 150-я стрелковая своими смелыми, инициативными действиями не только обеспечила выполнение задачи своим корпусом, но и помогла 12-му гвардейскому корпусу преодолеть сопротивление противника и двинуться вперед.

- Голова твой Шатилов, - говорил командарм Переверткину, доложившему о действиях 150-й. - Так и передай ему. Молодец. Нервы у него оказались покрепче, чем у немецких генералов. Представьте дивизию к ордену Красного Знамени.

Темп наступления дивизий нарастал. Передовые танковые соединения 4 марта вышли на балтийское побережье западнее Кольберга. Спустя день и войска маршала Рокоссовского достигли моря. Восточно-Померанская группировка оказалась рассеченной.

Советские воины сражались с неистовой отвагой.

- Помните пулеметчика-молдаванина? - спрашивал Симоняка Федор Яковлевич Лисицын.

- Хорошо помню.

Полковник подал командарму листовку с описанием подвига Морару.

Солдат на себе перетаскивал тяжелое тело максима и не отставал от стрелковых цепей. Когда противник прижал к земле наших пехотинцев, с фланга застучала дробь пулемета. Стрелки снова устремились вперед. Морару ранило, но он остался в строю.

Равняйтесь по герою-пулеметчику Дмитрию Морару, - призывала листовка. Вперед, на окончательный разгром гитлеровской Германии.